Вопрос Балашихину не понравился. По тому, как он засопел и выдвинул нижнюю челюсть, я поняла, что он-то уж точно конфликтный человек.

– Колесников был неумным человеком. Совался куда не надо и делал чего не надо.

– А поконкретней можно?

– Не можно.

– А что вы скажете о причинах его убийства?

– Знаете, девушка, без причины только кошки родятся, значит, была причина, если так вышло.

– Что-то ты совсем раскипятился, Антон, – сказал Андрей, вставая. – Ты полегче на поворотах – еще ничего не доказано.

Антон вскочил и вышел из комнаты, что-то злобно бормоча сквозь зубы.

«Да, пренеприятнейший типчик», – подумала я.

– Вы на него не обращайте внимания. У нас сейчас не самые лучшие времена, так сказать, финансовый кризис. Не хотите закурить?

– А вас это не волнует? – спросила я и взяла предложенную им сигарету.

– Ну, у меня не так много причин для волнений. Во-первых, у меня всегда не лежала душа к туристическому бизнесу. И теперь представился шанс попробовать себя на другом поприще. А во-вторых, моя доля, если честно, самая маленькая и доходы не ахти какие. Так что для уныния особых причин нет. Одно только меня огорчает – Серегина гибель. Знаете, Таня, у него остались жена и дочка лет девяти. Жена Колесникова, Наташа, женщина чудесная, но к жизни не приспособлена совершенно. Сергей относился к своим девочкам, как к тепличным растениям. Теперь тяжело Наташе придется. Вы с ней не знакомы?

– Нет, пока не знакома.

– Она очень страдает сейчас, – сокрушенно произнес он.

– Большое спасибо, что уделили мне время, – сказала я после недолгого молчания, – пожалуй, мне пора уходить.

– Это вам спасибо, Танечка, что осветили своим блеском наши убогие стены!

Определенно, этот молодой человек был весьма забавен.

– Таня, а как бы вы отнеслись к тому, если бы я предложил вам встретиться в более приятной обстановке?

Несмотря на всю заманчивость предложения, я решительно отказалась, сославшись на страшную занятость.

Визит в «Лотос» мало что дал, хотя на многое я и не рассчитывала.

* * *

Было почти четыре. Если повезет, еще застану в школе если не учеников, то хотя бы кого-нибудь из учителей.

Прежде чем войти внутрь, я по своему обыкновению обследовала окрестности школы. Это было большое четырехэтажное здание, окруженное довольно большим, усаженным деревьями двором. По соседству с ней располагалась фабрика по обработке древесины «Набат». Школьный двор от фабричного отделялся высокой бетонной стеной. Я прошла вдоль нее и очутилась в небольшом тупичке, хорошо закрытом со всех сторон. Подходящее местечко для сотворения всяких хулиганских выходок.

Я вошла в школу. На первом этаже обнаружила кабинет с надписью «Учительская», снова достала удостоверение журналиста и направилась туда. Но, к сожалению, горячего желания обсуждать происшедшее в субботу никто из педагогов не изъявил.

Тогда я отправилась к директору. Им оказалась маленькая сухонькая женщина лет пятидесяти пяти, с энергичными движениями и проницательными глазами. Я не стала менять имидж и снова представилась журналисткой из «Губернских вестей». На сей раз мое липовое удостоверение было подвергнуто детальному изучению. Но я была спокойна: мои ксивы изготовляются мастером своего дела.

– Что же вас интересует? Хотя, впрочем, я догадываюсь. Вы по поводу взрыва в нашем дворе?

– Да. Я пишу статью о криминале в нашем городе и, в частности, о гибели удачливого предпринимателя Сергея Колесникова. И хотела бы узнать подробности происшедшего.

– Вы уже не первый журналист, который обращается к нам по этому делу, к нам даже с телевидения приезжали.

– Я понимаю, как вам все это неприятно и как надоела вам эта нервотрепка. Но, видите ли, у меня не столько профессиональный интерес, сколько личный. Вдова погибшего бизнесмена – моя близкая приятельница. Она очень просила меня попытаться разобраться в обстоятельствах его гибели. К сожалению, на следственные органы надежды слабые. У меня есть некоторый опыт в криминальных расследованиях. И я хочу помочь попавшей в беду женщине найти преступников и не оставить безнаказанным это убийство.

– Я не думаю, что здесь, в нашей школе, вы сможете найти полезную информацию для вашего журналистского расследования. Но тем не менее я расскажу вам то, что видела сама. Взрыв произошел в половине восьмого утра, а занятия в нашей школе начинаются в восемь двадцать. То есть, как вы сами понимаете, учеников еще не было. В тот момент в школе находились много учителей, завуч, уборщицы и я. Когда прогремел взрыв, мы все кинулись к окнам на левую сторону, где расположен деревообрабатывающий комбинат «Набат». В первый момент мы подумали, что это у них произошла какая-то авария. Мы выбежали во двор и подбежали к бетонному забору, отделяющему школу от «Набата», и попытались сквозь щели заглянуть на территорию фабрики. А через минуту из дальнего угла двора истошно закричала наша уборщица. Мы бросились к ней и увидели труп мужчины, вернее, даже не труп, а части человеческого тела, разбросанные на несколько квадратных метров. Все стены вокруг были в подтеках крови. В общем – жуткое зрелище. Тут прибежали рабочие с «Набата». Наш завуч Лидия Викторовна побежала вызывать милицию, а Людмила Николаевна, преподаватель русского, упала в обморок, пришлось нести ее в медпункт. Приехала милиция. Занятия в школе мы были вынуждены отменить, тем более что взрывной волной выбило несколько стекол на первом и втором этажах. Вот, собственно, и все.

– Скажите, вы не видели никого из учеников, пока были во дворе, сразу после взрыва?

– Нет, не видела, было слишком рано. Хотя иногда мальчишки приходят пораньше, собираются на задворках, курят. Но это бывает уже после восьми. В тот день мы никого не видели.

– А не было ли у вас ощущения, что кто-то из ваших учеников был хотя бы косвенно причастен к взрыву? Ведь это место сбора именно здешних ребят, и вряд ли кто-то посторонний, не связанный со школой, стал бы использовать этот закуток на задворках для своих дел.

– Знаете, я не хочу даже думать, что кто-то из наших детей может иметь отношение к этим, как сейчас говорится, мафиозным разборкам. У нас, конечно же, есть хулиганы, но таких вещей не было и быть не могло.

– Вы не будете против, если я опрошу ваших учеников?

– Да нет, не буду, но очень сомневаюсь, что это вам что-нибудь даст. Да и как вы одна сможете опросить всех? Их ведь в нашей школе около шестисот.

Да, опросить шестьсот школьников – дело нереальное для одного частного детектива. Но у меня родилась идея, и я спросила:

– А что, если мы сделаем по-другому?

– В чем дело?

– Разрешите вывесить на стенде объявление о том, что если есть желающие поделиться информацией, то они могут позвонить мне по телефону. Придется гарантировать вознаграждение и анонимность. Вы не возражаете?