‒ В порядке.

‒ Плечо? ‒ встрепенулась одна из девушек, та, что сидела ближе к Арману. ‒ А что с плечом? Ты ранен?

Она поднялась с дивана, подошла к креслу, в котором сидел Ши, устроилась на подлокотнике.

‒ Ты правда ранен? ‒ глаза её округлились от волнения, и, безошибочно угадав сторону, она ухватила за ворот футболку и стянула её с плеча Ши.

Пальцы прохладные, но их случайные прикосновения обожгли. Причём не кожу, а что-то находившееся глубоко-глубоко внутри. И захотелось стыдливо отдёрнуть футболку назад. Но тут пальцы прикоснулись не случайно. Намеренно. Очень-очень осторожно, боясь причинить боль.

‒ Арман! Ты видел? ‒ возмутилась девушка. ‒ Это называется в порядке?

‒ В порядке, ‒ упрямо подтвердил Ши.

Девушка насупилась.

‒ Ну как знаешь.

Вроде бы обиделась. Но руки не убрала. Продолжала осторожно и почти невесомо поглаживать плечо Ши. И боль замирала под её пальцами. Точнее, становилась какой-то приятной и сладкой. Кроме неё чувствовать ничего не хотелось. И думать не хотелось, осмысливать действия.

Вроде пил что-то. И в голове от этого только сильнее шумело, заглушало мысли. Смешивалось с ощущениями от прикосновений. Вроде бы Арман свалил куда-то. Может, насовсем?

Воспользовавшись его отсутствием, девушка вскочила с кресла, потянула Ши.

‒ Куда?

‒ Увидишь. Там лучше. Там нет никого.

Шла уверенно, будто хорошо знакомой дорогой. Вела за собой.

Другая комната. Незнакомая. Странная какая-то.

Мебели нет совсем. Под ногами толстый мягкий ковёр. Подушки разбросаны. Много их. Самые разные. По цвету, по размеру. А ещё аромат. Густой, терпкий. Ши и совсем лёгкий почувствовал бы. А тут будто утонул в нём.

Аромат сразу проник. Не только в ноздри. Кажется, прямо в сознание. Опьянил, заволок туманной дымкой.

Девушка развернулась лицом к Ши.

‒ Сними! ‒ потянула вверх подол его футболки.

‒ Что? ‒ и удивился, и растерялся, и не смог до конца понять.

‒ Сними!

Она ему помогала, но и он сам. Послушно. Футболка оказалась у неё в руках, и она просто отшвырнула её в сторону. Опять дотронулась до плеча. Придвинулась, потом прильнула, делая вид, что осматривает рану.

‒ Это ужасно. Это должно быть больно. Так нельзя оставлять. Нужно лекарство. Я поищу у Армана. Наверное, есть какая-нибудь мазь. Или ещё что?

‒ Не надо.

Ничего. Ни мази. Ни тем более Армана. И она права: это должно быть больно. Если именно так. От прикосновения ласковых рук. От прикосновения губ.

До Ши ещё никто никогда так не дотрагивался. Тем более губами.

А стоять невозможно. Так и тянет вниз. Утонуть окончательно. Погрузиться и плыть.

Он и плыл ‒ в сладком тумане, ‒ не думал, не открывал глаз. Окружающего мира больше не существовало. Только два тела: его и её. И всё самой собой получалось. Правильно отвечал на ласки, и сам, сам всё делал как надо.

А потом появилась вторая девушка. Ши не заметил, как она пришла. Ничего не видел, не слышал, не осознавал. Просто понял, что они уже обе рядом. С ним. Его. И даже не удивился. Принял, как должное. Потому что одной вроде бы действительно уже мало.

Реальность сконцентрировалась в ощущениях от прикосновений, от движений. И от боли. Даже сильная, она приносила удовольствие.

Ши не сразу определил, что новые прикосновения отличаются от прежних. Рука другая, неторопливая, сдержанная. Дотронулась до подбородка, медленно прорисовала линию. Пальцы легли на губы и замерли.

Арман.

Бледное лицо, обрамлённое тёмными прядями, нависло над Ши.

Чуть шевельнулся. Вязкий ароматный туман всколыхнулся, но не отпустил. Не хватило сил воспротивиться. Да Арман и не позволял себе ничего лишнего, не переступал грани, за которой возмутившееся сознание смогло бы перебороть желания тела. Только ласкал. А когда трудно становилось сдерживаться, уступал Ши одной из девушек, а сам переключался на вторую.

Они не оставляли Ши в покое ни на секунду. Был бы он обычным человеком, давно бы не выдержал. Но он и так не выдержал. Понял, что ещё мгновение, и просто сойдёт с ума. Или вообще умрёт. И выдохнул:

‒ Хватит!

‒ Как скажешь, ‒ легко согласился Арман, но напоследок потянулся к губам.

‒ Хватит! ‒ у Ши нашлись силы оттолкнуть его.

Демон откатился в сторону, рассмеялся. Ши понятия не имел, что тот делал дальше. Сам лежал, будто в полубеспамятстве, по-прежнему не воспринимая окружавшую реальность. Только почувствовал, как его накрыли одеялом. И провалился в сон.

Разбудили его щёлканье дверной ручки и насмешливый голос Армана:

‒ Живой? Ну ты и силён. Втроём еле тебя умотали.

Ши ничего не сказал. Был рад, что глаза ещё не открыл, и что с мимикой у него проблемы.

Он-то думал ‒ какой крутой! Прикончил одного призрачного пса, поймал другого. И вообще справится теперь с чем угодно. И что ему этот мир ‒ не важно реальный или скрытый ‒ если он весь из себя такой? И тут же оказался в роли очередного маленького развлечения для похотливого демона.

Всё как и раньше. Безвольная кукла в чужих руках. Даже пусть игры другие ‒ сладостные, приносящие удовольствие. Но почему-то всё равно унизительные.

Если Арман сейчас подойдёт слишком близко, если попытается дотронуться, Ши не выдержит и врежет ему. Но демон слишком тонко чувствовал чужие желания, так и стоял в дверях.

‒ Завтракать будешь? Или дальше отлёживаться? ‒ Наверняка, улыбался и ворковал, снисходительно-нежно: ‒ Да не молчи ты. И не дуйся. Не трону я тебя больше. Если только сам ни захочешь. Я насилия не выношу. И гостей не обижаю.

Натянуть одеяло на голову, спрятаться.

Нет. Никакого смущения. Никакой слабости. Никаких покорности и зависимости. Больше никогда.

Завтракать, значит завтракать. Спокойно войти в столовую, усесться за стол. Безучастно скользнуть по Арману взглядом. Да кто он такой! Пусть ехидно и многозначительно лыбится ‒ без разницы. Но тот и не собирался улыбаться.

‒ Слушай, я тут подумал. Про Чудика. А ты так любую тварь можешь оприходовать?

‒ А какую надо?

Арман удивлённо приподнял брови.

‒ Вот это профессиональный подход! ‒ воскликнул и с уважением, и с насмешкой одновременно. ‒ И много ты уже убил?

‒ Много.