– Потом принял заказ. Понимаешь, Геральт, у нас вВызиме есть пара толковых людей, притом и на высоких должностях, которым всяэта фигня осточертела. Слух прошел, будто эти люди втихую убедили ведьмака нетратить времени на всякие там фигли-мигли и чары, с ходу прибить упырицу, акоролю сказать, что, мол, чары не подействовали, что-де доченька свалилась слестницы – несчастный случай на производстве. Король, известно дело,разозлится, но все кончится тем, что он не заплатит ни орена из обещаннойнаграды. Шельма ведьмак в ответ: дескать, задарма сами на чудовищ ходите. Нучто было делать, скинулись мы, поторговались… Только ничего из этого неполучилось.

Геральт поднял брови.

– Ничего, говорю, – сказал Велерад. – Ведьмакне захотел идти туда сразу, в первую же ночь. Лазил, таился, по округе шастал.Наконец, говорят, увидел упырицу, вероятно, в деле, потому что бестия невылезает из гроба только ради того, чтобы косточки поразмять. Ну, увидел он ееи в ту же ночь слинял, не попрощавшись.

Геральт слегка скривил губы, изобразив некое подобие улыбки.

– У толковых людей, – начал он, – вероятно,целы те деньги? Ведьмаки вперед не берут.

– Ну да, – проговорил Велерад. – Вероятно,целы.

– И сколько там? По слухам.

– Кто говорит, восемьсот… – ухмыльнулся Велерад.

Геральт покрутил головой.

– А кто, – буркнул градоправитель, – тысяча.

– Не густо, если учесть, что сплетни, как правило,завышают. Кстати, король-то дает три тысячи.

– Ага. И невесту в придачу, – съехидничалВелерад. – Да и о чем мы толкуем? Известное дело, не получишь ты тех трехтысяч.

– Это почему же?

Велерад хватил рукой о столешницу.

– Геральт, не порти моего мнения о ведьмаках! Этому ужешесть лет с гаком! Упырица укокошивает до полусотни людей в год, теперь, может,чуток поменьше, потому как все держатся в стороне от дворца. Нет, братец, яверю в колдовство, приходилось видеть то да се на своем веку, и верю, доопределенной степени, разумеется, в способности магов и ведьмаков. Но что допереколдовывания – это уж чепуха, придуманная горбатым и сопливым старикашкой,который вконец поглупел от своего отшельнического харча, ерунда, в которую неверит никто. Кроме Фольтеста. Разве не так, Геральт? Адда родила упырицу,потому что спала с собственным братом, вот в чем суть, и никакие чары тут непомогут. Упырица пожирает людей, как… упырица, и надобно ее прикончить,нормально и попросту. Слушай, два года тому назад кметы из какой-то захудалойдыры под Махакамом, у которых дракон пожирал овец, пошли скопом, забили егодубинами и даже не посчитали нужным похваляться. А мы тут, в Вызиме, ожидаемчуда каждое полнолуние и запираем двери на семь засовов или же привязываем кстолбу перед дворцом преступников, рассчитывая на то, что бестия нажрется иснова нырнет в свой гроб.

– Недурственный способ, – усмехнулсяведьмак. – Преступность пошла на убыль?

– Держи карман шире!

– Как пройти во дворец, в тот, новый?

– Я провожу тебя. А как с предложением толковых людей?

– Ипат, – сказал Геральт, – куда спешить?Ведь несчастный случай на работе может произойти действительно, независимо отмоего желания. Тогда толковым людям придется подумать, как спасти меня откоролевского гнева и подготовить те тысячу пятьсот оренов, о которых болтают…людишки.

– Речь шла о тысяче.

– Э, нет, милсдарь Велерад, – решительно сказалведьмак. – Тот, кому вы предлагали тысячу, сбежал, стоило ему взглянуть наупырицу, и даже не торговался. Стало быть, риск гораздо выше, чем на тысячу.Ну, конечно, в отличие от него, я предварительно попрощаюсь.

Велерад почесал затылок.

– Геральт? Тысячу двести?

– Нет. Работа не из легких. Король дает три, а долженсказать, что расколдовать порой бывает легче, чем убить. В конце концов,кто-нибудь из моих предшественников убил бы упырицу, если б это было такпросто. Вы думаете, они дали себя загрызть только потому, что боялись короля?

– Ну, лады, братец, – Велерад грустно покачалголовой. – По рукам. Только чтоб королю ни гугу о возможном несчастномслучае на… производстве. От всей души советую.

Фольтест был щупл, отличался красивым – слишком уж красивым– лицом. Ему еще не стукнуло сорока, как решил ведьмак. Он сидел на резномчерного дерева карле, протянув ноги к камину, у которого грелись две собаки.Рядом, на сундуке, сидел пожилой, могучего сложения бородатый мужчина. Заспиной у короля стоял другой, богато одетый, с гордым выражением на лице.Вельможа.

– Ведьмак из Ривии, – нарушил король недолгуютишину, наступившую после вступительных слов Велерада.

– Да, государь, – наклонил голову Геральт.

– От чего у тебя так голова поседела? От волшебства? Тывроде бы не стар? Ну ладно, ладно. Шучу. Опыт, надеюсь, у тебя какой-никакойесть?

– Да, государь.

– Рад бы послушать.

– Вы же знаете, государь, – склонился Геральт ещениже, – что наш кодекс запрещает нам рассказывать о том, что мы делаем.

– Удобный кодекс, господин ведьмак, весьма удобный. Ну,а если, к примеру, без подробностей, с лесовиками дело имел?

– Да.

– С вампирами, лешими?

– Да.

Фольтест замялся.

– С упырями?

– Да.

Геральт поднял голову, глянул королю в глаза.

Фольтест смутился. Вроде бы.

– Велерад!

– Слушаю, государь!

– Ты ввел его в курс?

– Да, государь. Он утверждает, что принцессу можнорасколдовать.

– Это-то я давно знаю. А каким образом, уважаемыйгосподин ведьмак? Ах да, запамятовал. Кодекс. Ну хорошо. Только одно небольшоезамечание. Захаживали тут ко мне несколько ведьмаков. Велерад, ты ему говорил?Хорошо. Поэтому мне ведомо, что ваша специальность в основном предусматривает…умерщвление, а не снятие порчи. Запомни, об этом и думать не смей. Если у моейдочери хоть волос с головы упадет, ты свою на плаху положишь. Это все. Острит ивы, государь Сегелин, останьтесь, сообщите ему все, что он пожелает. Они всегдамного спрашивают, ведьмаки. Накормите, и пусть живет во дворце. Нечего потрактирам да корчмам валандаться.