Он, наверное, почти видел себя молодым парнем, полным восторга и счастья оттого, что, наконец, женился на той, которую любил.

— И тогда я обнаружил, что Джоанна, выходя за меня замуж, уже не была невинной. Вот почему она была такой безрассудной и непокорной родителям — у нее была любовная связь, которую пришлось разорвать, потому что этот мужчина был женат.

Брайана ошеломленно уставилась на него. Это была такая же история, как двадцать один год назад… Обстоятельства были немного другими, но достаточно похожими, чтобы считать это невероятным совпадением.

Джайлс стойко встретил ее взгляд.

— Я не знал этого до свадьбы, но жребий был брошен — родители Джоанны отдали нам этот дом, и мы оказались соседями ее бывшего возлюбленного.

Брайана не сводила с него широко открытых глаз. Соседи?.. Но соседям были только Питер и Маргарет Лэндрисы! Значит — Питер Лэндрис?..

Джайлс заметил выражение ужаса на лице Брайаны.

— Теперь тебе ясно, почему я не хотел, чтобы Натан присутствовал при нашем разговоре?

Она с трудом проглотила комок в горле. Этого не может быть, это просто невозможно. Она вспомнила озлобленность Питера Лэндриса, когда он рассказывал о печальной супружеской жизни Джоанны и Джайлса и то, как он рассматривал Брайану, напоминавшую ему Ребекку. Или… Джоанну?

Джайлс закашлялся.

— Я был поглощен ревностью, хотя Джоанна постоянно уверяла меня, что их связь была разорвана задолго до свадьбы, что она любит меня, а не Питера. Я не верил ей, не мог поверить, что можно полюбить такого неотесанного парня, как я, после Питера Лэндриса.

Я делал все, что мог, чтобы держать Джоанну при себе — сейчас даже трудно вспомнить все те безумства, которые я выкидывал! Мы были постоянно вместе, и я близко никого не подпускал. Даже когда она забеременела и родила нашу дочь, я не мог остановиться, добиваясь ее любви, — его лицо болезненно исказилось при воспоминании о тех муках. — Ты веришь, что я говорю правду? — хрипло спросил он сидящую молча Брайану.

О да, она ему верила! Как можно было не поверить! Он потерял все, его безумная ревность не только разъедала его душу, но и погубила всех, кого он любил.

Она кивнула, ее сердце сжималось от жалости к человеку, который так глубоко любил.

— Ребекка, подрастая, возненавидела меня, — продолжал Джайлс бесстрастно. — Это было ничуть не удивительно. Я все время отдалял ее от матери. Джоанна и я много путешествовали, подолгу жили в самых разных местах. А когда мы были дома, я очень мало времени уделял Ребекке, вполне удовлетворяясь обществом Джоанны. Джоанне, наверное, было очень трудно удержать равновесие между положением жены и любовью к дочери. А потом Джоанна умерла. — Его голос заметно вздрогнул, он опять в душе переживал смерть жены, которую так любил. — И все безумства ушли вместе с ней.

Все безумства были бесполезны… Как трагично. Все попусту. И вокруг — абсолютное одиночество…

— Я остался, — бесстрастно продолжал Джайлс, — жить без надежды на счастье. И с тринадцатилетней дочерью, чья ненависть была мне возмездием! И не говори мне, Брайана, что все могло быть по-другому, — воскликнул он, видя на ее лице страдание. — Я думал об этом. Многие годы. Потому что, веришь ли, что бы люди не говорили, но Джоанна любила меня. Она никогда не стала бы терпеть мои выходки, если бы не любила меня.

Его суровое лицо смягчилось при воспоминании о жене.

— Она все эти годы пыталась убедить меня в своей любви. Но я просто… просто не мог этому поверить, — он остановился, справляясь с волнением. — После смерти матери Ребекка не хотела иметь со мной ничего общего и бывала здесь только в мое отсутствие. Уверяю тебя, я был очень одинок. Я был перед Ребеккой в неоплатном долгу. Я пытался сделать для нее хоть что-нибудь — она не принимала ничего. — Он опустил голову. — Моя семейная жизнь была адом, потому что я слишком сильно любил Джоанну, и это кончилось тем, что я потерял ее. А наша дочь не прощала мне те годы, когда я не хотел о ней думать.

Именно об этом рассказали Брайане Натан и его отец, они только упустили одну деталь — Джайлс безумно любил Джоанну. А любовь заставляла его совершать ужасные поступки из ревности, из-за того, что Джоанна до свадьбы была любовницей Питера Лэндриса!.. Не зная этого, поведение Джайлса могло казаться злобным, даже жестоким. А причиной всех его безумств была страстная любовь. Да, это было трагично, но не извиняло его поступков.

— Я пытался сблизиться с Ребеккой, — слегка надтреснутым голосом продолжал Джайлс. — Но она ясно дала мне понять, что я опоздал. Опоздал на тринадцать лет. — Он застонал, вновь осуждая себя. — Следующие пять лет мы почти не разговаривали. Последний раз мы говорили с ней, когда она сообщила, что ждет ребенка. — Он на мгновение замолчал, и, собравшись с духом, продолжил. — Она сказала, что ее роман закончен. Что отец ребенка — не мое дело. Их связь в прошлом, но ребенка она хочет оставить.

— Вы предлагали ей избавиться от ребенка? — Брайана больше не могла молчать — ведь этим ребенком была она.

— Нет! — глухо рявкнул Джайлс, резко вздернув голову. — Я видел, что ребенок очень нужен Ребекке, а для себя я видел в этом возможность вернуть нормальные отношения с дочерью. Я хотел о ней заботиться.

— Но она ушла из дома…

— Не из-за меня! — теперь он почти кричал. — Я не понимаю, почему ты не веришь. Почему? Никто не верит, — добавил он с мукой, — все считают, что я выгнал беременную дочь из дома, отрекся от нее. На самом деле, все наоборот. Я надеялся, что беременность Ребекки поможет, наконец, нам узнать друг друга!

Он отвернулся от Брайаны и посмотрел на стенные часы.

— Ребекка сказала мне, что уходит, так как не хочет оставлять ребенка здесь. Что лучше отдать ребенка чужим людям, чем позволить мне что-то сделать для будущего моей внучки.

Слова была сказаны озлобленной молодой женщиной, которая так страдала в своем печальном детстве… Ребекка пережила слишком много, чтобы простить.

— Именно так она и сделала, — прохрипел Джайлс, вновь повернувшись к Брайане, в глубине глаз блеснул огонек боли. — А потом она обдуманно ушла из жизни!

Брайана прикусила нижнюю губу. Эта семья так решительно отказывалась от любви, что была разрушена до основания.

— Вы не были на ее похоронах! — Брайана не хотела щадить этого человека. Он принес так много горя, не важно, по какой причине.

Джайлс опять прикрыл глаза, тяжело вздохнув.

— Я впервые сделал то, что, как мне казалось, хотела бы Ребекка, — сказал он с оттенком самоуничижения. — Я так часто подавлял ее при жизни, что решил не делать этого, когда она умерла.

— А как же ребенок? — взволнованно настаивала Брайана. — Ваша собственная внучка?

— С этим я тоже не мог ничего поделать, — вырвалось у него яростно. — Ребекка ясно сказала мне, что не хочет, чтобы я участвовал в жизни ребенка, и я опять смирился. Она отдала тебя людям, которые — она верила — будут любить тебя…