Ее отец там – король. Это ему принадлежал пароход «Сент-Грей». А теперь его дочурка живет у тебя в гостевой комнате.

– Она живет в фонарном отсеке. От комнаты в доме отказалась.

Питер хмыкнул:

– Раз уж ты пустил ее на маяк, это говорит о том, что ты ей доверяешь. Будь осторожен, Сильви. Веттри в массачусетском Глостере все равно что Роланды у нас, только богаче и бесцеремоннее.

Однако неделя прошла спокойно – ни Абигайл, ни Корт не нанесли визит Свану. Сейчас он сидел у основания башни, почесывая Стоя за ухом. Когда Клара поднялась из скальной бухты, озябшая на ветру, с покрасневшим носом, у нее в руках была кожаная сумка, которую она сразу отнесла на фонарь, а потом спустилась и уселась рядом со Стоем, а тот пристроил голову у нее на коленях.

– Сегодня опять рыбой обедаем? – спросила она.

– Я думал, ты вчера за ужином все съела, – сказал Сван, и Клара фыркнула:

– В меня бы столько не влезло. Но я немного скормила Стою – может, ему так понравилось, что он потом приходил за добавкой?

Стой возмущенно гавкнул, отчего они оба рассмеялись. Сван тяжело поднялся и зашагал к дому; девушка с псом последовали за ним. Трески в запасе оставалось много – Сван как раз собирался поставить ее жариться на огне, когда в дверь постучали. Он открыл – на пороге стоял Корт Роланд.

– Добрый день, мистер Сван.

– Мистер Роланд? Чем могу…

– У меня хорошие новости, – перебил Корт и без приглашения вошел на кухню, где на него выжидательно уставились Клара и Стой. – Мы с семьей сегодня пригласили на ужин инвестора, который может помочь решить вашу проблему с маяком.

– Мою проблему с маяком? – переспросил Сван, но внимание Корта уже переключилось на Клару.

– А вы, должно быть, мисс Веттри? – Он протянул девушке руку: – Я Кортни Роланд, владелец и исполнительный директор «Банка Норманов».

– Добрый день, – поздоровалась Клара.

– Жаль, что вы пропустили корабль, ушедший в Глостер с членами команды «Сент-Грей». Мы не знали, что вы вернулись на маяк. Вам будет гораздо удобнее пожить в городе, пока мы не снарядим еще одно судно, чтобы вы могли отправиться домой, к семье. В нашем доме много свободных комнат, вам будут предоставлены лучшие условия.

– Мне и здесь хорошо, – резко сказала Клара, и у Свана потеплело на сердце.

– Ясно. – Взгляд Корта упал на стопку документов, которые он недавно оставил смотрителю; верхний лист был испачкан ягодным соком – Клара воспользовалась им в качестве салфетки. – Что ж, тогда хотя бы не откажитесь с нами поужинать. Приглашение адресовано вам обоим, мы в любом случае хотели бы побеседовать со Сваном.

Клара покосилась на старика, который как раз думал, как бы ему незаметно для Корта подать ей знак, чтобы она отказалась.

– Хорошо, – вежливо кивнула Клара, и Сван чуть не застонал от досады.

А башня за окном заворчала что-то, будто разговаривала сама с собой, и за этим ворчанием он услышал плеск жадных волн. Его «проблема с маяком» требовала решения, и Сван не мог сказать Корту «нет».

В город Клара поехала в экипаже Корта, Сван отправился следом на своей повозке. Когда они прибыли в усадьбу, он старался не смотреть ни на дверцы погреба, ни на камин, у которого впервые встретил Артура и Грейс на торжестве у Норманов так много лет назад. Стол ломился от яств, и там уже сидели младший брат Корта Лу, Абигайл, светловолосый мужчина, которого, как вспомнил Сван, звали Гейбл Штраус, и жена Корта с двумя младшими детьми – на одном колене сын, на другом дочь. Мальчик держал в руках сломанный деревянный кораблик и хныкал. Свана никто и не заметил, кроме Лу, который улыбнулся старику; взгляды остальных были устремлены на Клару.

– Филип, – обратился Корт к сыну, и тот безутешно всхлипнул, – покажи свой кораблик мистеру Свану, может, он сумеет его починить.

От Свана не ускользнуло, что за столом только два пустых стула – один рядом с женой и детьми Корта, второй на дальнем конце, между Абигайл и Гейблом Штраусом. «Инвестор, который может помочь решить вашу проблему с маяком», – сказал недавно Корт, но американец сейчас не сводил глаз с Клары. И глаза эти алчно блестели. Сван вспомнил, что он почувствовал в тот первый раз, когда оказался в обществе Норманов и Гейбла Штрауса, – он почувствовал себя жалкой марионеткой в их масштабном кукольном спектакле. Старик неловко опустился на стул и поймал на себе взгляд Абигайл, пристально смотревшей на него сквозь пар, поднимавшийся над блюдом с жареной треской.

– Он сломался, – сказал сынишка Корта, и Сван наклонился к мальчику, который протягивал ему игрушку в чашечке ладоней. Единственная мачта парусника покосилась, флажок наверху криво болтался.

– Давай-ка посмотрим, – угрюмо буркнул Сван. В его больших руках кораблик казался комично маленьким, мачта из зубочистки – совсем хрупкой. Сван неловко потянул за ниточку, служившую фалом[20], чтобы выправить мачту.

– Надеюсь, вы пришли в себя после крушения парохода Веттри, – сказал Корт, обращаясь к нему поверх головы сына.

Сван вернул кораблик владельцу – мачта пошатывалась, но стояла более или менее ровно, и мальчик был доволен.

– Ужасная выдалась ночь, – добавил Корт.

– Со мной все в порядке, – сказал Сван, хотя сердце у него и сейчас работало с перебоями. – И не благодарите.

– Ужасная была ночь, – повторил Корт вместо благодарности.

Сван, глядя на него, вспомнил, что этот человек тоже был в ту ночь на скале, в маячной башне, прямо перед тем, как разбушевался шторм, а сам он тогда наблюдал за вторжением в свой дом из-за деревьев на опушке леса. Сван почти забыл об этом из-за последовавших событий. На другом конце стола Абигайл что-то говорила Кларе, и у той сияли глаза, она отвечала, оживленно жестикулируя. Сван вдруг почувствовал себя старым, очень старым дураком. Клара говорила, что ей нравится жить на маяке, но было очевидно, что здесь, в богатой усадьбе, среди этих людей, она чувствует себя как дома. Рядом с Абигайл девушка казалась невероятно юной. А может, это Абигайл выглядела древней старухой рядом с ней. «Боуэн Смит сказал мне, что строит корабль для тебя». В тот день, когда прозвучали эти слова, Абигайл была ненамного старше Клары. В тот день Нико собирался назвать свой корабль «Счастливые звезды считай», а не «Хейзел». В тот день, до Артура ван Горена. В последний день, когда Нико еще принадлежал Сильви.

В памяти Сильвестра Нико по-прежнему прыгал с уступа на скале за обломками чашки.

Нико экономил каждый пенни на свой собственный корабль.

Нико спешил домой к беременной жене. Он торопился, вопреки тому, о чем предупреждала его просоленная кровь опытного морехода – не выходить в океан во время шторма.

За спиной Корта