– Я пряталась за креслом, – с гордостью отвечала Кэтрин.

Детские голоса захлебывались от возбуждения, а Эмили сквозь этот гул слышала, как быстро бьется ее собственное сердце. Подслушанный вездесущей Кэтрин разговор поразил ее не меньше, чем младших учениц. Кэтрин Снаттери еще не было в пансионе, когда случилась та история с рукоделием мисс Паркер, и она не понимала всего значения того, что услышала. Но для ее подружек было ясно, что случилось что-то из ряда вон выходящее – одна из учительниц совершила отвратительный поступок по отношению к ученице и еще получила за это деньги. Кем была та девушка, сомневаться не приходилось – мисс Филлис Найт решила таким образом отомстить Морин за отказ принять ухаживания ее брата.

«О боже, помоги нам всем, – беззвучно шептала Эмили. – Что же теперь будет? Завтра об этом узнает вся школа, и Хелен прогонят отсюда. А ведь вся вина лежит на мисс Найт!»

Девочки продолжали обсуждать рассказ Кэтрин в полный голос, волнение заставило их позабыть о необходимости соблюдать тишину. Несколько мгновений Эмили раздумывала, что же ей делать. Попытаться заставить десять любопытных девочек дать обещание молчать об услышанном – совершенно бесполезное занятие. Пусть Кэтрин не сможет назвать имя девушки, говорившей с мисс Эйвери, старшие ученицы не станут сомневаться, мисс Сэмпсон, ее кузина и их подруги с самого начала были уверены, что в неприятностях мисс Паркер повинна Филлис Найт, они только никак не могли взять в толк, каким образом Филлис удалось испортить подушечку во время урока танцев.

Оказалось, что все очень просто. Филлис вовсе не надо было делать этого самой, она нашла себе помощницу. Хелен ничего не стоило покинуть свой класс на несколько минут, изрезать рукоделие Морин и вернуться назад, если у нее вообще был урок в те часы. Эмили припомнила, что в тот же день Хелен вернула ей деньги, одолженные на ленты для отделки платья, и Эмили еще гадала, где Хелен так быстро раздобыла нужную сумму.

Не в силах более слушать болтовню учениц, Эмили резко распахнула дверь в спальню. На столе у окна горела единственная свеча, а все девочки в длинных ночных рубашках сгрудились возле кровати Кэтрин Снаттери. О да, не приходилось сомневаться, что теперь мисс Снаттери будет главной героиней всех проказ и шалостей, после сегодняшнего триумфа она сразу приобретет немало подруг. Судя по рассказу Рэйчел, ее племянница умела подкрадываться к гостям незаметно, и это умение сегодня весьма пригодилось Кэтрин. Скорее всего, после того как кто-нибудь из слуг или даже из учителей поднялся наверх и приказал девочкам немедленно отправляться в постель, Кэтрин ослушалась приказа и направилась на поиски новых развлечений. Где она застала Хелен и мисс Найт, Эмили не услышала, но не сомневалась, что девочки уже все знают.

При виде учительницы девочки с испуганным писком бросились к своим кроватям. Эмили остановилась возле постели Кэтрин.

– Мисс Снаттери! Почему вы не спите и мешаете отдыхать вашим подругам? – спросила она как можно строже, стараясь не выдать владевшего ею волнения.

Кэтрин подняла на мисс Барнс совершенно невинные глаза.

– Они просили меня рассказать им на ночь какую-нибудь историю, мисс Барнс! Все свои истории они слышали уже не раз, а я – новенькая и могу рассказать им что-то интересное.

– И что же именно вы рассказали? – холодно поинтересовалась Эмили.

– Сказку, которую рассказывала мне на ночь няня, – Кэтрин для своих лет прекрасно владела собой, Эмили даже почувствовала зависть. Сама она не знала, как посмотрит в глаза Хелен после всего, что услышала сегодня.

– Вы закончили свою историю? – поинтересовалась она у девочки, не сводя с мисс Снаттери неодобрительного взгляда.

