— Вас, надеюсь, не уволили, Рэйван? Не потому ведь решили напиться этим чудесным вечером? — снова приложился к своей кружке Брутус.

— Нет. Я был бы рад поменяться местами, но — увы… — пробормотал сердито Кристиан. — Рубашку верну завтра. Пришлю помощника…

Боги… К чему сейчас говорить об этом? Нужно срочно решить вопрос с восстановлением в должности. Идея у него была… И после выпитой половины кружки казалась всё больше привлекательной.

— Уже рубашками обмениваетесь? Как очаровательно… — прозвучал рядом уж больно знакомый голос.

Рэйван повернул голову, к своему удивлению замечая Бриса Хэйла. Кажется, у многих сегодня возникло стойкое желание напиться… Маг оставил свой стол. Не спрашивая разрешения, он тяжело опустился на свободный стул рядом с Кристианом, делая очередной глоток из надколотой кружки.

— На каком кладбище сегодня копать будете? Если что — я с вами…

— Господин Брис, полагаю? — кивнул хмельной головой Йен.

— Когда на столе три кружки с дамийским вином — все «господа» остаются за дверью, капитан, — широко ухмыльнулся Хэйл.

— Что вы здесь делаете? — спросил его Кристиан.

— Радуюсь единственному за три последние недели выходному. Вижу, у каждого здесь своя «радость». Мои соболезнования, Брутус. Или всё же поздравить с освобождением?

— Я пока и сам не понял, — капитан потянулся к полупустой бутылке.

Рэйван перехватил её раньше, отставляя в сторону.

— Вам достаточно.

— Человечка, что за всеми этими забавными статейками стоит — знаю я его, — Хэйл прикончил содержимое своей кружки, присваивая бутылку, убранную Кристианом. — Пару лет назад, ещё до того, как вы королевским приказом были приговорены ректорствовать в Арде, всё обо мне небылицы сочинял. Потом на вас переключился. Я даже ревновал по первому времени.

— И что не так с этим человеком? — попытался нахмуриться Брутус.

— Зависть, мой друг. Худшее из зол, — вздохнул Хэйл.

Он потряс бутылку, затем наблюдая, как медленно опускались на дно листья мелики, которые по обычаю добавлялись в вино для пряного вкуса.

— Рождённый в семье магов, но не получивший в наследство и капли силы. Обозлён на весь мир. Искренне считает, что магия в крови дарует безусловное счастье…

Теперь вздохнули все трое, пододвигая кружки к поставленной Хэйлом бутылке.

— Зная ваш характер, я боюсь предположить, как удалось убедить писаку перестать строчить эти статейки, — Кристиан глянул в открытое окно, услышав, как кто-то тихо запел в ночи.

Хорошо пел… Душевно.

— Зная вас, Рэйван, я осмелюсь предположить, что вы собирались поступить так же, — ухмылка Хэйла стала ещё шире. — Я всего лишь воплотил в жизнь все фантазии этого смертного.

— Все? — нервно икнул капитан, тут же неловко прикрываясь кулаком.

— Все. Все, что он описал в городских газетёнках.

— Вы действительно собираетесь делать это? — Брутус перевёл взгляд на некроманта.

Уголок губ Кристиана дрогнул. Деревянная кружка почернела под пальцами, обращаясь прахом. Вино не пролилось только благодаря тому, что было испарено лёгким заклинанием Хэйла.

— Этот гад сменил адрес. Но я знаю новый, — Хэйл поднялся, прихватывая подмышку бутылку. — Капитан, вам, как земляному, должно нравиться копать… Так что с вас — лопата.

— На мне — сотворение проклятий и наведение мора, — Кристиан бросил на стол несколько монет, затем вставая.

— Не забудьте про демонический хохот, Рэйван, — напомнил Брутус строчку из статьи.

Хохот не понадобился… На свою беду решив прогуляться по ночному городу и приобщиться к общему празднику, смертный писака едва сам не сомлел, завидев явившуюся по его душу троицу. Собрался бежать прочь, да два голема, криво поднятых с вязкой дороги Брутусом, преградили дорогу. Плюясь грязью, они пугающе меняли безобразную форму, то растекаясь жижей, то вновь возникая.

Тянуться на кладбище было лень. Да и от одной мысли снова оказаться там, желудок у Рэйвана сжимался и голова шла кругом. Потому обряд проводить единогласно решили на заднем дворе дома самой жертвы. Там и лопата нашлась…

— Вам это с рук не сойдёт! Вы ответите за всё! — испуганно бормотал валмирец. — Вы хоть знаете, какие люди за мной стоят?

Хэйл тем временем сосредоточенно выжигал ритуальные знаки на крышке от садового стола, использованного им как импровизированный алтарь. «Писал» на старогарванском. И как Кристиан смог понять, вовсе не древние заклинания, а некие строки из похабных песен, что любят напевать подвыпившие трактирные завсегдатаи.

— Сейчас за тобой стоит лишь Смерть, — холодно зазвучал в тишине голос Рэйвана.

Чёрный туман заполонил двор, клубился, обволакивал ледяным холодом. Словно подыгрывая некроманту, где-то в ночи взвыла собака. Что-то тихо насвистывая, Брутус задумчиво продолжал окапывать вычерченный им же ранее круг на земле.

— Пожалуйста… — сипло зашептал мужчина, принимаясь читать некую молитву.

— Ты жалок, — прошёлся вокруг него Рэйван, сдерживая тьму, уже разрисовавшую его руки. — Прошлого урока было мало? Настолько глуп, что вздумал повторить?

— Господин… — пытаясь играть, заныл валмирец. — Мне нужно кормить семью…

— Это не то, что я желаю слышать, — чёрным демоном возвышался над ним Кристиан.

— Боги покарают вас!

— Боги карают лживых.

— Готово, — провозгласил Хэйл, бросая дымившийся «алтарь» на перекопанную Брутусом землю. — Теперь только привязать покрепче. Чтоб сильно не дёргался.

— Послушайте… Послушайте, вы же это не серьёзно? Вы… Вы благородный ректор самой королевской академии! Вы тот, кто ответственен за детей… Не станете же вы…

— Быстро же я облагородился от жалкого пропойцы, — сухо проговорил Рэйван. — Я даю тебе последний шанс.

В ночном воздухе остро пахло свежей землёй, выкорчеванной травой да пролитым вином из разбитой бутылки.

— Ненавижу… Ненавижу всех вас! — выкрикнул валмирец, когда Хэйл толкнул его в плечо, вынуждая свалиться на алтарь.

— Вот это уже ближе к истине, — мрачно произнёс Рэйван, и чёрный туман принялся обретать чудовищные очертания, восставая за его спиной.

— Кто велел тебе писать эту чушь? — Хэйл вытащил из крепления на поясе нож, и тот сверкнул опасным серебром.

— Девка… Девка!.. — засипел валмирец, когда холодное лезвие коснулось его шеи.

— Какая девка? — зло осведомился маг.

— Улхара… Дочь его… — принялся бормотать мужчина. — Сама пришла ко мне. Сама! Целую пригоршню монет отсыпала, лишь бы написал, что велено…

— Зачем? — продолжил расспрашивать Хэйл.