– Чего так глядишь волком? Я тоже не рад такому исходу, правда. Коли что случится, кто станет помогать мне и мчаться по первому моему зову?! – бросил старший.

А вот это уже было слишком, открытая насмешка, да перед этим прихвостнем! Этого Дарко не приемлет, уж какой бы ни была поганой его участь.

Схватившись за столешницу, прошипел сквозь стиснутые зубы Волоту в ухо:

– Если бы ты не был моим братом, я бы снёс тебе башку.

Не получив ответа, он развернулся и пошёл прочь.

– Ну, как знаешь, потом не жалуйся, что не делюсь с тобой! – догнал ответ Волота, ударив в спину.

Это было за граню дозволенного, хотя этот прохвост, верно, догадывался обо всём.

Дарко поспешил побыстрее уйти и избавиться от вылившейся на него грязи, завернул в полутёмный переход. Всё же недаром сомневался в потугах Венцеслава вести дружбу с Волотом. Ещё не разгорелось утро, а тяжесть дня легла на плечи неподъёмным грузом. Хотелось покоя.

Но не тут-то было, не успел княжич подняться к себе, его нагнал Волот. Брат, тяжело дыша, остановил его прямо на пустующей лестнице. Тёмные глаза беспокойно шарили по лицу Дарко.

– Мне ведомо, какие были отношения у тебя с Градой. Знаю, что ты дышал в её сторону неровно, верно и сейчас всё повторяется?

Братья некоторое время смотрели друг на друга в молчании, и каждый думал о своём, не находя ни в чём согласия, как было это всегда, сколько помнил себя Дарко.

– Мне передали, что ты ходил в сад. И не говори, что ты по чистый случайности туда забрёл, – прохрипел он. – Отираешься рядом с невестой? Моей невестой.

Каждая мышца младшего княжича напряглась, рубаха липла к спине, а в глазах потемнело от смятения и тесно сделалось в груди. Всё же, какие бы меж ними ни были тягостные отношения, совесть его колола остро и метко. Прикасаться к Росье он не имел никакого права, а тем более, подвергать её всякого рода сомнению и подозрению со стороны не желал. И больше всего переживал за неё, сознавая, какие ошибки успел наворотить.

– Росья юная ещё совсем, и отцу я её обещал, что жить она у нас будет до следующей осени, и что не тронет её никто, покуда девка в возраст не войдёт. А ты что же делаешь? Не успел отойти, как… – Дарко замолк, сжимая зубы, вскипая вновь. – Если она твоя невеста, то ты и веди себя как подобает… – стиснул зубы.

Впрочем, он ничего не сможет сделать, даже если что-то случится.

– Ты борзость свою поумерь. Завидуешь, что не первым родился?

Хоть слова были от слепой ревности сказаны, а ударили, что ножом под рёбра. Волот пыхтел, меряя брата ненавистным взглядом, всё больше погружаясь в ярость, глаза же потемнели пуще самой долгой ночи в году, что два бездонных колодца, верно, долго он смотрел во мрак, что ещё толком не воспрянул духом к жизни.

«Лучше уж последним, но не такой неблагодарной скотиной», – едва не сорвались с языка слова, но вовремя одёрнулся себя, вспомнив о Росье, которой предстоит ещё жить с ним, и вслух сказал другое:

– Иди, проветрись.

Отлепив, наконец, от него пристальный взор, Дарко пошёл дальше. Больше говорить было не о чем, всё и так стало ясно. Долго же держал в себе Волот чувство ревности к Граде. Что ж, отчасти брат был прав, но только отчасти. Дарко и в самом деле дышал неровно к ней, тут не поспоришь, но держал все свои желания в узде. Как же повезло Волоту с ней, та была верной и слишком доверчивой. Как, впрочем, повезло и с Росьей. А он, паскуда, не ценит ничего.

Дарко остановился перед дверью, дыша прерывисто и глубоко, чувствуя, как темнеет всё внутри. Волот всё же зацепил за живое. Что нашло на брата? Зачем вспомнил про Граду? Ведь это забыто, уже оговорено не один раз. Зачем ворошить прошлое? Это всё Венцеслав, тварь, всё в уши дует!

Дарко перевёл дыхание, но гнев накалился до такой степени, что казалось, пепел взметнулся по сторонам. Сжав кулаки, княжич шарахнул о дверь, да так, что треснуло где-то в петлях. Боль пронзила руку, но он остался глух к ней. Хватит с него!

Мужчина влетел в опочивальню, громко хлопнув дверью. Заметался, что ястреб в клетке, готовый перевернуть всё вверх дном. Стены давили, как и всё то, что так опостылело ему. Впрочем, чего ждать, коли так складывается, то лучше скорее уехать.

– Мирята! – крикнул княжич, распахивая дверь, зазывая отрока.

Тот проворно выскочил прямо из-за угла. Подслушивал знать. Хотя неудивительно, слишком тихо было в палатах, верно затаилась вся челядь, прислушиваясь к спорам княжичей. Хорошо, что матушка уехала гостить к родственникам, уже прибежала бы.

– Слушаю, – в глазах мальчишки мелькнуло сильное волнение вперемешку с растерянностью, верно никогда не видел своего хозяина таким взбешённым.

– Прикажи коня седлать, в Изгорь мне надо.

Парень кивнул, выждав немного – ещё какие указания будут, но Дарко кивнул, подавая знак, чтобы поторопился.

– Иди.

Тот уже припустился по лестнице.

– Постой! – Дарко задержал дыхание. – Полада найди и скажи, чтобы собирался в дорогу, завтра поутру выезжаем. Теперь иди.

Мирята поморгал, замялся было, верно не ожидал такого известия, но послушно кивнул, метнулся с лестницы.

«Чем скорее уеду, тем лучше, тогда и Волот поумерит свой пыл, раз встал я ему костью поперёк горла».

Осталось ещё кое-что сделать для Росьи. И нужно очень сильно постараться, чтобы вернуть Воицу в детинец…

Путь в ближние веси был недолгий, Дарко успел приехать в деревеньку до обеда. Изгорь была обширным селением. Серые кровли, вымокшие от ночного дождя, терялись в грязно-коричневых, скудеющих с каждым днём кронах деревьев, и разбросаны были по всему берегу вплоть до первой излучины. Там терялись где-то в сизой дымке последние срубы.

Проехав небольшую отару пасущихся за околицей овец, Дарко миновал ряды заготовленных на зиму стогов сена. Средь домов пронизывающий ветер стих, только легонько трепал ленты на бледной молоденькой берёзке, что ещё летом в Купалову ночь нарядили девицы. Плечистые парни таскали со двора нарубленные дрова в клеть, смеривая всадника спокойными взглядами, пригибая кудрявые головы, верно знали, кто к ним явился в такое время да по какому случаю. О Воице все наслышаны, что прибыла она два года назад вместе с Градой из княжества Логови, и что жила при княжеском дворе, но ушла, когда княжны не стало. Дарко, рассматривая окрестности, подумал, что теперь верно прижилась она здесь, срастаясь с землёй да людом. На родину не вернулась, видно не к кому было, а тут ей по душе пришлось, вот и осталась. Вдруг взяло сомнение – согласится ли вернуться вновь? Должна. Вот только где её изба находится, Дарко не знал. Подъехав к работающим у поленницы парням, княжич остановил коня.

– В какой стороне Воица живёт? – обратился он к юношам.

– Так тут недалеко, вон, за изгородью, – тут же отозвался старший из них.