волосы, от которых пахло водой из канала, обтереться мокрым полотенцем, как следует выполоскать чужое платье и своё нижнее бельё, отнести на чердак для просушки и надеяться, что Хенни не хватится пропажи, пока платье не вернётся в её шкаф.

«Не хватится», — заверила себя Ника, отправляя в рот кусочек фруктового пирога, избавляясь от горько-солёного привкуса во рту. Несколько ближайших дней будет не до этого. Накидку она повесит на место, набухшие от влаги туфли затолкнёт подальше.

Ника долго держала в руках отсыревший кафтан Ван дер Меера. Уткнувшись в него носом, глубоко вдыхала чистый мужской запах — лёгкий, приятный, волнующий, заставлявший думать о его обладателе.

Перед мысленным взором проявилось красивое лицо кэптена, его заинтересованный оценивающий взгляд при их первой встрече, серые бархатные глаза.

Сердце встрепенулось, ожило, как тогда. По телу прокатилась волна жара, отдалась сладкой болью внизу живота.

Первое желание близости с мужчиной…

Непостижимое, необъяснимое, безудержное.

Откровенное, яркое, сжигающее.

Оно встревожило, обессилило, забрав последние силы.

Ника втянула воздух открытым ртом и замерла, глядя перед собой расширенными, наполнявшимися слезами глазами. Это любовь? Она… вот такая? Пришла внезапно, стремительно, разбудила спящее сердце, обескуражила.

Любовь Руз? Неженка здесь уж точно ни при чём. Не будь её, Ника всё равно из тысячи мужчин выделила бы именно этого. Тянуло к нему, влекло — к доброму, заботливому, надёжному, необычному.

Несмотря на слабость и вялость, с банными процедурами и стиркой Ника справилась быстро.

Торопилась как могла.

Зябла. Дрожала мелко и противно и от прохладной воды, и от спешки, и от сковавшего тело внутреннего нервного напряжения.

Затаив дыхание, прислушивалась к малейшему звуку в доме. В висках отдавалось болезненное биение неугомонного пульса.

В голову лезли дурацкие мысли. Казалось, стукнет входная дверь и войдёт мокрый и взбешённый Якоб. Чем закончится с ним встреча, Ника придумывать не стала — всё, нет больше домашнего тирана, сгинул. Туда ему и дорога!

Первой она разбудила госпожу Маргрит.

— Идёмте в постель, — тронула её за холодную руку.

Мама спросонья захлопала глазами и непонимающе уставилась на дочь.

— Вы заснули, пока я читала Библию, — тихо сказала Ника.

Понадобилось полминуты, чтобы женщина немного отошла ото сна:

— Якоб где? — первым делом спросила она, оглядываясь по сторонам. Заохала, вставая, растирая поясницу.

— На службе, — ответила Ника обыденно.

Крепко ухватившись за предложенную руку дочери, госпожа Ма поискала глазами Хенни:

— Где эта криворукая? Просила же её натереть мне спину.

— Я скажу ей, — закрыла Ника собой обзор гостиной.

Проводила женщину к шкафу-кровати с разобранной постелью.

Госпожа Маргрит задержала взгляд на чепце дочери:

— Ты уже уходишь?

— Да. Думаю, управлюсь быстро.

— Я подожду тебя, — мама еле шевелила губами. Спала на ходу.

— Разумеется.

Ника помогла ей снять платье и уложила в постель.

— Не задёргивай полог, — удержала женщина руку дочери. Зевнула, прикрыв рот ладонью. — Что-то совсем меня разморило.

Не успела её голова коснуться подушки, как послышалось сонное сопение.

Ника задёрнула полог и подступила к Хенни. На чердак её проводить она точно не сможет. Оставить спать на стуле? Пожалуй. Упадёт, проснётся и уйдёт спать к себе.

Ника сняла со спинки стула кафтан Ван дер Меера. Прижала к себе. Спрятать его или вернуть ему уже сейчас? Почему нет? Отдаст в руки и уйдёт, не проронив ни слова. Конечно, можно одёжку надёжно спрятать, но… не нужно. До дома соседа два шага.

Если в окнах не будет света, она уйдёт, в дом ломиться не станет.

Если ей не откроют, просить впустить не станет. Уйдёт.

Если…

Ника решительно взяла кафтан и вышла во внутренний дворик.

Ноги несли сами. Легко, словно по воздуху. Однако калитка у соседа неожиданно оказалась закрытой на внутренний замок.

«Не вопрос», — усмехнулась Ника. Поднявшись на носочки, безошибочно дотянулась до нужного выступа в каменной кладке ограждения. Ключ нащупала с первого раза, будто забирала его оттуда по несколько раз в день.

Обратила внимание, что действует без подсказок Руз — тело двигается в нужном направлении, руки делают привычные движения.

«Для начала неплохо», — вдохновилась она.

Двор Ван дер Меера встретил унылым запустением. Намного больше, чем у них, он был донельзя запущен. Даже в темноте видно, что когда-то красивый и ухоженный сад с уютной ажурной беседкой, плодовыми деревьями, виноградником, кустами акации и сирени забит поникшей прошлогодней сорной травой.

Удивительно, но дверь в дом со стороны двора кэптен на ночь не закрыл.

Впрочем, Ника знала, где лежит ключ и от этого входа.

Как же недопустимо много знала Руз!

Знала всегда.

Ей позволяли знать. В основе отношений между семьями лежали многолетняя дружба и доверие.

Ника была уверена, что члены семьи Ван дер Меера также знали, как в случае необходимости войти в дом соседей.

Якубус сказал сестре выйти в заднюю дверь и оставить её открытой. Был уверен, что Адриан уберёт все ключи.

Не убрал.

Войти без приглашения Ника не решилась. Она заглянула в низкое узкое окошко. Различив сквозь слой пыли вспышку слабого света в гостиной, постучала в дверь негромко, но настойчиво: раз, другой, третий.

Нерешительно топталась на месте, мяла в руках кафтан. Ван дер Меер не слышит стука или не желает впустить ночного гостя?

Догадался, что пришла проблемная соседка? Кто же ещё в такой-то час?

Оставить кафтан под дверью и уйти?

Что-то мешало развернуться и бросить, показавшуюся глупой затею. Вспомнился согнувшийся Адриан, его неуверенная шаткая походка.

«Что-то не так», — сжалось сердце. Быть может, Ван дер Мееру нужна помощь? Уж не ранен ли он?

Одно предположение нелепее другого пронеслись в голове, словно рой растревоженных пчёл. Страх ядом растёкся по венам, на теле выступил холодный липкий пот. От охватившей слабости зашатало.

Не терпелось войти. Ника одним глазком взглянет на мужчину, убедится, что с ним всё в порядке, и уйдёт. На очередную грубость напрашиваться не станет.

— Всё будет хорошо. Кэптен всего лишь устал, — шептала как заклинание, бесшумно открывая легко поддавшуюся дверь.

* * *

В глубине дома горели свечи. Отблеск света яркой жёлтой дрожащей полосой ложился на мраморный пол. Тянуло сквозняком. В покоях давно не топили камины.

Ника зябко поёжилась и посмотрела по сторонам. Она знала куда идти.

С этой стороны особняка находились кладовые, бытовые помещения и обогреваемые комнаты для наёмного персонала. Слуги Ван дер Мееров не ютились в каморках на чердаке, не мёрзли зимой. Работать в доме одной из самых богатых и щедрых семей Зволле было престижно.

Ника остановилась в дверном проёме гостиной.

Ван дер Меер сидел к ней спиной в кресле у стола с