перед глазами костром, взорвался, оглушил. Стоило большого труда тут же закрыть открывшийся в болезненном крике рот, найти в себе силы не поддаться панике и не лишиться последних глотков живительного кислорода.

Тяжёлое мужское тело рывками толкало её вниз, на дно. Слишком крупное тело… Слишком тяжёлое…

Силы не равны, нет. Ещё немного и Нике конец. Она дошла до последней черты. Безвозвратно упустила шанс прожить жизнь в новом, понравившемся ей теле.

В мутнеющее сознание ворвались другие звуки: мягкие, рокочущие, усыпляющие.

— Ш-ш, — с тихим шелестом накатила волна умиротворяющего спокойствия. Щекотно лизнула веки, щёки.

Волна откатила, накатила снова. Безвольные руки развело в стороны.

— Ш-ш, — мерный ласковый шум убрал лишние звуки, оставив в душе единственный — чистый, гармоничный, похожий на голос безоблачного счастья.

Тело Ники не успело коснуться взбаламученного илистого дна водоёма. Её плавно мотнуло из стороны в сторону, мягко толкнуло под колени, спину, подбросило вверх к спасительной поверхности.

Ника вынырнула, тут же приходя в себя. Забила по воде руками, забарахталась.

Первый вдох дался с трудом.

Пришло осознание: живая!

Зависнув в воде, отплёвывалась от залившей нос и горло горечи.

Успокаивалась, приводила в норму дыхание.

Не спускала беспокойных, настороженных глаз с дрожащей поверхности чёрной воды канала в ожидании своего невидимого спасителя. Он поднял её со дна, вытолкнул из пучины, спас.

Теперь он спасает Якубуса.

* * *

Как Ника ни старалась, а выбраться на причал не могла. Ослабела и околела от холода до такой степени, что не чувствовала ни рук, ни ног. Зубы выбивали дробь. Казалось, что в черепной коробке смёрзлось серое вещество.

Она не слышала, как к ней подплыли сзади и хриплый мужской голос сказал:

— Ну же, Руз, поднатужься.

Она не была в состоянии даже узнать голос Ван дер Меера, не то что предпринять очередную попытку забраться на смехотворно невысокий помост. Кэптен буквально втолкнул её на него и выбрался следом.

Окажись на его месте незнакомец, Ника испугалась бы его меньше.

Смотрела на мужчину с немым изумлением: откуда он здесь? Она не кричала, на помощь не звала, Якубус тоже. Кроме слабого плеска на воде, никто ничего не должен был услышать.

— Т-ты… — еле выдавила Ника из себя.

Недоумённо скользила глазами по водной глади. Искала «брата», которого не было в поле зрения.

— Вставай, — не дал ей опомниться Ван дер Меер, насильно поднимая её за руку.

Ника дрожала как в лихорадке, вода стекала с неё ручьём, одежда прилипла к телу, усиливая приток ледяного воздуха. В воде было теплее.

Адриан нетерпеливо подтолкнул её к лестнице:

— Шевелись, Руз.

Она не смогла взяться за перекладину — пальцы не сгибались, руки соскальзывали. Зуб не попадал на зуб.

— Стой, — скомандовал кэптен, прислоняя её к деревянному щиту укрепления.

В два счёта выбрался на берег. Помахал перед лицом Ники протянутой ладонью:

— Руку дай, — втащил лёгкое тело наверх.

Ника слабо пискнула, рухнула на колени и, стуча зубами, помертвелыми посиневшими губами прошептала:

— Г-где… — снова осматривала поверхность воды невидящим взглядом. Не верила в счастливую для себя развязку.

Ван дер Меер подступил к ней. Белая рубашка плотно облепила его торс; мокрая чёлка упала на лоб. Он убрал её, смахнул воду с лица:

— Снимай одежду.

Не глядя на соседку и не дожидаясь её возражений, сорвал с неё пояс, помог стянуть платье вместе с сорочкой. Надел на неё свой кафтан, предусмотрительно снятый перед прыжком в воду. Рядом лежали его сапоги, шляпа, оружие, трость — не та, которую Ника видела в последний раз. При помощи этой трости он утром в доме Ван Вербумов выбил шпагу у напавшего на него Якубуса.

Ника не сопротивлялась, не стеснялась своей наготы. С молчаливой покорностью принимала помощь мужчины. Знала, если останется в мокрой одежде, то подхватит воспаление лёгких. Пусть температура воды в канале чуть выше десяти градусов и она в ней пробыла не больше пяти-семи минут, но Неженке Руз хватит и этого, чтобы исход «купания» оказался для неё смертельным.

Пока кэптен быстро, без лишних движений снимал свою одежду, выжимал её, надевал снова, натягивал сапоги, Ника то же самое пыталась проделать со своими чулками и панталонами. Смущённо отводила глаза и возвращалась снова к созерцанию красивого мужского обнажённого крепкого торса с крупными рельефными мышцами. Несколько ровных коротких шрамов не портили его.

— Дай сюда, — с видимым недовольством, Адриан отнял у неё мокрое бельё, выжал и бросил ей в руки. — Быстрее, Руз, не копайся. Нас не должны увидеть.

Ника засуетилась, натягивая бельё непослушными руками.

Ван дер Меер встал.

— Идём, — приказал он. — Надо уходить.

— М-моя накидка, — искала её глазами. С волос капало; платок утонул.

Мужчина нашёл накидку.

Ника благодарно кивнула, сжимая у горла ворот кафтана, и попыталась встать.

На её слабую попытку, не давшую результата, Адриан сжал челюсти. Взял под руку безвольную, трясущуюся соседку. Удерживая её, набросил на её плечи накидку, застегнул на груди, надвинул капюшон. Задержал у её лица руки, приподнял за подбородок, рассматривая на горле хорошо заметные следы пальцев Якубуса. Ноздри раздулись; под кожей щёк заходили желваки. Заглянул в испуганные глаза:

— Уж прости, понести тебя не смогу, — отпустил её и пристукнул тростью по камню мостовой.

Если Ника не могла говорить внятно, всё ещё дрожа всем телом, то мыслить ясно была способна как никогда. Близость мужчины, его внимательный, изучающий взгляд серых глаз, в ночи отливавших чернёным серебром, взволновали. Сердце забилось сильнее, кровь прилила к щекам.

Подталкиваемая в спину кэптеном, Ника с усилием тронулась с места.

— Як-коб… г-где, — заставила себя сделать шаг, второй, третий… Лихорадило. В размокших туфлях «гуляли» ступни.

— Руз, быстрее, — подгонял её Адриан, больно тыкая тростью в спину. — Бегом.

Часы на главных воротах города пробили один раз.

Ника ускорилась. Не оглядывалась. Приходила в себя. От быстрой ходьбы согрелась, но дрожать не перестала. О Якубусе больше не спрашивала. Его нет. Он не выплыл.

Осознавала страшную правду.

«Такую уж страшную?» — засопела, зашмыгала носом.

«Снявши голову, по волосам не плачут», — своенравно повела шеей. Она планировала его смерть, на убийство пошла осознанно. Только вот не всё учла. Если бы не Ван дер Меер, лежала бы она сейчас на дне вонючего канала.

Оглянулась на своего конвоира со свёрнутым платьем под мышкой.

Он молчал. Отчётливо слышались его тяжёлое дыхание и стук трости о булыжник. В темноте белела рубашка, облепившая широкие плечи.

Со стороны можно было подумать, что домой возвращается припозднившаяся странная парочка. Сильно хромавший мужчина гонит впереди себя вдрызг пьяную спутницу, сердито вонзая в её спину конец