— А чего тут подбирать, Альберт и будет. Только до капитана еще не дорос, в лейтенантах пока походит или вовсе в прапорщиках.

— Вот и хорошо. И еще при твоем полку надо будет создавать военную школу для подготовки сержантских и офицерских кадров. Но это в долгосрочной перспективе.

Кроме гвардейских, я планирую еще городовые полки, в которые зачислим все относительно боеспособное мужское население, с дислокацией по месту проживания. Придется вводить всеобщую военную подготовку и создавать что-то вроде национальной гвардии.

— А чем их вооружать будем? Против индейских луков у нас слишком мало аргументов.

— Помимо холодного оружия будем давать тем, кто посмышленей, пищали, а остальным — арбалеты. Я с Титовым поговорю. Думаю, какое-то количество огнестрелов он сможет отковать из того запаса железа, что у нас есть. Это назначение, кстати, не снимает с тебя обязанностей военного министра.

— А Якоба куда пристроить хочешь?

— Он будет комендантом Южной крепости и начальником артиллерийской школы, которую мы там позже построим. Костя получит чин капитан-командора и возглавит наш флот со всеми полагающимися ему береговыми службами. Фридрих — мой советник по хозяйственной части. Савва — просто первый советник и правая рука. Афанасию я пока должность не придумал, но скорее всего пойдет к Щебенкину в помощники. А из святых отцов создадим Священный Синод, полностью подчиняющийся правителю. Церковь берем под контроль государства, иначе бардак и межрелигиозная рознь нам обеспечены. С Таней все понятно — будет медициной заведовать. Живчику финансы поручим, а Светку назначим главной по начальному образованию, пусть детвору грамоте учит. Ну и вы все соответственно входите в государственный совет, высший правительственный орган, с правом вносить мудрому мне на рассмотрение и одобрение различные дельные предложения и законопроекты.

— Все правильно рассудил, — кивнул головой Корнев. — Только не правителю, а великому князю. И державу предлагаю назвать Великим Княжеством Новорусским.

— А как нерусская часть населения к этому отнесется? — поинтересовался Емелин.

— Я думаю, мы никого спрашивать не будем, чай самодержавная монархия, а не демократия какая задрипанная. Как правящая верхушка, то бишь мы с вами, решила, так и будет, — заявил Ляшков.

— Слышу речи не мальчика, но мужа, — согласно кивнул Сергей. — С политическим устройством разобрались, теперь с экономикой надо что-то думать.

— Экономическое и технологическое развитие обсудим позже. Сейчас нам придется решать более серьезную проблему — сюда надвигаются наши религиозные деятели. И судя по тому, как зверообразно они друг на друга смотрят, скоро грянет буря.

Постепенно вокруг стали собираться остальные «члены правительства». Пыхтя и отдуваясь, подошли священники.

— Бог в помощь, дети мои, — могучим басом приветствовал собравшихся православный пастырь.

— Благослови вас Господь, — не отстал от него падре Бонифатий.

Оба священнослужителя скрестили взгляды так, что зрителям явственно послышался лязг железа. Отец Федор раздраженно буркнул:

— Тьфу, прости Господи, слова не дает сказать, схизматик поганый.

Падре смерил его злобным взглядом и выплюнул в ответ что-то не менее ядовитое.

— Тихо, пастыри, тихо, агнцы смиренные, — уже привычно влез между ними Емелин.

— Как провозглашенный волею Божией великий князь Новорусский повелеваю вам, святые отцы, примириться для блага народа нашего, — торжественно объявил Егор. — Довольно уже делиться-то, вместе работать надо. Людям нужно трудиться, новую землю обустраивать, а вы, которые должны призывать к смирению и послушанию, что творите? Смуту и рознь сеете, крови людской хотите! Язычникам на руку играете!

— Дак как же, сын мой, э-э-э… государь, — опешил от такого напора отец Федор. — Зачем же ты напраслину-то наговариваешь?

Отец Бонифатий, которому Сергей коротко перевел гневную княжескую речь, тоже замотал головой и замахал руками, отрицая сказанное.

— Промеж собой грызетесь постоянно, власть делите, гордыню свою тешите, грешным делом до рукоприкладства едва не дошло! Миряне на все это непотребство смотрят. Ну как, на вас глядючи, за ножи, топоры возьмутся да резать друг дружку пойдут? Все в крови захлебнемся. А тех, кто живые останутся, идолопоклонники голыми руками заберут. И не будет здесь христиан: ни католиков, ни православных. Этого вы добиваетесь?!

— Да что делать-то нам, княже? — окончательно пришли в смятение церковнослужители.

— Значит, слушайте мою волю. Бог один, и молится ему отныне, на здешней земле каждый волен так, как хочет. Храмы здесь поставите оба, места укажу. Подчинятся мне будете, не властны здесь ни папа, ни патриарх. Кто из вас не согласен, как говорится, вот вам Бог, а вот порог — можете идти на все четыре стороны. Только места здесь дикие, если чего случится, не обессудьте. Ну а если сможете себя пересилить и рядом дружно жить, милости прошу быть моими советниками.

— Отец Бонифатий говорит, что считает за счастье быть советником такого мудрого правителя, — перевел Корнев.

— Истинно глаголет, — прогудел отец Федор, — молод ты, государь, а умен не по годам, ишь как разложил все. Что же, коли так, согласен и я.

Дальнейшая беседа прошла уже в более спокойных тонах. Ляшков объявил всем о сделанных назначениях, и все вроде прошло гладко, но внезапно заартачился Афанасий.

— Дозволь, государь Егор Михалыч, сказать, — начал он. — Просить хотел, чтоб от службы ты меня освободил. Я другую пользу принесу. Договорился сегодня с плотником Фомой Сухаревым — ладью заложим, как с неотложными делами покончим. А там соберу ватагу и буду на промысел ходить. Ты говаривал, здесь место рядышком рыбное есть, все немцы ловят, и нам, значитца, не грех.

— Хорошо, Афанасий Никитич, промышленники тоже нужны. Обговорим с тобой, как лучше сделать. От службы освобождаешься, но советником все равно остаешься.

— Крутенько ты, Егор, со священниками. Рисковал сильно, а вдруг они обиделись бы, развернулись да и свалили из лагеря. Представляешь последствия? — покачал головой Емелин, когда все остальные советники разошлись.

— Ага, держи карман шире, свалят они, как же! Чтобы прихожан своих конкуренту оставить? Надо было их сразу в «стойло» ставить, иначе сядут на голову и начнут свои порядки наводить. Вот и пришлось их немного пригрузить. Показать, кто здесь начальник.

— В принципе, ты правильно рассуждаешь, ну, я пошел с нашим индейцем попробую пообщаться, на пальцах. И ребят своих новыми назначениями порадую.

— Передашь Сергею, он остается за старшего. Я пойду с Саввой, место для нового поселения присмотрим. И вообще разведку проведем.

— Не царское это дело по лесам шарахаться.

— А по-твоему, я должен сидеть на стульчике, ковырять в носу и начальственным оком надзирать за поддаными?