Магомет

Великий русский ученый и по совместительству «дедушкарусской физиологии» Иван Михайлович Сеченов первым доказал следующийнеоспоримый теперь уже факт: если мы хотим познать человека, мы должны узнатьпсихические механизмы, которые определяют наше существование. Таких механизмов,как оказалось, три. Эти три основополагающих принципа, определяющих работумозга, а потому и всю нашу психическую жизнь — «в болезни и здравии», былиоткрыты и детально изучены нашими соотечественниками. Благодаря И. П. Павловувыяснилось, что мы — это набор привычек, которые функционируют по принципудоминанты (сие открытие принадлежит А. А. Ухтомскому), а располагаются этипривычки в двух пластах психического — там, где правит сознание, и там, гдеправит бессознательное (о том, как они это делают, рассказал мировойобщественности Л. С. Выготский). Вот, собственно, все это нам и надлежит уяснить.

Незабвенный Иван Петрович

Иван Петрович Павлов — великий русский ученый, академик илауреат Нобелевской премии — личность выдающаяся! Дотошный до безобразия,мучавший не только подопытных собак, но и всех своих коллег и сотрудников, онсоздал поистине колоссальную науку о мозге и психике, но вошел в историю какавтор незамысловатых «условных рефлексов», хорошо нам известных еще по школьнойпрограмме. Вся беда в политическом строе: да, его обласкали коммунисты (а чтоприкажете делать с нобелевским лауреатом?), но они же его и похоронили,упростив павловское учение до двух притопов, трех прихлопов.

Удивительно, но последующие господа диссиденты, взявшиереванш у товарищей коммунистов, оказались в отношении Ивана Петровича столь жеблизорукими. Все словно бы и забыли, что Павлов изучал не только собачек даобезьянок, но еще и человека, работал в психиатрической клинике (ныне этоКлиника неврозов им. И. П. Павлова), а также этот «ретроград» открыл исформулировал «рефлекс свободы»! Наконец, этот «коммуняка» бойкотировал научныефорумы, выказывая таким образом свое негодование по поводу арестов и разрушенияцерквей, и, что тоже факт, написал товарищу Сталину письмо, в котором открытоназвал его автором фашистского строя. Вот такой «коммуняка»…

Если кого и можно уподобить Филиппу ФилипповичуПреображенскому из знаменитой булгаковской повести, так это Ивана ПетровичаПавлова (кстати, знаменитый фильм снимался именно на его кафедре, в тех жепомещениях, где Павлов проводил свои эксперименты и читал лекции), поскольку,как и у Филиппа Филипповича, у Ивана Петровича «рефлекс свободы» былудивительным! Павлов не слыл особенно верующим человеком, но, когда коммунистызакрывали и разрушали церкви, он стал демонстративно осенять себя крестнымзнамением прямо на улице, завидев любую церковную маковку. Рассказывают, чтооднажды (дело было в северной столице) Иван Петрович перекрестился на площадиперед Владимирской церковью. Молодой, румяный постовой смерил старика взглядом,улыбнулся и добродушно бросил вдогонку лауреату Нобелевской премии: «Темнота!»

Именно Павлов сформулировал один из наиважнейших принципов,определяющих работу мозга, — «принцип динамического стереотипа». Ксожалению, значимость этого открытия не была оценена должным образом — нитогда, ни в последующем, эту досадную неприятность мы сейчас и поправим.

Манной крупы не желаете?

Она оказалась в Клинике неврозов после трагической ивнезапной гибели своего мужа — автомобильная катастрофа. Врачи клиники,насколько это вообще возможно в таких случаях, оказали ей помощь, я, со своейстороны, проводил психотерапию. И вот, почти к самому моменту выписки, онарассказала мне удивительную историю…

Смущаясь, она начала так:

— Я, наверное, наркоманка.

Мои брови от удивления самопроизвольно поползли вверх.Трудно было представить подобный «порок» у благополучной и успешной (по крайнеймере, до недавнего времени) женщины сорока лет, работающей в солидной конторе,воспитывающей сына, который поступает в университет, а вечерами играет наскрипке… Трудно. Впрочем, удивление мое длилось недолго.

— Не в обычном смысле, — продолжила она.

— «Не в обычном» — это в каком?

— Меня снова потянуло на сухую манку.

— На сухую манку?.. — мое удивление вошло в новуюфазу.

— Да, на сухую манную крупу.

Дальше все стало намного понятнее. Когда моя пациентка былаеще совсем маленькой, она жила в огромной коммунальной квартире. Вопрекиобычному представлению о жизни в коммуналке, ее воспоминания о том периодезамечательны. Соседями по квартире волею судьбы (или советской распределиловки)оказались художниками и музыкантами — все молодые, веселые, не успевшиеозлобиться и устать от жизни.

И, как ни странно, самым ярким и самым счастливымвоспоминанием детства осталась одна картинка… Она, четырехлетняя, сидит в углуогромной кухни, у самого окна. Строгая и одновременно сердобольная бабушкасуетится у плиты — она готовит манную кашу, а пока внучка скучает, бабушканасыпает ей в блюдце немного сухой крупы, и та ест — счастливая, беззаботная,защищенная, окруженная искренней, сердечной заботой надежного, знающего жизньчеловека.

«Если бы я знал об этом несколько десятилетий раньше! —восклицал 3. Фрейд, познакомившись с трудами И. П. Павлова в 30-х годах XXвека. — Как бы это мне помогло!» «Когда я думаю сейчас о Фрейде и осебе, — писал в это же время И. П. Павлов, — мне представляются двепартии горнорабочих, которые начали копать железнодорожный туннель в подошвебольшой горы — человеческой психики».

С тех пор минуло бог знает сколько лет, но всякий раз, когдав жизни этой моей пациентки случались несчастья, она начинала испытыватьнепреодолимую тягу забиться в угол и съесть одну-другую щепотку сухой маннойкрупы. Она открывает кухонный шкаф, и ее глаза автоматически выделяют на полкаходну вещь — коробку с манкой. Она заходит в продуктовый магазин и сразу видитее — манку. Дошло буквально до смешного: теперь она постоянно носит маннуюкрупу с собой, в сумочке. Временами, когда накатывает особенно сильный приступнестерпимого внутреннего напряжения, она находит возможность скрыться отпосторонних глаз и съесть щепотку манной крупы. После чего, словно бы помановению волшебной палочки, мучающее ее напряжение мгновенно уходит…

Наверное, эта история кажется странной, она и пациентке моейпоказалась странной, но странного в ней ровным счетом ничего нет, совсем. Онасуть лучшая иллюстрация основного принципа, лежащего в основе работы мозга.Название этого принципа — «динамический стереотип».

Собака Павлова

Даже из школьной программы всем хорошо известно, что ИванПетрович Павлов открыл «условный рефлекс». Впрочем, подобное, в прямом смыслеэтого слова, школярское понимание великого учения незабвенного Ивана Петровичаграничит с вопиющим примитивизмом. И дело даже не в том, что И. П. Павловоткрыл кроме условного рефлекса еще бездну других, не менее значимыхпсихических и физиологических феноменов, а в том, что условный рефлекс, каквыяснил в результате своих исследований И. П. Павлов, — только верхушкаогромного айсберга.