Священный головной убор магическим образом отводил от владельца пули, но накладывал массу табу. Римский Нос не мог зайти в типи, где родился ребенок, пока не пройдет четыре дня, не мог есть определенных частей животных, или пищу, при приготовлении которой использовалась металлическая посуда. Стоило Римскому Носу нарушить один из запретов, убор терял магические свойства. Чтобы перед боем активизировать его защитные силы, Римскому Носу необходимо было провести определенные церемонии. Он вынимал убор из чехла, держал его над горящими углями, бросая на них щепотки толченого в порошок корня некого растения, потом четырежды возносил его к солнцу и сторонам света. Теперь Римский Нос мог надеть убор на голову, однако на этом приготовления к бою не заканчивались. Следуя инструкциям шамана, он рисовал желтую линию вдоль лба, красную через нос и черную через рот и подбородок. Затем наносил зигзагообразные линии на передних ногах боевого коня и привязывал скальп на уздечку. Джордж Бент вспоминал, что перед битвой Римскому Носу надлежало выполнить столько магических ритуалов, связанных с его защитными амулетами, что он почти всегда поспевал только к концу сражения, но когда он появлялся, все взоры обращались к нему. В январе 1865 г. Римский Нос дрался с солдатами у Джулесбурга, в июле – у моста через реку Платт, в сентябре на р. Паудер. В последнем случае он четыре раза промчался вдоль длинной шеренги солдат, всего в тридцати шагах от нее, вызывая огонь на себя, опустошая ружья врагов. Ни одна пуля не задела храбреца. «Битвой Римского Носа» назвали сентябрьское сражение индейцы.

Проведя зиму на севере, летом 1866 г. Римский Нос ушел к соплеменникам на юг. Он больше никогда не вернулся на север, оставшись жить с Солдатами Псами. После резни, устроенной Чивингтоном на Сэнд-Крик, Солдаты Псы стали основной боевой силой южных шайенов, и оказывали яростное сопротивление американской армии. Неудивительно, что Римский Нос присоединился к ним. Джордж Бент вспоминал об этом: «Ему понравились Солдаты Псы, самые дикие и агрессивные бойцы нашего племени, и он жил среди них до самой смерти».

Лидеры арапахов

В начале апреля 1867 г. в форте Ларнед, штат Канзас, генерал-майор Уинфилд Хэнкок начал формировать экспедицию против шайенов, арапахов и сиу, в составе одиннадцати рот 7-го кавалерийского полка под командованием полковника Джорджа Кастера, семи рот 37-го пехотного полка и батареи 4-го артиллерийского полка – всего 1400 солдат. В марте 1867 г. Уинфилд Хэнкок с армией появился на равнинах Канзаса. Под его началом в экспедиции против индейцев впервые участвовал подполковник Джордж Кастер.

Мать с дочерьми, шайенки

Хэнкок намеревался положить конец набегам на поселенцев, и для начала решил пригрозить шайенам жесткими мерами. С помощью агентов Уинкупа и Ливенворта удалось организовать встречу у форта Ларнед. Генерал выступил перед вождями шайенов, сиу и арапахов с длинной, невнятной речью, вызвавшей у индейцев недоумение. Они не поняли, что он хотел донести до них. «Даже переводчики Джон Смит, Дик Кертис и Эд Гуерье, с которыми я говорил позже, не могли сказать, что же Хэнкок имел ввиду», – писал Джордж Бент. Ко всему прочему, генерал выразил недовольство отсутствием на совете Римского Носа, которого считал верховным вождем южных шайенов. В его отсутствии Хэнкок усмотрел явный признак враждебности. Индейцы пояснили, что Римский Нос воин, а не вождь, и потому не может присутствовать на совете, но Хэнкок настаивал на встрече. Хуже того, генерал намеревался повести свою огромную армию к лагерю шайенов, и «мирно» расположиться неподалеку от них. Новость напугала индейцев, они хорошо помнили Сэнд-Крик. Вождь Солдат-Псов Высокий Бык возразил, что все вопросы можно обсудить и здесь, если же солдаты подойдут к лагерю, женщины и дети в ужасе разбегутся. Ответ только усилил подозрения Хэнкока. Генерал ничего не знал об индейцах, их менталитете и образе жизни. Впрочем, это его не заботило.

Индейский скаут на службе американской армии, 1868 г.

На следующий день войско Хэнкока приблизилось к индейскому лагерю настолько, что встревоженные воины поскакали навстречу. Они опасались неожиданной атаки солдат, и в случае нападения надеялись хотя бы ненадолго сдержать натиск бледнолицых, чтобы дать семьям возможность скрыться. Противники выстроились друг против друга: триста воинов против полутора тысяч солдат.

Индейцы в напряжении ждали, какие действия предпримет генерал. Агент Уинкуп в одиночку отправился к ним и вернулся с большой делегацией шайенов и сиу, среди которых был Римский Нос. В руках он держал белый флаг. Хэнкок упрямо продолжал считать Римского Носа вождем всех шайенов:

– Хотите войны? – резко спросил он его.

– Если бы мы хотели войны, разве подошли бы так близко к твоим пушкам.

На этот раз переговоры много времени не заняли. Сославшись на ветреную погоду, Хэнкок резко прервал их, заявив, что разобьет свой лагерь возле шайенского, после чего можно будет поговорить с вождями в его палатке, где не мешает ветер. Теперь индейцы не сомневались – генерал собирается хитростью подойти к ним ближе и атаковать. Об истинных намерениях Хэнкока историки спорят по сей день. Одни утверждают, что он выгадывал время, чтобы расположить войска на выгодной стратегической позиции, другие склонны видеть в его поступках непоколебимую глупость чванливого солдафона. В любом случае, поведение генерала выглядит по меньшей мере странно.

Настойчивые попытки Хэнкока приблизиться к лагерю шайенов и сиу окончательно развеяли надежды краснокожих на мирное урегулирование. Стороны разъехались, и длинная колонна солдат медленно двинулась в сторону индейской стоянки. Их разделяло миль десять.

– Этот офицер жаждет драки, – в ярости проговорил Римский Нос. – Я убью его перед его же людьми! Тогда у них хотя бы появится причина для драки.

Встревоженные вожди попытались остудить его пыл. Они не хотели новой войны. Увещевания не помогли. Едва на горизонте появились солдаты, Римский Нос выехал им навстречу. Бок о бок с ним скакал его друг Бык-Медведь, которого вожди попросили приглядеть за разгневанным воином и не допустить кровопролития.

Снова между Римским Носом и Хэнкоком произошел разговор. Генерал возмущался, что из индейского лагеря уходят старики, женщины и дети. Он усмотрел в этом… коварный умысел дикарей. За его спиной стояли пятнадцать сотен вооруженных до зубов солдат, а он требовал от Римского Носа объяснений, почему индейские женщины и дети пытаются скрыться при виде них! Спросить такое мог только умалишенный.

– Ты не знаешь, что женщины и дети не так храбры, как мужчины? – в голосе шайена звучал металл. – Ты никогда не слышал о Сэнд-Крик? Твои солдаты выглядят как те, что резали там женщин и детей.