– Понятия не имею. Дней через пять, наверное… Спрошу потом у Вовки.

– Напиши, когда Лиза вернется.

– А что написать?

– Мне важно знать, какое у нее будет самочувствие. От переживаний давление может и подскочить.

Получив от Вики не слишком-то убедительное обещание, я тем не менее вздохнула с облегчением. Настроение повысилось, и за завтраком я согласилась абсолютно на все предложения Елены Валерьевны. «Туфли надень бежевые, волосы давай поднимем. У тебя красивая шея, ее нужно продемонстрировать миру. Но ничего сверхсложного сооружать не станем, это лишнее… Подберем простую и одновременно художественную прическу. Легкая небрежность всегда в моде». Елена Валерьевна попросила покрутиться и, похвалив мою фигуру, неспешно удалилась к себе. А я после ее слов принялась ловить свое отражение в стеклянных дверцах шкафов и в зеркалах.

Я менялась.

И менялась стремительно.

Мне уже нравилась фигура. И глаза. И, пожалуй, губы. Я не знала, вырасту еще или нет, но, наверное, пять дополнительных сантиметров не помешали бы…

«Хотя с каблуками будет уже перебор… Нет, пусть останется именно такой рост».

– У меня самая красивая дочь на свете, – проходя мимо, сказал папа, и я широко улыбнулась.

Тысячу долгих лет мне не хватало таких слов. Я втянула их в легкие с воздухом и поселила в душе навсегда. Непременно хотелось сберечь их, и я была уверена, что еще миллион раз вспомню эту приятную минуту.

Сразу после обеда начались приготовления к ужину в «Конте-Конти». К четырем часам мне сделали маникюр, укладку и легкий макияж. Благодаря суете и новым впечатлениям я нервничала значительно меньше. Лиза уже точно была в клинике, и я верила в ее скорое выздоровление. Конечно, было бы здорово, если бы Вика написала хоть что-нибудь, но раньше восьми не стоило ждать сообщений.

Папа предупредил, что время семейного сбора в гостиной – семнадцать часов. Однако я никак не могла заставить себя спуститься. Представляя, как взгляды одновременно устремятся в мою сторону, я медлила и совершала очередной круг по комнате.

«Перестань… У тебя мания величия. Никто и не подумает на тебя смотреть», – пыталась я себя вразумить, но не слишком-то получалось.

Но в семнадцать часов и пять минут я наконец-то дернула ручку двери.

Я никогда не была такой… симпатичной. Короткое голубое платье подчеркивало все достоинства фигуры (а они у меня теперь были), каблуки делали мои ноги длиннее, прическа открывала шею. Я шла непринужденно и отчего-то казалось, будто легкий ветерок дует мне в лицо. Похожие трепетные моменты точно можно увидеть в романтических фильмах.

Как я и предполагала, все давно уже собрались внизу. И взгляды устремились именно ко мне.

Бабушка походила на поэтессу Серебряного века. Прямое серое платье с тонкой полоской светлых кружев по подолу, длинные белые бусы, завязанные узлом, лаковые туфли и маленькая лаковая сумочка. Волосы, разделенные на пробор, лежали волнами и обрамляли лицо.

– Дженни, ты чудесна, – произнесла бабушка.

– Спасибо, – выдохнула я, не зная, нужно ли говорить ответный комплимент.

Елена Валерьевна выбрала длиннющее платье. Она всегда была ухоженной и красивой, но сейчас, пожалуй, у нее был более яркий макияж, а в ушах сияли бриллианты. Не то чтобы я в них разбиралась, но интуиция подсказала: это именно они.

Мужская часть семьи устроилась около окна. Папа, Егор и Павел о чем-то разговаривали. Я нарочно не обращала на них внимания. Смущение уже стучалось в душу, и приходилось старательно оттягивать момент, когда оно все же распахнет дверь и скажет: «А вот и я!»

– Дженни, – произнес папа и подошел ближе, счастливо улыбаясь. Он обнял меня и поцеловал в висок. – Друзья, это моя дочь! – громко и с гордостью добавил он.

– Поверь, мы об этом знаем, – с нотой удовольствия произнесла бабушка.

– Я репетирую. Именно так я и скажу, когда мы приедем в «Конте-Конти».

Я почувствовала взгляд… или два взгляда… И посмотрела на Павла и Егора. Они стояли рядом, одетые очень похоже. И мне сразу вспомнилось наше знакомство и то удивление, которое я испытала. Все же близнецы – это определенное чудо природы. Нечто невозможное и при этом реальное.

Павел выбрал свободную льняную рубашку светло серого цвета и темно серые брюки.

Егор выглядел чуть более официально. Он надел белую рубашку и черные брюки.

«Одинаковые глаза… одинаковые носы… губы…»

Они оба смотрели на меня, и несколько секунд я мужественно выдерживала два разных взгляда, а потом отвернулась. Очень сложно одновременно впитывать доброту и презрение. А именно эти чувства летели ко мне от Павла и Егора. Доброта походила на нежное облако, а презрение – на отточенную стрелу.

– Поехали, – скомандовал папа, и мы двинулись к двери.

– Андрей, думаю, будет замечательно, если ты пригласишь Дженни на танец. Во-первых, танец отца и дочери – это всегда красиво, – смахивая пушинку с рукава, сказала бабушка. – Во-вторых, вечер потечет в правильном русле. В семейном. А о работе еще успеете наговориться. Мальчики, вас тоже попрошу пригласить Дженни. Пусть все видят, что вы обожаете младшую сестру. Это же правда. – Бабушка улыбнулась, и ее серые глаза вспыхнули.

– Мы так и собирались поступить, – с легкостью произнес папа. – Да, мальчики?

– Да, – раздался за спиной голос Павла.

– Конечно, – ответил Егор.

* * *

Ресторан встретил нас приглушенным светом люстр, плавной музыкой, пестрыми закусками на столах и суетой официантов. Теперь я с еще большим интересом изучала обстановку, вспоминая до мельчайших подробностей первую встречу с папой. Вот мозаика из кусочков черно-белых фотографий. Аквариум с устрицами. Подсвеченная барная стойка. Винные шкафы. Сияющие висюльки на одной из стен, напоминающие дождь…

Бизнес папы пока не имел для меня четких очертаний. Я вряд ли могла вникнуть в вопросы инвестиций, недвижимости и ценных бумаг. Но ресторан – это другое дело! Вот же он. Широкие уютные кресла, белоснежные тарелки, светильники из туманно-желтого стекла, искрящиеся бокалы… Ко всему можно прикоснуться и удивиться: неужели «Конте-Конти» принадлежит только семье Уваровых?

Гости уже начали собираться, и наше появление вызвало определенное оживление. «Друзья, это моя дочь!» – как и планировал, произнес папа, и мы подошли к каждому столику, чтобы поздороваться и обменяться парой фраз.

– Какая хорошенькая…

– Андрей, безусловно, Дженни похожа на тебя…

– Чудесно, что вы нашли друг друга…

– Обязательно приезжайте к нам, Вадик будет очень рад… в декабре ему исполнилось шестнадцать, вы почти ровесники…

– А кем ты собираешься стать? Ты уже выбрала профессию?

– Надо же, тебя назвали в честь бабушки… Как мило!

Конечно, имена гостей улетучивались сразу. Но я запоминала лица, а некоторые даже мысленно прорисовывала. Со мной общались весело и дружелюбно, а папу поздравляли так, будто я родилась