На баке тем временем завели новую песню, на этот раз подхваченную хором мужских голосов, и ребята вновь притихли, заслушавшись.

Один за другим тянулись однообразные дни, попутные ветра сменялись встречными, а то и вовсе штилем, и снова возвращались. Случившийся на сороковой день пути шторм слегка потрепал караван. Холодная синева неба внезапно почернела, по волнам побежали белые барашки пены. Шквальные порывы ветра заставили звенеть туго натянутые снасти. Два дня стихия болтала корабли, в итоге отнеся их гораздо южнее выбранного маршрута, а затем буря стихла так же внезапно, как и началась.

Темную полоску суши на горизонте путешественники увидели только через три дня. 10 мая 1501 года караван из шести судов достиг побережья Северной Америки. На палубах собрались и стар и млад, с жадным любопытством разглядывая медленно приближающуюся чужую, неведомую землю. Вид дикого и мрачного, поросшего девственными лесами берега, на который с грохотом накатывали волны прибоя, открывался поселенцам во всей суровой своей красоте.

Медленно, словно крадучись, убавив паруса и постоянно бросая лаг, караван втягивался в большую, но уютную бухту, в глубине которой притаился покрытый густой растительностью остров.

— Ну, как ощущения? — Егор подошел к друзьям, тесной кучкой стоящим на баке «Северной звезды». — Чувствуете себя первооткрывателями?

— Ага, Колумбом и Дежневым в одном лице, — кивнул Корнев. — Честное слово, меня прямо распирает от гордости.

— Ребята, неужели правда мы Америку открываем? Сказка какая-то, не верится! — восторженно воскликнула Светка.

— Да, — подтвердила Таня, прижавшись к плечу Ляшкова, — как ни странно, но похоже, у нас все получается. Кто бы мог подумать!

— А я жду не дождусь, когда можно будет сойти с этого корыта на твердую землю, — ворчливо заметила Живчикова, — устала уже, спасу нет.

— Что-то ты, дорогуша, в последнее время раздражительной стала? Стареешь, наверное? — поинтересовался у подруги Емелин.

— Молчи, дурак. — Ленка ткнула его кулаком в бок.

— Ничего, потерпите немного, бросим якоря, я сгоняю с разведчиками, вернемся и будем выгружаться. Если опасности нет, здесь и будем первое поселение и крепость строить, — успокоил друзей Егор.

— И как мы его назовем? — поинтересовался до сих пор молча разглядывающий побережье в бинокль Щебенкин. — Да и страну тоже как-то надо будет обозвать, не Соединенными Штатами же?

— Пока не знаю, есть предложение: «Форт Росс», а страну «Новороссия».

— А ты уверен, что мы попали именно туда, куда надо? — засомневался Корнев.

— Да, мы со Шнитке сейчас только расчеты закончили, шторм нам как раз на руку оказался, отнес в район, где в нашем времени располагается Бостон.

— Не думаю, — возразил Шебенкин. — Я писал курсовую по географии. В заливе Мэн ничего похожего нет. А вот южнее, в устье Гудзона, действительно есть и бухточка такая и островок. И как вы думаете, как он называется?

— Как?

— Остров Манхэттен, — выдержав паузу, торжественно объявил Костя.

— Нью-Йорк, Нью-Йорк… — фальшиво пропел Емелин и задумчиво почесал затылок. — Вот это да!

— То есть где-то здесь в будущем будет стоять статуя Свободы? — недоверчиво спросила Таня.

— Стояла бы, — поправил ее Ляшков, — теперь, скорее всего, не будет. Мы начинаем радикально менять историю.

— За это надо выпить, — радостно-взволнованно объявил Корнев.

— Высадимся на берег, выставишь часовых, организуешь оборону, тогда и выпьем, — охладил его пыл Егор. — Неужели мы ошиблись в расчетах? А впрочем, это дела не меняет, наоборот, даже место здесь удобнее.

Через несколько часов, обследовав побережье и убедившись, что оно безлюдно и безопасно, переселенцы начали высадку на большом острове в устье двух рек. Вскоре на берегу разгорелись костры, сновали туда-сюда ялики и плоты, перевозя людей, скотину и припасы. В вековых лесах впервые раздался стук топора. До поздней ночи шла разгрузка и оборудование лагеря, пока уставшие люди не попадали там, где стояли. Не смыкали глаза только часовые из ушкуйников и стрелков, расположившиеся цепью секретов вокруг стоянки.

Новое утро принесло новые впечатления и заботы. Плохо выспавшиеся люди разбредались по артелям, варили пищу, готовились к новому трудовому дню, как вдруг:

— Черт, черт, и-и-и… — Дикий женский визг потряс окрестности.

Из кустов пушечным ядром выскочила Аксинья, молодуха фундаментальных пропорций. На перекошенном лице женщины читался безграничный ужас. Издавая жуткий вой и размахивая руками, она неслась к центру лагеря.

Попавшийся ей под ноги ведерный котел с горячей кашей едва не переместился чудесным образом на голову Ляшкова. От ожогов и ушибов парня спасла только хорошая реакция. Савва, стоявшим спиной, увернуться не успел и, отброшенный могучей дланью вдовицы, пушинкой отлетел в сторону. Дальнейшие жертвы и разрушения предотвратил Емелин, ухитрившийся ловко подставить ногу.

— Свят, свят, свят, — закрестился Афоня, отряхивая несостоявшийся завтрак с рубахи и портов. — Ты чего блажишь, дурища?

— Там, там… — сидя на земле, тряслась женщина, мелко крестясь и тыча пальцем в густой орешник, — нечистый, страшный, выскочил, а я промеж рогов ему и бежать.

— Откуда взялся? Какой он из себя? Как выглядит? На человека похож? — забросал ее вопросами «главный контрразведчик».

— Что ты, батюшка! — замахала на него руками Аксинья. — Как же сатана может на человека быть похож?! Я же говорю, страшный, здоровущий, рыло мерзкое все пятнами покрыто. Только присела по нужному делу, прости господи, а тут он. Как кинулся на меня, так все дела разом и сделала. Споймать, видать, хотел, да в пекло уволочь, ох грехи мои тяжкие…

— Может надо Таню позвать? — предложил Алексей и задумчиво добавил: — Странно, какие рога?

— Так ведь черти, они завсегда с рогами ходют, — прояснил ситуацию опытный кормщик.

— Я мыслю, ежели Аксиньюшка ручку приложила, лекарь тому черту уже без надобности, — заметил прихромавший Черный.

— Савва, позови Ерему и еще ребят, пойдем, кусты проверим, только предупреди всех — живым брать, — скомандовал Егор.

— Ну, ты и задачки ставишь, Михалыч, как можно нечистого живым хватать? — изумился атаман.

— Что ближе будет, за то и хватать, но чтоб живьем, — безапелляционно заявил Ляшков.

— Только за рога его не берите, — с совершенно серьезной миной посоветовал Вжик, — а то оторвете, всю красоту попортите.

— А за хвост?

— Угу, — чудом сдерживая смех, кивнул неугомонный Леха, — за хвост можно.

— И я с вами, дети мои, — не допускающим возражения тоном объявил подошедший на шум отец Федор, — поелику только лишь крестом святым его окаянного одолеть можно.