Директриса немного помолчала, потом сказала:

– Ну что же, попробуйте. Но обещайте мне, что, если вы и отыщете свидетелей среди учеников, их участие действительно будет анонимным.

– Конечно, конечно. Только при условии, разумеется, что никто из них не окажется замешанным в преступлении.

Мы с ней вместе составили объявление, в котором я дала свой домашний телефон, написали его крупными буквами на большом листе ватмана и вывесили в вестибюле школы на первом этаже.

Ну что же, все, что можно было сделать, я сделала. Теперь можно отправиться домой и пообедать, аппетит нагуляла прямо-таки волчий. По дороге я заглянула в супермаркет, накупила всяческой снеди быстрого приготовления и бегом понеслась домой, чтобы поскорее все это съесть.

Звонок раздался в половине седьмого. Даже раньше, чем я ожидала. В трубке зазвенел взволнованный мальчишеский голос, который, запинаясь, сообщил, что хочет поговорить со мной по поводу взрыва. Представляться звонивший не стал. Я назначила встречу через полчаса на набережной у центрального входа речного вокзала. Когда я поинтересовалась, как выглядит обладатель заикающегося голоса, он ответил, что видел меня в школе и сам ко мне подойдет.

Я была возле речного вокзала уже через двенадцать минут. Поставила машину чуть поодаль от входа и не стала из нее выходить, поджидая юного информатора.

Минут через десять к дверям вокзала подошел мальчишка лет двенадцати-тринадцати, довольно щуплый и мелковатый. Одет он был в затертые джинсовые штаны, видавшие виды кроссовки и ношеную-переношеную ветровку. Сразу стало ясно, что вознаграждение пацаненку не помешает.

Мальчишка настороженно оглядывался по сторонам, и было видно, что он в любой момент готов задать стрекача. Чтобы этого не случилось, я решила появиться с той стороны, откуда он меня никак не ждал, поэтому отъехала на полквартала в сторону, припарковала машину, спустилась к Волге и вошла в здание вокзала со стороны набережной. Изнутри сразу увидела, что мальчишка по-прежнему топчется у входа. Я вышла на улицу и, сделав несколько шагов, оказалась за его спиной. Положила руки ему на плечи, чтобы с первого момента пресечь всякую попытку к бегству. Паренек аж подпрыгнул от испуга, обернулся с расширенными от страха глазами и перекошенным лицом. А я обратилась к нему спокойно, даже ласково:

– Привет. Я – Таня. Пойдем посидим в машине, поговорим?

– Я… я не хочу в машину. Лучше здесь…

– Не бойся, похищать тебя никто не собирается. Мы просто побеседуем немножко. Потом я заплачу тебе десять баксов, и ты забудешь о моем существовании. Годится?

Мальчишка начал успокаиваться, а упоминание о баксах и вовсе его расхрабрило.

– Ну ладно, идемте. Только вы мне деньги сразу дайте, и не в баксах, а в рублях, а то менять их еще…

– Хорошо, – согласилась я. – Как сядем в машину, сразу же отсчитаю тебе рубли строго по сегодняшнему курсу.

Мы прошли полквартала до моей «девятки». Я так и не отпускала его плечо, пока не усадила на сиденье и не захлопнула дверцу. Потом быстренько обошла машину и села рядом с ним.

В салоне еще стоял сигаретный дым, и пацан с ходу попросил закурить. Но у меня тоже есть принципы. Не могу я потворствовать самоубийству двенадцатилетнего ребенка. Вместо этого я угостила его батончиком «Баунти» и банкой Фанты, которыми запаслась заранее.

Мальчишка был весьма доволен таким авансом. Без лишних слов он открыл банку, выдул одним махом добрую половину газировки и принялся за «райское наслаждение». А я полезла во внутренний карман куртки и отсчитала обещанную сумму.

– Держи.

Пацан поспешно спрятал деньги в недрах ветровки.

– А теперь рассказывай, что ты знаешь о бомбе. Но для начала давай-ка познакомимся. Как меня зовут, ты знаешь. А ты кто будешь?

– Павел меня зовут, Скворцов, – неохотно протянул он.

– Вот и чудно, Павел. Как к тебе обращаются, Паша или Павлик? Пацаны-то небось Паханом кличут?

Мальчишка полыценно ухмыльнулся.

– Пашей зовите.

– Ладно, Паша. Итак, рассказывай все сначала. Я тебя внимательно слушаю.

– В общем, у меня сестра старшая есть, Аленка. Она с разными пацанами ходит, ну… шляется, в общем. В тот раз поздно пришла. Мы в частном доме живем. Я встал, вышел во двор, в туалет. Вижу, она что-то принесла и в сарае спрятала. Когда она спать легла, я туда залез – посмотреть, чего притащила. А там эта штука лежит.

– Какая штука?

– Ну, как компьютер, только маленький такой, плоский.

– Ноутбук, что ли?

– Ну да, вроде этого.

– Так, и что же дальше было?

– Я такой фигни ни разу не видел, а в сарае темно, толком не разглядеть. Вот и взял этот ноутбук. Думал, перед школой посмотрю и Витюхе покажу, другу моему. Я его в сумку положил, а утром пораньше встал, чтоб Аленка не хватилась и не отобрала, и пошел в школу. По дороге к Витьке зашел, сказал ему, пойдем, мол, я тебе хреновину классную покажу. Мы с Витькой в школьный двор пришли, в загон, где забор бетонный. Я ящичек достал, и мы с Витькой его разглядывать начали. Открыть хотели, а сразу не смогли сообразить, как он открывается. Тут вдруг мужик откуда-то появился, увидел у нас эту фигню и отобрал, а нам говорит: «Ну-ка валите отсюда быстро, чтоб духу вашего не было!» Злющий такой был! Я еще подумал, что, наверное, Аленка у него этот ноутбук сперла. Мы с Витюхой отбежали в сторону, он там остался стоять. А тут и взорвалось. Мы даже не стали подходить смотреть. Мимо загона побежали на задний двор, перелезли через решетку и бегом… Потом погуляли немного и снова в школу пошли, как будто ничего не знали, не видели. Вот так все было. Ну что, пойду я?

Но у меня появилось еще несколько вопросов, и я спросила:

– А откуда сестра твоя ноутбук принесла?

– Да не знаю я, где она моталась. Она всегда чего-нибудь таскает и в сарае прячет.

– Ворует, значит?

Парнишка заерзал:

– Да нет, она ценные вещи не приносит. Так, пиво, сигареты, шоколадки. Первый раз такую штуку притащила.

– А что за сестра-то у тебя, расскажи.

– Не-е, не буду. Вдруг ее посадят или еще чего-нибудь случится. Я же не знаю, где она эту бомбу взяла.

– Паша, я не следователь, не милиция. Я – частный детектив, и у меня закон: я своих свидетелей не сдаю. Понял? Ну а за информацию о сестре я тебе еще пяток баксов накину. В рублях, по курсу.

Он застыл, размышляя. Потом решился.

– Ну, Аленка меня старше, ей семнадцать, в ПТУ учится. Гуляет с парнями, все время на тачках катается. Так-то она ничего, неплохая. Просто красиво жить хочет. У нас родители бедные, папка бухает, и мамка попивает, денег все время нету. Папка, когда выпьет, дерется, особенно на сестру кидается. Из дому гонит.