Мое сердце устремилось вверх, а в разуме, как ответ, прозвучали волнующие слова: «Спасай взятых на смерть, и неужели откажешься от умирающих?»…

    *     *     *

     Маленькие заплаканные глазки смотрели на меня с надеждой, а тощие ручонки тянулись ко мне с немыслимой жаждой жизни. По моим щекам потекли слезы, руки в ответ схватили маленькие пальчики, и золотой поток вырвался наружу, влетая в истерзанное болезнью тощее тело ребенка. Поток пробежал по его венам, устремился к сердцу, заискрился в грязных волосах, но через мгновение глаза открылись снова – большие, радостные, ЖИВЫЕ!

     Я вытерла безудержно катящиеся слезы на своем лице и отползла в сторону. Рядом лежали трупы умерших, а вокруг, где только останавливались глаза – толпами или по одиночке находились постанывающие умирающие.

    Моя боль и их боль терзали мою душу. Смерть выставила свое уродливое жало, выхватывая из рук жизни все новые и новые души, и это было настолько невыносимо и настолько мучительно, что мой слезный поток просто не прекращался.

    Я поползла в сторону еще одной группы детей. Их тонкие слабые ручонки потянулись ко мне, словно почувствовали, что я в состоянии им помочь. Поток начал вырываться из пальцев и устремлялся в измученные тела. Глаза детей оживали, щеки и губы розовели, а золотые искры рассыпались по многочисленным головам и рукам.

     Потом начали стекаться взрослые. Руки, ноги, лица – я уже не считала их, прикасалась, плакала, вливала в них жизнь, вытирала свои слезы, проводила по волосам, перебрасывала золотые искры в чьи-то лица…

    Люди уходили – ожившие, очнувшиеся – и садились на землю. Кто-то падал на колени и громко благодарил. Кто-то кланялся в землю и плакал…

    Десятки, сотни – я потеряла счет и уже не видела ни лиц, ни рук, не слышала голосов… Я отдавала жизнь, прикасаясь к кому-то без разбору, и переставала чувствовать свое собственное тело. Мой разум просто отдался золотому потоку и позволил ему господствовать. Наш тандем становился все сильнее, все могущественнее, золотой вихрь кружился вокруг, нарастая, расширяясь, усиливаясь…

     Я вдруг увидела себя со стороны: замершая посреди хаоса смерти фигура, окутанная золотым вихрем, который начинал захватывать не только близлежащих ко мне людей, но и дальних, умирающих и бессильных, не имеющих сил доползти ко мне и спастись… Вихрь рос, подчиняя себе смерть и разруху, уничтожая уродливые щупальца отчаяния, выхватывая из лап небытия последние вздохи живых...

     Спасенные, сгрудившиеся по сторонам улиц, стояли на коленях и громко плакали. Я видела их благоговейные лица, счастливые, полные слез глаза.

     - Шехтан пришел! Воплощение бога Шехтана с нами! Слава Шехтану!!!

     Мое сознание распространялось все шире и шире, охватывая все большее количество больных и уничтожая заразу мощными огненно-золотыми вихрями. Когда же наступила кульминация победы, я резко возвратилась…

     Дышать было тяжело, веки были закрыты. Я вздрогнула и медленно открыла глаза.

     Передо мной лежали люди. Лежали в поклоне, до самой земли. Исцеленные, фактически воскресшие, а среди них – прямо передо мной – мужчины в дорогих одеждах и в облачении воинов.

     Один из них осторожно поднял свое лицо и благоговейно произнес:

    - Шехтан! Слава Тебе! Мы – твои рабы, Шехтан!

     Толпа загудела, закричали громкое «слава!», а я с великим изумлением поняла, что обратившийся ко мне человек есть тот самый всадник, от стрелы которого я едва не умерла меньше суток назад…

Великий "бог милосердия"...

Я изумленно смотрю на человека перед собой и вижу в его глазах дикий страх. Красивое молодое лицо искажено благоговением, руки, буквально, дрожат. По инерции приоткрываю его «атмосферу» и вглядываюсь: он в ужасе! Ведь он пытался меня убить! Значит, узнал меня…

    Вдруг чувствую его ментальное легкое противостояние: он обладает начатками дара!

     - Шехтан! Помилуй и пощади! – выкрикивает молодой человек и бросается опять под ноги.

     В некотором шоке обвожу поклоняющихся мне людей. Я так погрузилась в спасение умирающих, что не подумала о подобных последствиях. Впрочем, разве у меня был выбор? Я должна была их спасти! Это воля Творца Судеб…

     - Я не Шехтан, - тихо произношу среди неожиданно создавшейся тишины. – Я не ваш Бог. Я просто человек…

    Но никто не двигается с места и даже не пытается мне верить. После увиденного чуда, мои слова никто не хочет воспринимать.

     Я поднимаю глаза к голубому небу, оглядываю красивые белые облака и мысленно обращаюсь к Творцу.

     - Что мне делать, Отец? Может, я могу уже уйти… домой?

     Слабая надежда, что Он разрешит мне вернуться в мою уютную приютскую коморку, разбивается о стену мгновенного сверхъестественного знания: я должна продолжать дальше миссию в этом месте. В чем она состоит, мне не понятно, но молодой человек, осторожно поднявшийся на ноги, все решает за меня.

     - Шехтан! Прошу тебя, следуй за мной!  Почти нас своим присутствием во дворце!

     Я морщусь. Значит, этот парень – из дворца?  И мне нужно идти с ним? Да, похоже на то!

     Я делаю обреченный вздох и утвердительно киваю головой…

                                                   *     *     *

     Дворец оказался не менее огромным, чем у нашего Императора, но украшен он был значительно беднее. Вместо изящных статуй повсюду высились чучела диковинных мохнатых животных, которые отчаянно воняли и создавали вид мрачного дикого подземелья. Ко всему прочему, в коридорах было ощутимо сыро – северное царство все-таки!

     Меня с почестями проводили в огромные покои и усадили на широкую кровать. Вместо одеяла – мягкая шкура. На полу тоже шкуры, а по стенам – множество трофейного оружия. Такое ощущение, что мне покои уступил сам Император!

     Тут же принесли новую одежду: штаны черного цвета и длинный утепленный камзол более светлых тонов. Рядом – целая чаша с украшениями: кольца, браслеты, цепочки. Я невольно вспомнила свой серебряный браслет, а вместе с ним Рафаэля. Сердце заныло, душа испуганно сжалась, захотела всплакнуть…

    Нет! Хватит! Не хочу о нем! Я умерла для него… Глаза все равно защипало, но я потерла их и сжала зубы. Плачущий бог! Интересно, как на это посмотрели бы все эти «верные подданные»?

     Но на сей счет я ошиблась! Уже через несколько часов я узнала, что Шехтан – бог сострадания и милосердия – как раз