поэтому мы втихую сливали топливо из других машин», – вспоминает Дэйв Пегг.

Случалось давать концерты без гонорара. Way of Life часто играли в пабах или маленьких клубах, не приспособленных для их звучания. Было ужасно громко. После первого отделения, владелец клуба просил группу: «Пожалуйста, пожалуйста, играйте тише! На нас жалуются жители соседних домов». Но Джон играть тише не мог, поэтому группу отправляли восвояси.

В старом танцевальном зале «The Top Spot» в Росс-он-Уай был специальный звуковой светофор: сначала горел зеленый свет, а если музыка становилась громче, загорался желтый. Стоило загореться красному, в зале автоматически отключалось электричество.

«Когда мы настраивали оборудование, Бонзо ударил разок по басовому барабану. Светофор тут же загорелся красным, и никто не успел издать и звука. Собственно, на этом наш концерт закончился», – вспоминает Пегг.

Way of Life никогда не приглашали выступить повторно, неважно, насколько хорошо они играли. Концерты были бесцеремонно громкими, и владельцы клубов получали слишком много жалоб.

Присоединившись к The Band of Joy, мастерство Джона пошло в гору. Он соответствовал их стилю, а группа не боялась громкости. Песни «White Rabbit», «Hey Joe», «Baby, Please Don’t Go», «Bluebird», «Alone Again» требовали мощной подачи. «Мы выкручивали ручки громкости усилителей на максимум», – говорит Пол Локи, который переключился с гитары на бас, уступив место Кевину Гэммонду. Роберт Плант, закрыв глаза, завывал на губной гармошке. Джону не составило труда вписаться в общую картину. «Он дубасил так, слово крушил мебель», – говорит Гэммонд.

Группа уверенно набирала обороты. Они играли на разогреве у Georgie Fame and The Blue Flames и The Graham Bond Organization в турах по Мидлендсу. В Лондоне они успешно выступили в «The Middle Earth» на сборном концерте с Fairport Convention и Ten Years After. Казалось, что дела идут в гору. Демо, записанное в «IBC Studios» стало идеальной визитной карточкой, чтобы рассчитывать на хорошую сделку со звукозаписывающей компанией.

Возможно, группа добилась бы успехов, если бы не извечный конфликт амбиций. На концертах Джон выставлял ударную установку на первый план, вынуждая Роберта и Кевина отойти в его тень. Те, не желая с этим мириться, начинали толкотню прямо на сцене, желая привлечь внимание публики. Тоже самое с афишами. «Роб хотел, чтобы его имя указывали перед названием группы», – говорит Гэммонд. Группа стала называться Robert Plant and The Band of Joy, несмотря на возражения остальных участников. Только в одном случае Планти уступал: когда группа в очередной раз обращалась в местную поликлинику за бензоатом в качестве лекарства от чесотки, которую они регулярно подхватывали в дешевых гостиницах. «Когда мы парковались рядом с клиникой, он доставал маркер и закрашивал свое имя на постере, прикрепленном к задней части нашего минивэна».

Вне всякого сомнения, ради общего блага эти проблемы можно было бы решить. Но с деньгами было все хуже и хуже, и привычно нервный Джон Бонэм стал искать новые проекты.

Как-то весной 1968 года ему позвонил Тим Роуз, который несколько раз выступал с The Band Of Joy и Терри Ридом. Он искал ударника и басиста на два предстоящих концерта: на американской авиабазе в Аппер-Хейфорде и на британской базе ВВС в Бистере. «Меня поразило, как Бонзо держал себя в руках, стоя за спиной Тима. Уверен, это было из-за приличных денег, которые ему пообещали», – говорит Дэйв Пегг, занявший место на бас-гитаре.

Не гонораром единым. Игра Джона настолько впечатлила Роуза, что он предложил ему постоянную работу в своем гастрольном туре, стартовавшем в июне 1968 года, с зарплатой 40 фунтов в неделю – в три раза больше, чем в The Band of Joy. Вот оно – решение всех его проблем. Выступления с известным исполнителем и гарантированное жалование. Джон согласился не раздумывая.

Впервые в жизни Бонэм стал получать достойные деньги. Стабильная работа, любимый рок-н-ролл. Требования не высокие, а условия – намного лучше. Идиллия. Возможно, Тим Роуз даже предложит ему новый контракт на следующее турне.

Но тут объявился Роберт Плант с предложением от The Yardbirds.

Глава 6

Не стой на моем пути

[1]

Джимми Пейдж начал терять терпение.

До мечты было рукой подать. Состав группы определился: вокалист и басист то, что надо, а чертов ударник, как назло, тянет резину. Что не так с этим Бонэмом? Так и пропоет всю жизнь по клубам. А то, что задумал Джимми – колоссально: он создает супергруппу уровня Cream, и даже круче. Громкую, «с грандиозным звуком», как он всегда повторял, более универсальную, с богатым музыкальным материалом, не вписывающуюся ни в один жанр.

«Я хотел, чтобы мы играли сочетание блюза, хард-рока и акустики с мощными припевами – то, что никто никогда не делал, музыку с множеством контрастов», – говорил он. Уже был намечен небольшой тур – десять выступлений в Скандинавии, недоигранные The Yardbirds. Первый концерт назначен на 7 сентября 1968 года. Шла первая неделя августа, а у группы не было ударника. Время поджимает, надо нажать на Бонэма как следует.

Джимми поручил это Питеру Гранту. Но в фургоне Бонэмов не было телефона. Грант заверял, что отправил «как минимум тридцать телеграмм» на адрес клуба «Three Men in a Boat» в Уолсолле, где тот должен был играть.

Наконец в Мидлендс на переговоры отправили Роберта Планта. В качестве группы поддержки с ним отправился органист Obs-Tweedle Билли Бонэм, однофамилец Джона, который дружил с ударником и его женой Пэт.

«Пэт не обрадовалась Роберту, ведь ее муж уже отлично сработался с Тимом Роузом», – вспоминал Билл Бонэм.

«Даже не думай об этом! – предупредила она мужа. – С Планти ты больше никуда не поедешь. Всякий раз, когда вы с ним связываетесь, ты возвращаешься домой в пять утра и с полкроны в кармане[55]».

Роберт напирал как мог, но Джон не реагировал. Его и так все устраивало. «Мои дела шли неплохо, и мне поступали различные предложения», – признавался Джон позже. По Бирмингему ходил слушок, что The Move подумывают пригласить его в состав. «Меня к себе звал и Джо Кокер, и Крис Фарлоу, а теперь еще Роберт и Джимми. Я не был уверен, стоило все хорошенько обдумать. Вопрос стоял не только в перспективах, но и в том, чья музыка будет мне ближе».

Настало время пускать в ход подкрепление. Джимми и Грант позвали Джона на ланч в пабе, где, по словам Джимми, они «обрисовали свое предложение как случай, который выпадает раз в жизни». Вдобавок к этому они предложили Джону фиксированный гонорар: 25 фунтов за концерт в Великобритании, 50 фунтов в Европе и 100 фунтов в Америке. Это гарантировало Бонзо «подъемные» на весьма кругленькую сумму, ведь скандинавский тур уже был организован, а американский находился в