– Это ты о мошенниках со звездочками на колпаках? А какже! Их сюда с десяток слетелось, но уже после того, как стало ясно, что в томсклепе лежит. И по ночам из него вылазит. А вылазить-то начало не сразу, э,нет. Семь лет после похорон жили мы спокойно. А тут однажды ночью, аккурат былополнолуние, во дворце визг, крик, переполох! Да что долго рассусоливать, самзнаешь, оповещение королевское читал. Дитятко подросло, и неплохо, да и зубкивымахали ого-го! Одним словом, упыриха! Эх, жаль, ты трупов не видел. Как я.Иначе б постарался Вызиму стороной обойти.

Геральт молчал.

– И тогда, – продолжал Велерад, – Фольтестскликал к нам целую орду всяческих колдунов. Орали они друг на дружку, чуть непобились своими посохами, которые, видно, носят, чтоб собак отгонять, ежели ктонауськает. А науськивают-то, я думаю, регулярно. Ты уж прости, Геральт, ежели утебя другое мнение о волшебниках. Полагаю, в твоем цеху их тоже немало, но намой вкус – так это дармоеды и дурни. К вам, ведьмакам, в народе больше уваженияи доверия. Вы хоть, как бы это сказать, конкретны, что ли.

Геральт улыбнулся, но смолчал.

– Ну, ближе к делу, – градоправитель, заглянув вкружку, долил пива себе и ривянину. – Некоторые советы этих колдуновказались не такими уж идиотскими. Один, например, предложил спалить упырихувместе с дворцом и саркофагом, другой посоветовал отрубить ей башку заступом,остальным больше нравились осиновые колья, которые следовало вбить ей в разныечасти тела, конечно днем, когда дьяволица спит в гробу, притомившись посленочных утех. К несчастью, нашелся один шут в колпаке на лысом черепе, горбатыйотшельник, который заявил, что все это чары и колдовство, что их можнорасколдовать и из упырицы снова получится Фольтестова дочечка, красивенькая каккартинка. Надо только отсидеть в подвале всю ночь – и привет, дело в шляпе.После чего – представляешь себе, Геральт, что это был за придурок, – онотправился на ночь во дворец. Как легко догадаться, осталось от него маловато,почитай, только колпак да посох. Но Фольтест вцепился в его идейку, как репей всобачий хвост. Запретил убивать упырицу и изо всех возможных дыр королевствапритащил в Вызиму шарлатанов, чтобы те переколдовали ведьму в принцессу. Этобыла, доложу я тебе, та еще компания. Какие-то скрюченные бабы, хромоножки,грязные, братец, завшивевшие, – страх, да и только. Слезы. Ну и давай онишаманить, в основном над тарелкой и кружкой. Правда, некоторых Фольтест не безпомощи Совета расколол быстренько, нескольких даже острастки ради повесил начастоколе, но маловато, маловато. Я б, к примеру, всех их на шибеницу отправил.Ну о том, что за это время упырица ухитрилась загрызть кой-кого, наплевав намошенников и их заклинания, думаю, говорить не приходится. Да и о том, чтоФольтест во дворце больше не жил. И вообще никто уже там не жил.

Велерад замолчал, отхлебнул пива. Ведьмак тоже помалкивал.

– Так оно и идет, Геральт, шесть лет уже, потому какОНО уродилось лет четырнадцать назад. Были у нас за это время и заботы иногохарактера, подрались мы с Визимиром из Новиграда, но по вполне достойным,понятным причинам, поскольку речь шла о передвижке пограничных столбов, а не окаких-то там доченьках или родственных узах. Фольтест, кстати, уже начинаетснова поговаривать о женитьбе и разглядывать присылаемые соседскими дворамипортреты, которые раньше прямым ходом отправлял в отхожее место. Но время отвремени на него обратно находит, и он принимается рассылать гонцов на поискиновых колдунов. Ну и награду положил три тысячи, из-за чего сбежалось несколькосумасбродов, странствующих рыцарей, даже один свинопас, известный всей округенедоумок, да будет земля ему пухом. А упырице хоть бы хны. Время от временизагрызет кого. Привыкнуть можно. А от тех героев, что пытаются ее расколдовать,хоть та польза, что бестия нажрется, не отходя от саркофага, и не околачиваетсяза пределами дворцовых служб. А Фольтест живет теперь в новом дворце, вполнеприличном.

– За шесть лет, – Геральт поднял голову, – зашесть лет никто не покончил с этим делом?

– Правда твоя. – Велерад проницательно глянул наведьмака. – Потому, похоже, и сделать-то ничего нельзя. Придется терпеть.Я говорю о Фольтесте, нашем возлюбленном и милостивом монархе, который все ещевелит приколачивать свои призывы и обращения на перепутьях. Только вотохотников вроде бы поубавилось. Недавно, правда, объявился один, так он хотелэти три тысячи непременно получить вперед. Ну, посадили мы его в мешок, значит,и кинули в озеро.

– Да уж, жулья хватает.

– Это точно. Их даже, я бы сказал, с избытком, – поддакнулипат, не спуская с ведьмака глаз. – Потому, когда пойдешь во дворец, нетребуй золота авансом. Если, конечно, пойдешь.

– Пойду.

– Ну, твое дело. Только не забудь мой совет. Ну а колиуж мы заговорили о награде, то последнее время людишки стали поговаривать овторой части. Я тебе говорил: принцессу в жены. Не знаю, кто это придумал, ноежели упырица выглядит так, как рассказывают, то шуточка получается невеселая.И все ж таки не было недостатка в дурнях, которые во весь опор помчались водворец, как только разошлась весть, что появилась оказия затесаться вкоролевскую родню. Конкретно, два сапожниковых подмастерья. Слушай, почемусапожники такие идиоты, Геральт?

– Не знаю. А ведьмаки, милсдарь градоправитель,пытались?

– Не без того, а как же. Однако чаще всего, узнав, чтоупырицу надобно не убить, а расколдовать, тут же пожимали плечами и уезжали.Потому-то мое уважение к вашему брату серьезно выросло. Ну а потом приехалодин, тебя помоложе, имени не упомнил, если он вообще его называл. Этотпробовал.

– Ну и?

– Зубастая принцесса растянула его кишочки нарасстоянии полета стрелы.

Геральт покачал головой.

– Это все?

– Был еще один.

Велерад помолчал. Ведьмак не торопил.

– Да, – сказал наконец градоправитель. – Был.Сначала, когда Фольтест пригрозил ему шибеницей, ежели тот прибьет илипокалечит упырицу, он только рассмеялся и стал собирать манатки. Ну а потом…

Велерад снова снизил голос почти до шепота: