— Вы берете меня на работу?

— Да, конечно! Вам ведь беременность не помешает?

— Не помешает, будьте спокойны. А ваша матушка... она не будет против? — решила на всякий случай уточнить.

Мужчина махнул рукой:

— Дело, как к главе семьи, давно перешло ко мне. Да и она уже года полтора в оранжерее не появляется. Тяжело ей. Так что вам не о чем беспокоиться.

Мы еще немного обсудили мои обязанности и куда нужно завтра прийти, и я полная радостного предвкушения отправилась. на рынок.

Во-первых, нужно купить продукты, а во-вторых. я все же хотела поговорить с Бертой. Мало ли, может, она что-то лучше предложит. Все же рано и поздно госпожа Мовельдик узнает о том, что ее сын меня нанял, и тогда останусь ли я дальше там работать, предсказать сложно.

Берта сидела на том же месте. Создавалось впечатление, что она срослась со своим табуретом. Глаза ее были прикрыты. Однако когда я подошла, она сказала:

— Ну что, принесла мне мои нисы?

— Да, конечно! Спасибо вам большое! Вы меня просто спасли! — и протянула ей три медные монеты.

— Хорошо, — одобрительно проскрипела она. — А сейчас чего тебе надо?

— Хотела спросить, может, вы и с работой можете помочь?

На этот раз старуха открыла глаза и посмотрела на меня в упор.

— Тебе уже предложили работу. И не гневи Пресветлого. Лучше тебе сейчас не найти. — И снова их прикрыла. — Все, иди, не мешай отдыхать.

— С-спасибо. — растерянно ответила я и немного отошла.

«Откуда она знает?!» — судорожно вертелось в голове, а взгляд, словно приклеенный, возвращался к старухе. Мне пришлось несколько раз напомнить себе, что это магический мир, и что здесь может случиться всякое, а потому нужно ко всему относиться проще и поменьше нервничать. Мне на сегодня и так хватило.

А старуха тем временем сварливо бормотала себе под нос:

— Эх, жаль, цены на финики выросли. А ведь должны были к осени упасть. Так нет же. Испортились, видите ли, отношения Ревны с Триной, и до бедной Аллирии финики стало сложнее везти, — старуха порылась где-то в недрах своей одежды и достала финик, на который успели налипнуть крошки и что-то еще непонятное. Она наскоро его обтерла об одежду и засунула в рот.

Я отвернулась. У старухи явно не все дома. Тряхнула головой и отправилась за покупками.

[1] Линг — серебряная монета.

Следующее утро выдалось солнечным, но зябким. Однако на этот раз холодный ветер меня только взбодрил и добавил хорошего настроения. Я иду на работу, где мне будут платить целых десять лингов в неделю! Это же просто замечательно!

С вечера наварила еды на целый день, оставила Лее и Ноэлю строгие инструкции, как себя вести и где меня в случае чего можно найти, и со спокойным сердцем — ну ладно, почти со спокойным — отправилась в оранжерею.

Как оказалось, она находилась не рядом с домом Мовельдиков, а в другом районе, который считался пристанищем творческой части населения: художников, скульпторов, поэтов, актеров и... студентов. А назывался он почему-то Шутовским. Видимо, в свое время приобрести там землю под оранжереи оказалось проще и выгоднее. И находился Шутовской район в двадцати минутах неспешного хода от дома госпожи Ловель. Я же привыкла ходить быстро, а потому добралась всего за десять с хвостиком.

Оранжереи представляли собой несколько зданий из стекла различной затенённости. Господин Мовельдик встретил меня на пороге ближайшего и объяснил, что для роста разных растений и цветов подходят различные условия: кому-то нужно больше света, кому-то меньше, а кто-то вообще предпочитает полумрак.

— Удивительно!

Я пребывала в полной растерянности. В своем мире я не то чтобы не интересовалась цветами, но знала о них крайне мало, на уровне простого обывателя. А тут столько цветов, что я даже подходящих названий не могу подобрать! Не удивлюсь, если дело не обошлось без магии.

— Да, эти оранжереи построил еще мой отец, — с гордостью произнес он. — Пойдемте, я вам проведу вам небольшую экскурсию и познакомлю с работниками. — Вот, это азалия улучшенная сребролистная. У нас ее любят покупать для дома или участка. Аморант багряный танцующий — украшение цветников и клумб. Отец обладал небольшим даром и добился того, что этот сорт откликается на музыку. И если рядом с ними начнут играть, растение начнет шевелить листьями в такт.

Неужели оно улавливает звуковые волны? Как интересно!

Тем временем Галлен продолжал свою экскурсию, знакомя меня с самыми примечательными по его мнению экземплярами. Там были и благодаря магическому вмешательству благоухающие патокой валлоты, и поблескивающие камелии, и даже папоротник, листья которого находились в постоянном движении. Я только диву давалась разнообразию фантазии местных цветоводов.

Почти в самом конце первой оранжереи обнаружилась невысокая женщина средних лет с круглым лицом и добрыми лучиками вокруг глаз. Было видно, что она часто улыбается. Заметив ее, Галлен благожелательно поздоровался и представил меня:

— Карделия, доброе утро! Позволь тебе представить нашу новую работницу Анику. Ты много раз жаловалась, что не справляешься со всем, вот, обучишь, и будет тебе помощница! Аника, знакомься — это госпожа Карделия, самый сведущий специалист по цветам и растениям, которого я только знаю.

Женщина отряхнула от земли руки и немного зарделась от похвалы мужчины.

— Доброе утро, Аника. Рада, что господин Мовельдик наконец нанял мне еще одну помощницу. — Сказано это было благожелательно, но с некоторым укором в сторону мужчины. Видимо, еще один работник здесь и правда нужен был уже давно.

— Я буду стараться, чтобы поскорее всему научиться, — заверила ее.

Вот смету посчитать — это раз два и готово, а цветок вырастить, да еще нечто вроде рододендрариуса боязникуса, который дрожит при любых резких звуках, или живоглотки розовой, которая чуть ли не на лету ловит мух, так раскрывая красивый яркий бутон, что не залюбоваться просто невозможно... В общем, работы и учебы мне предстояло много. Но самое интересно, что мне. нравилось! Меня просто притягивали цветы и растения! И чем дальше, тем больше. Возможно, это память и увлечения настоящей Аники так на меня влияли, а может, моя магия, к которой я в последнее время стараюсь прислушиваться и. как бы это сказать. учиться ощущать вокруг себя. Да, я не могу ее видеть, и никто не может, кроме Леи, но чувствовать. Каждый маг может ее чувствовать и благодаря этому придавать ей форму, вплетая в заклинания, движения и мыслеформы. Сложно объяснить. Это просто нужно ощущать. Эх, если бы еще кто-нибудь чему-нибудь меня научил...

Потом мне показали остальные строения. И рассказывали, рассказывали. Мозг отключился уже после того, как мы вошли во вторую оранжерею. Нет, я с интересом слушала, но вместить все поступающие сведения в память уже не могла. А ведь старалась!