Итан коротко запинается, меняя вопросительный тон на мягкую просьбу, — сохрани мой номер, ладно? — и тут же проверяет, насколько я была твёрдой в своём решении тогда, почти год назад: — Я на старом остался.

Я знаю, что он делает. Он так для себя уточняет, полностью ли я вычеркнула его из своей жизни, или стереть из списка контактов его номер рука не поднялась.

Бросаю в ответ лишь короткое:

— Сохраню.

Но мы оба совершенно точно слышим другой ответ:

«Разумеется, я удалила. А как ты хотел, Итан?»

Каждый из нас, словно эквилибрист, пытается сохранить равновесие там, где другие однозначно упадут. И пока у обоих получается найти баланс.

— Спасибо.

Моя только вчера окрашенная бровь мигом взлетает вверх. Я не ослышалась? Он сказал спасибо?

— За что благодаришь?

— За то, что перед тем, как отключиться, ты пожелаешь мне удачно пройти проверку.

Закусываю нижнюю губу, довольно опускаю веки. Кажется, я уже успела немного позабыть, какой он. Как с ним всегда легко. Какой он остроумный и внимательный. Коротко соглашаюсь, словно уже сказала: да, желаю тебе удачи и легкой проверки.

— Пожалуйста, Итан.

Глава 33

Два дня жизнь проходит мимо меня. Я все делаю на автомате: общаюсь с поставщиками, перезваниваю клиентам, уточняю различные мелочи, перекладываю на Дашу заботы о коммунальных платежах и уборке помещения.

Сегодня утром я общалась с представителями двух отелей, где клиенты хотели бы отпраздновать день рождения старшей дочери.

Этот необычный заказ меня немного удивил, но мама двенадцатилетней девочки пояснила, что у них в семье четыре ребенка. И таким образом в знаменательный день родители решили полностью уделить внимание своему первому ребёнку. Ну и сюда же торт, подарки, шары и даже стилист. Вот так, оказывается, двенадцать лет празднуют.

Когда мне было двенадцать… это было мое самое счастливое время. Беззаботное детство. Я и подумать не могла о стилистах, причёсках, парных пижамах и макияже. Когда привычная рутина воспринимается совсем не как во взрослой жизни.

В моей голове преобладали встречи с подружками, тренировки и учеба. Хотя нет. Учиться я не очень любила, но времени уроки отнимали много.

А потом через два года не стало родителей. И мы с Крис остались только вдвоём. И одно за другим на нас посыпались несчастья: денег не хватало, начались неприятности с опекой, нелюбимая подработка, родительские кредиты душили. Но самое ужасное, что со мной случилось, — это травма глаза, когда я реально уже опустила руки и распрощалась со зрением. Я перенесла несколько операций, прошла длительные курсы восстановления, субконъюнктивальных инъекций, применение ряда антибиотиков, стероидов и обезболивающих. Я полностью ушла из спорта, перешагнув через осколки своей мечты когда-нибудь участвовать в мировых чемпионатах. Но по итогу все равно услышала вердикт, который вдребезги разбил ещё теплившиеся надежды: усугубляющийся кератит и необходимая как можно скорее трансплантация роговицы. К слову сказать, мое детство закончилось как-то неожиданно быстро.

А сегодня в моей жизни есть семья Крис, любимая работа и подруга, в которой я не сомневаюсь.

Кстати, о работе: обе встречи с представителями отелей прошли плодотворно.

Оставшуюся часть дня я наглухо баррикадируюсь дома. И не знаю, куда себя деть. Отправляю в стиральную машину грязную одежду, что вот уже несколько дней откладывала на потом. Неосторожно хлопаю дверцей барабана. Немного нервно стираю пыль с подоконников, вылизываю до блеска ламинат под светлое дерево. Меняю расположение вещей в шкафу, на полках разбираю завалы. Уборка всегда помогает мне немного расслабиться и отстраниться. А наведение порядка в доме создаёт иллюзию упорядоченности в собственной жизни, как будто у меня и правда все под контролем. И только внутренний голос настойчиво и пронзительно шепчет, что все установленные настройки и моя уверенность уже слетели к чертям.

Ближе к вечеру пытаюсь приготовить что-нибудь на скорую руку, что выходит у меня, мягко говоря, так себе. Через полтора часа я отставляю в сторону сковороду и отключаю кастрюлю. Кусок в горло не лезет. Меня даже начинает немного подташнивать. Но я запрещаю себе даже смотреть в сторону телефона. Даже задумываться о том, что мне может позвонить Итан.

Но телефон, так или иначе, чувствует мое волнение, внезапно оживая.

— Ты очень взволнована, — уже такой привычный акцент Хьюго сегодня ранит слух.

— День сложный, — вру, прикрывая глаза на мгновение. Ложь — это то, что отнимает силы и уверенность, оскверняя душу. То, что нужно максимально искоренить из своей жизни. Но сейчас она слетела с губ, не позволив даже задуматься. Встреча с Итаном и его звонок — это что-то настолько личное и интимное, чему я отвела особый уголок в душе. И даже и мысли не возникает с кем-то этим поделиться. Рассказать. Воспоминания настойчиво теребят душу. Я не могу отмахнуться. Я, как привязанная, постоянно напрягаю слух: вдруг звонок пропущу. И жду, жду, жду… Позвонит или нет. Мне нечего ему сказать и по большей части нечего ответить. Но я продолжаю слепо ждать. Что он вновь захочет меня услышать. А я даже подсознательно не могу ответить на вопрос «зачем это все теперь?»

— Нужно тебя немного выгулять. Ты очень много работаешь. А отдыхаешь мало.

— Сегодня как раз решила лечь спать пораньше, — я намеренно пропускаю странную фразу «тебя нужно выгулять», не желая уделять этому моменту лишнее внимание. Хьюго периодически подбирает неправильные слова, но я понимаю парня все равно, и он даже не против лингвистических пояснений и корректировки его речи.

— Нееет, — наигранно страдальчески тянет Хьюго. — Я так надеялся, что ты приедешь ко мне.

Молчание повисает в трубке. Меня начинает страшить этот разговор. И все будущие разговоры в этом же направлении.

— Ты же знаешь, что я не езжу к мужчинам в гости, — напоминаю с улыбкой, чтобы немного разрядить обстановку. И вряд ли Хьюго забыл. Он просто пробует ещё раз. — Вместе проводить время можно не только возле кровати.

Понимаю, что несу полнейшую чушь. Но что сделать, если мозг взял паузу?!

— У меня ещё есть телевизор и попкорн, — весело добавляет, а я уже по голосу слышу, что парень съезжает с темы, вновь уступая мне, отворачиваясь от уговоров. — Но на самом деле я просто скучаю.

— Я понимаю, но все же лучше высплюсь. Тем более что я не люблю попкорн, — добавляю мягко.

— Мы давно не виделись. Хочу приехать к тебе. Можно? — уточняет Хьюго, заведомо твёрдо вычеркнув из