Кашлянув и дипломатично отведя голову в сторону, мужчина заметил:

— Я ее не узнал. Просто тупо смотрел на красивую и стройную девушку, закутанную в разноцветные шелка, и не мог понять, почему внутренние чувства толкают вперед, к ней. А вот когда увидел глаза… Луара не стала убегать, лишь приподняла бровь на мою обезоруживающую улыбку и поднятые в знак капитуляции руки. Как жительница Фреоса, она оценила мои способности к поиску (а я не был дураком, не стал разубеждать ее, что дело не в моих удивительных аналитических талантах, а связи, что установила печать на золоте), поэтому и согласилась на кофе.

Подул ветер и выбил из ослабленного хвоста эльфа длинную светлую прядь, которую Эйя, потянувшись, заправила тому за ухо, заставив невинным жестом того остановиться.

Зрачки в зеленых глазах расширились, а зубы эльфа невольно сомкнулись, делая его челюсть еще более заостренной.

— Эйя… Не делай так больше… на людях. Хорошо? — его голос внезапно охрип.

И только услышав перемены в тембре, до травницы дошло, что она невольно приласкала эрогенную зону идущего рядом.

Покраснев и молчаливо кивнув, Эйя вновь зарылась с носом в белоснежный камзол, двинувшись дальше.

Эльфы… с их гиперчувствительными ушами…

Черт! И надо же было так лопухнуться!

— Эм… Так она стала преподавать? — чтобы сгладить неловкость и охладить пылающие уши выдавила из себя Эйя, когда пауза затянулась.

— Да. И осталась на Сулеиме. Ей пришлась по душе новая жизнь, а свои умения она перевела в разряд обучающих для подросших детей. Она учила их постоять за себя и воспитывала в любви не только к точной науке, но и спортивным мероприятиям.

— Прекрасная история.

— А ведь я хотел лишь рассказать, как подпирал стены на приеме в честь нового лорда-наместника, — вновь вернул на лицо благожелательную улыбку. — И пытался скрыться от осуждающего взора Персиваля, который журил меня за необдуманный поступок, да сводил на нет (по крайней мере, мне тогда хотелось верить, что подобное получалось), ехидные замечания самого Гелеана. И поведать тебе о жарких краях с их неповторимым колоритом, маленьких улочках, громких продавцах, расхваливающих свой товар на разный лад, да свежей пищи, приправленной многочисленными специями… Кстати, я как-то попытался повторить одно из блюд, даже специально расспросил повара, и тот под давлением все же выдал полный перечень приправ. Но, увы, так вкусно, как у него, все же не получилось. Наверное, мне не суждено готовить восточные блюда.

— Ты… умеешь готовить?

Келегон склонил голову на бок и подмигнул.

— Я люблю готовить, Эйя. А, переехав сюда, понял, что близость моря значительно расширяет ассортимент блюд, которые могут появиться на обеденном столе.

Он приблизился как раз в тот момент, когда Эйя с упоением расспрашивала про способы готовки свинины на открытом огне, а Келегон ей рассказывал про маринад, к которому он пришел методом проб и ошибок, и об использовании прутьев, которые должны были быть предназначены для декоративной решетки перед камином, что он взял для протыкания хорошо сдобренного солью, перцем, уксусом и луком мяса.

— Когда мой камердинер в первый раз увидел, что я сижу перед камином, держа на вытянутой руке отломанную палку, и поджариваю ужин, он подумал, что я сошел с ума, — хмыкнул Келегон, пропуская девушку вперед, стоило лишь ей повернуть ключ в замочной скважине. — И ведь было бы отчего волноваться!

Эйя, звонко рассмеявшись, невольно утерла глаза от выступивших слез.

— Хотела бы я на это посмотреть!

— Если ты не против, я буду счастлив пригласить тебя… на пикник. Понимаю, что в мой дом идти ты не осмелишься, но на природу?

— С радостью, Келегон. Спасибо за предложение, я принимаю его.

Авери молча буравил соперника гневным взглядом.

Повар выискался! Подумаешь!

Да он может в полевых условиях приготовить такую похлебку, что язык от наслаждения можно проглотить! А как споро разводит костер! Даже без применения демонической силы!

Но все же стоило признать, эльф его удивил. Аристократ, не чурающийся работать и делать что-то собственными руками?

Ждать долго хозяйку лавки не пришлось. Через каких-то пять минут, сменив порванное платье на рабочее, сегодня выполненное из темно-зеленого хлопка, плотно облегающего тонкие плечи, оставляя руки обнаженными чуть ниже локтя, Эйя на ходу повязала поверх одеяния белый передник. И, подойдя к сброшенному ранее на прилавок камзолу, дотронулась до дорогой ткани.

— Келегон… спасибо тебе еще раз.

Оторвавшись от ревизии выставленных образцов, эльф кивнул, также приближаясь теперь к разделявшему их препятствию.

— Может, теперь расскажешь? Что произошло?

— Я… — девушка замялась, пряча глаза. — Мне нужно было…

— Можешь не объяснять, зачем тебе понадобилось оказываться в дамской комнате, — очень мягко отозвался о портовом клозете эльф, выручая смутившуюся травницу. — Скажи, почему тебе взбрело в голову лезть через окно, а не выйти через дверь?

— Я… — снова замешкалась шатенка, и Авери решил также приблизиться к говорившим, все еще подпитывая свой Полог, скрывающий звуки, запахи и визуальное отображение его присутствия.

Значит, приключения в порту (если они действительно были там) и ее компрометирующий вид не связан с эльфом?

— Я кое-что услышала… Когда заходила на тот склад, там никого не было, и я решила, что если быстро обернусь, никто не будет ругаться за нарушение границ…

— Те два моряка, что говорили рядом с тобой?

— Их было больше. Вероятно, команда, сошедшая с корабля под названием «Неуловимый».

Стоило лишь названию сорваться с ее губ, как Авери напрягся.

Этот корабль. Его окружают нехорошие слухи. Пусть он не успел еще самолично провести расследование, но поговаривают, что команда «Неуловимого» — сплошь бандиты, не чурающиеся браться за противозаконные действия. Пираты.

— Они разгружали трюмы, в основном ткани, да предметы интерьера, если я правильно услышала, но часть товара оказалась лекарственной.

Келегон нахмурился.

— Сегодня не должно было быть поставки лекарств. Я бы знал.

Эйя прикусила губу, и Келегон тут же задержал внимание на ее ротике, порождая в Авери желание рыкнуть на него, чтобы соблюдал дистанцию, не провоцируя ни его, ни девушку, и радуясь преграде в виде прилавка. Хотя эта преграда могла бы стать и подспорьем… посадить на деревянную поверхность легкую, как перышко, травницу не составило бы труда. Или заставить ее облокотиться на нее, подойдя следом.

Мысли, которые совершенно не помогали плодотворной работе мозга. А сейчас нужен был холодный и трезвый ум. Если Эйя подтвердит его догадки, на вечер намечается работа.