в дверях: «Спокойной ночи, солнышко! Прости, но ты сама виновата! Никогда не приласкаешь! Вот я и ревную».

На следующий день он был в хорошем настроении и задаривал жену подарками. А в ближайшие выходные разрешал встречу с дочерью.

Приступы необузданной злобы сменялись периодами раскаяния, которые могли длиться неделями. Артем умолял о прощении, целовал жене ноги, искал ее благосклонного взгляда. Он становился заботливым, любящим и щедрым мужем. Драгоценности, дорогие наряды, шубы дарились жене без счета. В начале их совместной жизни Алина еще надеялась, что муж сможет измениться. Но внезапно его снова переклинивало, и все повторялось сначала.

Несмотря на муку — подолгу не видеть дочь, Алина со временем стала понимать, что для Машеньки лучше не находиться в одном доме с родителями. Нежное сердце ребенка, наверняка бы почувствовало страдания матери, и это могло быть шоком для ее неокрепшей психики.

Вне дома супруги Строгоновы производили впечатление гармоничной семейной пары. Только небольшой круг людей, без помощи которых Артем не мог обойтись, знал о нестабильном психическом состоянии Алины. Это были те, кому приходилось лечить Алину, охранять, разыскивать в случае ее побега и возвращать мужу. Но все держалось в строжайшей тайне. Зная гневливый и мстительный характер Строгонова, ни у кого не возникало желания нарушить ее. Иначе можно было поплатиться не только карьерой, но и жизнью.

На следующий день, после очередной ночи истязаний Алина заболела. К завтраку не вышла. Артем заглянул к жене перед работой, справиться о ее самочувствии. Он зашел уже полностью одетый, и, склонившись над ней, пощупал лоб.

— Алиночка, душа моя, ты как себя чувствуешь? Может, продуло тебя вчера в ресторане. Мы сидели близко к кондиционеру. Я же говорил тебе, чтобы ты пересела. Опять ты не послушалась, и вот результат.

Ощупав лоб рукой, потом приложившись сухими колючими губами, Артем озабоченно произнес:

— Температуры, по-моему, нет. Что у тебя болит, дорогая? Живот не крутит, не тошнит?

Алина не реагировала. Женщина лежала на спине, сложив руки на животе, как покойница. Лицо ее было бледнее, чем обычно, глаза закрыты. Она не слышала Артема, не чувствовала его прикосновений, не ощущала свое тело. Это была защитная реакция организма. Женщина перестала воспринимать реальный мир. Ее сознание спало, а душа улетела в счастливое прошлое, наглухо затворив за собой дверь.

«Опять отключилась, придется доктору звонить. Пусть проколет, вернет ее грешный разум на место», — раздраженно подумал Артем.

Он вышел из комнаты Алины и закрыл дверь на ключ снаружи. Потом спустился на первый этаж, прошел в столовую, подозвал работницу Наталью:

— Хозяйка приболела, — сказал он строго, выразительно посмотрев на девушку, — отнесешь ей обед в комнату. Вот ключ. Поняла?

Он снова сделал акцент на последнем слове.

— Поняла, — быстро ответила Наташа, для пущей надежности махнув головой и сложив руки в замок перед грудью, что должно было заверить хозяина: «Я все понимаю и молчу, как могила».

Наташа знала о «приступах нездоровья» Алины. Случайных людей Артем в дом не брал. Все кандидаты проходили тщательную проверку и давали клятвенное обещание — все, что случается в доме — их не касается, и говорить об этом они не имеют права. Строгонов хорошо платил за работу и за молчание, поэтому никто не хотел быть уволенным.

Артем еще раз грозно взглянул на прислугу и вышел во двор.

Стоя на крыльце, он подозвал охранника Женю. Тот подбежал к хозяину и встал навытяжку, пожирая Строгонова глазами:

— Слушаю, Артем Сергеевич, — отрапортовал он.

— Алина Романовна приболела. Смотри, чтобы ее никто не беспокоил. Приедет врач, проводишь к ней в комнату, как обычно. Потом выведешь. Ни с кого глаз не спускай! — Артем вращал круглыми зрачками, от чего у Жени по спине бежали мурашки.

Он помнил, как один раз провинился. В одну из ночей «приболевшая» хозяйка удрала через заднюю калитку, где почему-то всегда ломается камера, в лес. Он с трудом отыскал ее.

За это Строгонов чуть не прогнал его с места. Кричал так, что Женя боялся — хозяин его ударит. Парень буквально валялся в ногах у Артема, прося прощения. Он не хотел потерять хорошо оплачиваемую работу. У него на руках была парализованная мать. Уход за ней и лекарства стоили больших денег. Маму свою Женя очень любил, поэтому был благодарен Строгонову, что он простил его в тот раз. Теперь Женя дал себе клятву оправдать доверие хозяина. Он готов был сделать для него все, что угодно, лишь бы угодить ему и остаться на работе.

— Есть! — выкрикнул охранник и, наверное, завилял бы хвостом, если бы он у него был.

— Не ори, — сказал Артем и направился к машине, невесело рассуждая по дороге: «Может, опять в клинику положить на месяцок. Когда она последний раз лечилась? По-моему, полгода назад. Пора, пора поддержать ее нервишки. И мне спокойней будет. Там решетки на окнах, присмотр хороший. А дома все время бойся, что опять сбежит. Птичка моя вольная, когда ты уже угомонишься. Ведь знаешь, что никуда от меня не денешься. Доченька- то твоя у меня».

Артем кивнул водителю, тот вылез из машины и быстро подошел к нему.

— Я сам поеду. Алина больна. Так что, ты тоже дома. Смотри тут. Занимайся в гараже, проверь машины и помогай охране.

— Хорошо, Артем Сергеевич, — ответил Виктор.

— Сколько раз тебя учить! — закричал Артем, — Как надо отвечать?

— Есть, — бодро ответил водитель и вытянулся по стойке смирно.

Строгонов открыл дверцу машины и бросил быстрый взгляд на окно комнаты жены, которое выходило во двор. Затем сел за руль и выехал за ворота.

Глава 2. Кажется, я люблю его

В этот день биологичка опять заболела. На втором уроке в одиннадцатом классе, в группе химико-биологического профиля по расписанию — биология. Уже прошел слух по школе, что урока не будет. Но выпускники, народ ответственный, не то, что какие-нибудь восьмиклассники, которые давно бы сбежали с урока. Старшеклассники сидели в кабинете биологии, ожидая классного руководителя Любовь Михайловну Громову. Она должна была разъяснить, что делать. Будет замена другим уроком или можно сорок пять минут потратить на собственные нужды: списывание у одноклассников домашнего задания, зависание в телефоне или пустую болтовню от нечего делать. Биологичка болела часто, что нервировало ребят страшно. В соответствии со здоровым эгоизмом, присущим молодым, их не интересовало, чем болеет учительница и насколько серьезно. Их волновал вопрос подготовки к профильному экзамену по биологии, который неумолимо приближался.

На дворе стоял нежный март. Просыпались деревья в школьном палисаднике, тянули навстречу весеннему солнцу голые