– О-о, так это была просто забота о моем эмоциональном состоянии? – Она отступила назад. Ее улыбка теперь была холодной, а взгляд твердый.

– Вы думаете, что я пришел к вам? – Он коротко и зло рассмеялся. – Это вы пришли ко мне. Вы мне даже не нравитесь.

– А когда это имело значение? – вздернула она подбородок, ее взгляд все так же был твердый.

– Для меня имеет.

– Как странно. – Она отвернулась от него и надела джинсы. – Ну, можете вздохнуть с облегчением. Я в порядке.

И хотя Люк понимал, что он должен уйти и, более того, никогда не приходить сюда, он не двигался.

Он стоял и смотрел, как Аурелия складывает всю одежду, разбросанную по комнате, в большую сумку. Она посмотрела на него снизу вверх, и на секунду она показалась ему такой юной, такой уязвимой, а потом улыбнулась. Он ненавидел эту холодную, циничную улыбку.

– Все еще здесь, начальник? Все еще надеетесь?

– Я здесь, – сказал он сквозь зубы, сдерживая ярость, – потому что вы полная катастрофа. Я не могу доверять вам. Час назад вы вырубились на полу этой комнаты. Мне не нужно, чтобы бульварная пресса написала о том, как вы без чувств лежите в комнате отдыха.

Она закатила глаза.

– О-о, я начинаю верить, что вы действительно волнуетесь обо мне. Но я в самом деле в порядке.

Люк кивнул:

– Тогда я прощаюсь с вами и буду вам очень признателен, если вы покинете здание через черный ход.

– Я всегда так делаю. Папарацци, знаете ли. – Она улыбнулась, но он видел, что ее подбородок дрожит, и он понимал, что своими словами причинил ей боль. И понимал, что ему не должно быть никакого дела до нее, но тем не менее его это сильно задело.

– До свидания, – сказал Люк. Чем раньше он избавится от нее, тем лучше. Она не ответила, а только смотрела на него, вздернув подбородок. Выругавшись вслух, Люк повернулся и вышел из комнаты.

– Открытие магазина «Брайант» ударило в самую точку между умалением собственного достоинства и уверенностью, – зачитывала Джейн из газеты, заходя в кабинет Люка и ногой закрывая дверь. Она взглянула на него поверх газеты, в ее глазах было торжество. – Это был абсолютный успех!

Люк сдержанно улыбнулся. Он быстро просмотрел утренние заголовки и знал, что открытие было воспринято хорошо. И Люк надеялся, что Аарон согласится на то, чтобы переорганизовать все магазины «Брайант» по всему земному шару.

Люк почувствовал знакомый укол разочарования из-за того, что он по-прежнему должен согласовывать решения с Аароном, несмотря на то, что ему уже тридцать восемь лет и он более десяти лет управлял магазинами. Он, конечно, заработал доверие, но их отец в своем завещании передал все полномочия Аарону. И Люк знал, что Аарону нравится эта власть.

– Выступление Аурелии было неплохим, – продолжала Дженна. – Все газеты говорят о ней.

– Как всегда, – сухо ответил Люк и, развернувшись в своем кресле к окну, стал смотреть на довольно скучный вид Манхэттена, покрытого летней дымкой. Он не хотел думать об этой бывшей принцессе поп-музыки.

– Очевидно, это был гениальный ход, пригласить ее выступать, – сказала Дженна с ноткой самодовольства.

– Ударить в самую точку между умалением собственного достоинства и уверенностью? – процитировал Люк. Газеты сумели высмеять Аурелию даже тогда, когда хвалили открытие. Как она выдерживает все это? Или ей все равно?

– Может, нам стоит пригласить ее на все наши открытия? – предложила Дженна, и Люк удивленно посмотрел на нее.

– Не думаю.

– Почему нет? – упорствовала Дженна. – Я знаю, что она ушла со сцены, но людям нравятся ее песни. И газеты оценили наш ход с приглашением бывшей поп-звезды…

– Наша собственная бывшая знаменитость. Да, я читал газеты. Я просто не уверен, что это сработает. – Люк обернулся и посмотрел на Дженну. Ему нравилось нанимать молодых людей со свежими взглядами и идеями. Он хотел инноваций и изменений, в отличие от своего брата. Но он не хотел Аурелию.

На самом же деле проблема была в том, что он хотел.

– Может быть, и нет, – упорствовала Дженна. – Но это сработало. Правда заключается в том, что больше никто не хочет старых магазинов «Брайант». Не составит особого труда просто двигаться по накатанной.

– Скажите это Аурелии, – ответил Люк, давая ей понять, что разговор окончен, но Дженна испустила резкий смешок.

– Но это все, что у нее есть. Вы знаете, что она собиралась петь какую-то народную песню. Сентиментальную. – Дженна закатила глаза, а Люк замер.

– Народную песню? Но она поп-звезда.

– Я знаю. Смешно, правда? И о чем она думает? Она хотела надеть джинсы и играть на гитаре. Как будто мы ее для этого пригласили.

– Что ты ей ответила? – помолчав, спросил Люк.

– Я сказала ей, что мы наняли ее быть Аурелией.

Покрутив ручку, Люк внимательно посмотрел на девушку.

– И что она сказала?

Дженна пожала плечами.

– Немного. Это мы нанимаем ее. Что ей еще оставалось?

«Ничего», – предположил Люк. Но кто же на самом деле была эта Аурелия?

– Это все, спасибо, Дженна.

Она посмотрела на него слегка обиженно и вышла из кабинета. Люк откинулся на спинку кресла и потер лицо.

Он не хотел думать об Аурелии. Совсем не хотел.

Вздохнув, он снова посмотрел в окно. Предложение Дженны нелепо. Не нужно нанимать Аурелию, чтобы петь на всех его открытиях магазинов. И он больше не хотел ее видеть. Никогда.

«Тогда почему ты не можешь выбросить воспоминания о ее глазах из своей головы?»

Ее глаза. Когда он закрывал свои, он видел ее глаза, печальные и храбрые. Он был смешон, думая о женщине, чей образ жизни, ценности, действия он презирал. Она могла написать сентиментальную песню, но она сама не могла измениться.

И все же ее глаза.

Люк разочарованно застонал и повернулся к своему компьютеру. Ему не нужно все это. Открытие в Нью-Йорке прошло успешно. Но у него все еще была гора работы, которую нужно сделать. В сети «Брайант» было около ста магазинов по всему миру, и Люк собирался переорганизовать каждый из них. Без помощи Аурелии.

Сконцентрировавшись, Аурелия закусила губу, проигрывая снова эти же четыре ноты. Возможно, звучит слишком меланхолично? Она должна все сделать правильно или…

Или что?

Она оторвалась от пианино и невидящим взглядом окинула комнату, которую превратила в кабинет. Она могла петь снова и снова свои бывшие синглы, но никто не хотел слушать проникновенное звучание пианино и акустической гитары. И ей ясно дали это понять.

Когда она по глупости сказала об этом своему агенту, тот только рассмеялся.