Кажется, Кэтрин немного смутилась, во всяком случае, девочка лишь молча кивнула.

– Прекрасно. А теперь советую всем поскорее заснуть, – Эмили огляделась, чтобы убедиться, что слова ее услышаны.

– Да, мисс. Хорошо, мисс Барнс, – послышалось со всех сторон.

Эмили сочла свою миссию выполненной и направилась к двери.

– Я зайду через несколько минут, чтобы убедиться, что вы сдержали обещание, – прибавила она перед тем, как выйти в коридор. – И не стану закрывать дверь, чтобы слышать, если вы снова приметесь болтать.

Она понимала, как слабы и бездейственны ее угрозы. Конечно же, девочки не смогут сразу заснуть, да и кто бы уснул после таких новостей? Но следовало хотя бы попытаться.

В унынии Эмили вернулась на площадку и склонилась над перилами. Внизу по-прежнему беседовали и смеялись, но для нее размеренная школьная жизнь уже не казалась прежней. Сколько еще чужих тайн ей предстоит случайно узнать? Лучше бы она не слышала ни слов мисс Уэмблтон, ни рассказа Кэтрин Снаттери, не видела мисс Брент с письмом от мистера Реддока… Эмили вновь хотелось вернуться к безмятежности своего первого месяца пребывания в пансионе. Тогда она волновалась лишь из-за своего неумения хорошо провести урок и боялась вызвать осуждение директрисы, а теперь она вольно или невольно вмешивается в чужие судьбы, и это ей совершенно не нравится. А главное, ей совсем не с кем поделиться своим тяжким знанием и попросить совета. О том, чтобы говорить с Хелен, теперь не может быть и речи, миссис Фирман слишком глупа, а миссис Вильерс – болтлива. Директриса, скорее всего, прикажет ей молчать ради спасения репутации пансиона, а с мисс Брент Эмили ни за что не стала бы советоваться… Она одна, совсем одинока в своем мирном пристанище, оказавшемся на самом деле хранилищем тайн и сценой, на которой юными девушками, почти детьми, разыгрываются отнюдь не детские драмы.

– Почему бы девушкам вроде мисс Паркер и мисс Найт не учиться отдельно, в каком-нибудь другом здании? Тогда хотя бы младшие девочки были ограждены от дурного воздействия, – пробормотала Эмили.

Гости мало-помалу разъезжались. Кто-то из девочек заметил ее и помахал рукой. Эмили ответила на приветствие, и почти сразу ее увидел мистер Рикман, провожавший каких-то знакомых. Покончив с любезностями, он поднялся по лестнице и остановился у перил рядом с Эмили.

– Отчего вы здесь, а не внизу, вместе со всеми, мисс Барнс?

«Вот человек, которому я могла бы довериться, если бы знала его хоть немного дольше, – подумала Эмили. – Он проницательнее и умнее меня и, пожалуй, смог бы дать подходящий совет. Но мужскому уму, боюсь, невозможно постигнуть женское коварство…»

– Бал уже закончился, и я немного устала, – постаралась она ответить как можно беззаботнее.

– Вы выглядите скорее печальной, мисс Барнс. Я надеюсь, никто не обидел вас? – Участие в голосе мистера Рикмана было неподдельным, и Эмили вновь почувствовала жалость к нему, ведь сперва его покинула жена, а теперь он может потерять и дочь, а она, Эмили, знает об этом и вынуждена скрывать свои подозрения.

– Нет-нет, – смущенно произнесла она. – Я недавно узнала кое-что о своих знакомых… Что-то, что заставило меня думать о них много хуже, чем прежде. И теперь я не знаю…

– Вы не знаете, что вам делать с этим знанием, – подхватил мистер Рикман, когда его собеседница замолчала. – Как вы полагаете, вы должны что-то сделать? Что-то, что может предотвратить какую-то беду? Если да, то поступайте сообразно своим принципам. Если же нет, вам лучше просто избегать дальнейшего общения с этими людьми.