— Помнится, в прошлый уикенд я рассказывала, что в своей семье была черной овцой. По крайней мере, в юные годы, — продолжила она, получив от Брайаны кивок в подтверждение. — Я была невероятно распущенной. Я попробовала все — выпивку, наркотики, мужчин. Одна из моих связей закончилась бедой, и это меня отрезвило. Я забеременела, — она вздохнула, — а, поскольку встречалась с несколькими мужчинами одновременно, я не знала, кто из них был отцом…

— А теперь ты безжалостна к себе, — прервал ее муж.

Кларисса грустно покачала головой.

— Я просто справедлива. Мне было девятнадцать. Я не хотела связывать себя нежеланным ребенком, и тогда… Я ненадолго уехала из университета, и с легкостью отправилась туда, где мне сделали аборт, о чем моя семья не узнала. — Она судорожно вздрогнула при воспоминании об этом.

— С легкостью! — повторила она изменившимся голосом. — Это был худший поступок в моей жизни. Я ничего не понимала! Потом я несколько недель болела, не следила за собой и довела дело до больницы, куда попала с тяжелой инфекцией. Тогда я не знала, что у меня больше не будет детей, что эти осложнения сделали меня бесплодной. Это обнаружилось спустя пять лет после того, как я вышла замуж за Роджера и мы провели ряд проверок. Мне пришлось рассказать Роджеру всю правду. Про все это, — она перевела дух. — Для него было ужасным потрясением узнать, до чего беспорядочную жизнь я вела в юности. Я… несколько месяцев наш брак висел на волоске, пока Роджер боролся с собой, пытаясь преодолеть свою боль и разочарование.

— И сошелся с Ребеккой, — легко догадалась Брайана.

— И сошелся с Ребеккой, — эхом отозвался Роджер. — И мне нет прощения за мое поведение, Кларисса, — твердо добавил он. — Я был женатым человеком, а Ребекке было всего восемнадцать, она так хотела полюбить и мечтала быть любимой…

— И вам, должно быть, показалось, что это ваша судьба, — мягко вставил отец Брайаны. — Я вас понимаю, Роджер, — с дружеским сочувствием добавил он. — На все воля Божья…

— Папа! — осуждающе прервала его Брайана.

— Отношения между людьми — очень хрупкая вещь, моя дорогая, — грубовато отвечал ей отец. — И, поверь мне, Джейн, и я через многое прошли, прежде чем решили удочерить тебя. Мы во многом были очень виноваты — с обеих сторон — и это привело к тому, что мы не могли иметь детей.

— Но потом появился я, — бесцеремонность Гарри немного разрядила напряжение, висящее в комнате.

— Потом появился ты, — подтвердил его отец. — И, если это не повод отказаться иметь детей, то я тогда не знаю, что это, — поддразнил он сына.

— У вас чудесная семья, Брайана, — сказал Роджер.

— Я знаю, — она крепче сжала руку отца.

— Еще скажу тебе, — вновь обратился к ней отец, — чем глубже твоя любовь, тем глубже трещина, если не все в порядке. И иногда она кажется непреодолимой пропастью.

Любя Натана до самозабвения, вспоминая свои страдания из-за недавней ссоры, Брайана начала понимать это…

— Я не оправдываю свою связь с Ребеккой, — откровенно продолжал Роджер. — Просто так вышло. Уязвленность с моей стороны, потребность в любви со стороны Ребекки. — Он встряхнул головой, прогоняя воспоминания. — Тогда это казалось правильным. Но когда Ребекка сказала мне, что ждет ребенка, я понял, что люблю Клариссу, а не Ребекку, что хочу провести остаток жизни с Клариссой, хоть у нас и не будет детей. Я понял, получив шанс завести собственного ребенка, что прошлое Клариссы не имеет для меня значения, я хочу и дальше быть с ней вместе. Я… я должен был сказать Ребекке об этом, — он с трудом сглотнул. — А затем должен был рассказать Клариссе о моих отношениях с Ребеккой. — Его глаза помрачнели. — Ребекка меня возненавидела. А Кларисса простила.

— Я не знаю, сможешь ли ты это понять, Брайана, — тихо сказала Кларисса. — Но связь Роджера с твоей матерью нас как бы уравняла. Звучит несправедливо по отношению к Ребекке, но это испытание, пожалуй, закалило наш брак.

«Слишком много боли уже было», написала Ребекка. Нет, Ребекка не ненавидела Роджера. Если бы ненавидела, она бы осталась там, где он мог видеть, как растет его ребенок, не имея права признать его. Но она скрылась и отдала своего ребенка, а потом и совсем ушла из жизни, так как не хотела дальнейших мук для Роджера и Клариссы.

— Я понимаю, — хрипло ответила Клариссе Брайана.

— Может быть, ты тогда поймешь, что я с удовольствием стала бы твоей матерью? — с чувством сказала Кларисса. — Ты была ребенком Роджера, ребенком, которого я никогда не смогла бы ему дать. Я и сама бы с радостью тебя удочерила.

Оказалось, она была желанной для многих людей. Ребекка. Джайлс. Кларисса с Роджером. Грэхем с Джейн.

— Я сначала был ошеломлен, но потом очень обрадовался, узнав о желании Клариссы, — продолжил Роджер историю. — Но к этому времени Ребекка уже исчезла. — Он выглядел очень грустным. — Никто не сумел ее найти, несмотря на месяцы поисков. А потом было уже поздно. Ребекка умерла. А ее ребенок был официально взят парой по фамилии Гибсон. Некоторое время я носился с идеей попытаться получить ребенка обратно, — он, извиняясь, взглянул на Грэхема. — Но потом понял, что я итак причинил Ребекке достаточно горя. Она сама выбрала людей, доверила им воспитание ее ребенка, и я не имел права вмешиваться. Я не имел права ни на что…

Брайана не стала с этим спорить, хотя и понимала его боль.

— А откуда взялось имя Брайана? — спросила она.

Теперь, когда она узнала, что ее отцом был Роджер, она не видела никакого смысла в своем странном имени.

Роджер поморщился.

— Это был наш способ встречаться, — признался он, страдальчески покосившись в сторону жены.

— Все хорошо, дорогой. — Кларисса ласково взяла его за руку.

— Вовсе нет, — с отвращением к себе сказал он. — Но так было! Ребекка считала, что нам не стоит по телефону использовать настоящие имена, и потому, когда я звонил ей домой, она всегда звала меня Брайаном. Не спрашивайте меня, откуда взялось это имя! — он покачал головой. — Она взяла его просто наобум. Если я говорил, что Брайана нет, она знала, я не смогу с ней встретиться, и наоборот. Сейчас это кажется таким ребячеством, — смущенно закончил он. — Но, Брайана, само по себе имя ничего не значит.

— Разве вы не понимаете? Оно имело значение для Ребекки, — нетерпеливо возразила Брайана. — Если бы она действительно вас ненавидела, разве она дала бы мне женский вариант имени, придуманного ею для возлюбленного? Она простила вас, Роджер, — с уверенностью сказала Брайана. — Это единственное объяснение моему необычному имени.

— Дорогой, а ведь Брайана права, я думаю, — изумленно сказала Кларисса.

— Хотелось бы верить, что вы правы. В самом деле! — он покачал головой, его лицо осунулось от переживаний.

Брайана смотрела на него, но теперь совсем другими глазами, с сознанием того, что он — ее родной отец. Седовласый мужчина около пятидесяти, с добрыми голубыми глазами, человек, который — он сам это признал — совершил ошибку, изменившую жизнь нескольких людей, в том числе и его собственную. Эту ошибку он сделал двадцать два года назад…