— Я не знаю, — честно ответила Брайана. Джайлс задал ей тот же вопрос, когда она прощалась с ним, и она так же не знала, что ответить. Ей нужно было время — и место — не спеша подумать об этом.

— Ты все же вернешься сюда встретиться с Джайлсом? — повернувшись к Брайане, спросил Натан, когда они ехали обратно.

Она поколебалась, прежде чем что-то сказать.

— Не знаю.

Натан отвернулся и стал смотреть вперед на дорогу.

— Это была для тебя трудная встреча, — мрачно заключил он.

Да, это было трудно, но Брайане вдвое труднее было сознавать, что она любит этого человека, сидящего рядом.

— Это было жестокое испытание, — она откинулась на сиденье. — Но нельзя ненавидеть человека, который так осуждает сам себя.

А Джайлс скорее даже ненавидел себя — за то, что сам разрушил свою семейную жизнь, за гибель дочери, которую полюбил слишком поздно. К тому же, хотя она считала, что не надо было добавлять к старым ошибкам новые, не показываясь все эти годы своей внучке, Джайлс явно следил за тем, как она живет. Надо думать, он не такой уж плохой…

— А он себя ненавидит? — задумался Натан. — Я никогда не предполагал до вчерашней встречи…

— Не жалей его, Натан. Джайлс этого не поймет.

— Ты права, — согласился он.

Они продолжали ехать молча, думая каждый о своем. Брайана знала, что каждая миля приближает их разлуку. Возможно, навсегда. Больше не было причин для дальнейших встреч.

Ее сердце совсем упало, когда Натан остановил машину возле ее дома, но она, повернувшись к нему, храбро улыбнулась.

— Спасибо, Натан! Ты так помог мне в эти дни…

— Не думай так просто отделаться от меня, — он повернулся к ней с озорным огоньком в глазах. — Утром не было времени, да и место было неподходящим, но у нас все впереди! — он сжал ее руки. — Я позвоню через пару дней и приглашу тебя на обед.

Брайана прикрыла глаза в смятении. Ей казалось не самой лучшей идеей принимать любое предложение Натана.

— И ты, — он крепче сжал ее руки, — ты примешь его!

— Да? — скептически спросила она.

— Да! — безапелляционно заявил он. — Я хочу знать тебя лучше — не между делом! — настаивал он, увидев ее поднятые брови. — Мы встретились при необычных обстоятельствах и — может быть, потому все так непросто.

— Ты говорил с Сэми, — догадалась Брайана.

— Она говорила со мной, — насмешливо поправил Натан. — Как ты, вероятно, успела заметить, Сэми предпочитает говорить, а не слушать.

Сэми, очевидно, против обыкновения, внимательно слушала Брайану во время их разговора — настолько внимательно, что решила рассказать об этом Натану.

— Это не повод приглашать меня на обед, Натан…

— Конечно, не повод, черт возьми! Неужели я каждый раз должен объяснять, что просто хочу видеть тебя?

Не обязательно, подумала она. Хотя и мог бы.

— Я не уверена, что нам стоит продолжать встречаться, Натан, — медленно ответила Брайана. Узнав, насколько тесно жизнь его семьи переплетается с ее прошлым, Брайана теперь не была уверена ни в чем.

Он отпустил ее руки.

— В твоей жизни есть мужчина? — его глаза зловеще сузились. — Это тот врач, с которым ты говорила на лестнице в больнице?

Он имел в виду Джима. В свое время они с Джимом могли стать ближе, чем друзья, но сейчас это исключалось.

— Мои сомнения не связаны ни с какими увлечениями. Я… мне, кажется, нужно время понять, что произошло за эту неделю.

Это действительно было так, все случившееся казалось невероятным, в это трудно было поверить.

— Поэтому я и предлагаю немного отложить встречу, — понимающе сказал Натан. — Или ты просто не хочешь меня видеть?

— Как ты говорил? — Переживать не стоит, все на свете имеет конец, — вспомнив его собственные слова, ответила Брайана.

— Я тогда злился…

— Ты и сейчас злишься, — мягко упрекнула она.

— Это из-за тебя! — вспылил он. — Ты своевольна, упряма, постоянно выводишь меня из себя… — Он замолк, потому что Брайана начала тихо смеяться. — Что в этом смешного? — Натан мрачно посмотрел на нее.

Ее смех замер, но улыбка осталась.

— Увы, я такая — и даже хуже! — согласилась Брайана. — Так почему ты все-таки хочешь видеть меня снова?

Натан не смог не улыбнуться в ответ.

— Потому, что ты откровенная, честная, жизнерадостная и… восхитительно красивая, — признался он.

Брайана посерьезнела и ласково погладила его затвердевшие скулы.

— Говорить о «нас» пока надо осторожно. Мы все еще не знаем, кто мой отец, — ее лицо болезненно исказилось. Брайана привыкла знать, кто она есть и чего хочет, но прошедшая неделя перечеркнула все ее представления о собственной жизни.

С одной стороны, лучше бы никогда не получать письма от Питера Лэндриса. Она была бы счастлива остаться просто Брайаной Гибсон, любимой дочерью Грэхема и Джейн Гибсон. Теперь Брайана знала, что она была внучкой Джоанны и Джайлса Мэллори, дочерью Ребекки Мэллори и пока неизвестного человека, и это вызывало в ней бурю противоречивых чувств. Но, в то же время, если бы она не узнала всей этой необычной истории, она никогда бы не встретила Натана…

Натан взял ее за руку.

— Я не требую бумагу с печатью, в которой есть запись о твоем происхождении, — запротестовал он.

— Тебе придется, — продолжала настаивать Брайана. — Я ведь в самом деле могу оказаться чьей-то дочерью. Любого из вашей семьи…

Он нахмурился, заметив боль в ее глазах.

— Опять вспомнила дядю Джеймса?

— Не обязательно. Хотя я все еще не уверена, что его можно совсем исключить. Натан, ужасно, если мы привыкнем друг к другу, и вдруг обнаружим, что мы — кузены! — простонала Брайана. — Это будет не просто ужасно, это будет непереносимо!

— Это только твои домыслы…

— Ты опять начинаешь говорить, как юрист, — поддразнила Натана Брайана.

— Я и есть юрист! — он сердито нахмурился. — И до тех пор, пока мне не докажут противоположное, я буду считать, что мы не связаны кровным родством.

— Но…

— Почему ты не хочешь думать так же? — резко прервал он ее. — Джайлс сказал тебе что-то, что дает основание подозревать наше родство?

Нет, этого Джайлс не говорил, но он рассказал ей о близости отца Натана и Джоанны, ее бабушки. Брайана отвернулась, не в силах вынести пытливый взгляд Натана.

— Нет, — невыразительно ответила она. — Мне просто не хочется, ощутив тебя самым близким для меня человеком, узнать, что эта близость невозможна навеки.