«Вытащи меня, сельо! — простонал Сиен. — Не могу больше, я словно пью брата!»

Я протянула руку. И едва успела отпрянуть от когтей рванувшейся вперед твари, поднырнуть, выдирая из ее тела кинжал. С поворотом и оттяжкой, взрезая струп на ране сверхоборотня. И без того умиравшее существо за пару мгновений истекло визгом, ненавистью, злобой, кровью и магией. И сдохло — растаяло, оставив лишь сладковатый гнилостный запах.

Прощай, бывшая сестра, и прости меня.

Сельо после смерти не оставляют миру своей плоти. Тают, как лунный луч. Даже бывшие сельо — переродившиеся, потерявшие человеческую сущность гиньи.

В этот миг позади нас что-то взорвалось, яркая вспышка разогнала мрак подземелья и ослепила глаза. А грохот осыпающихся камней оглушил.

Меня накрыло спасительным крылом тьмы, и железная хватка — до синяков чувствуется знакомая рука! — выдернула из рушившегося подземелья. Зато моя ладонь сжимала стальную рукоять ликующего Сиена Ошсаха: «Спасен!»

Дьяр молчал, — и это было особенно неуютно, — мерил шагами ректорский кабинет и только глазами сверкал. Причем не на меня, а на ректора Нирта. Меня Темнейшество явно видеть не хотело. Да и мне что-то было нерадостно.

Некромант тоже еще рта не раскрыл. Откинулся в кресле, опершись затылком о спинку и задрав обожженый нос к потолку. Над его лицом колдовал магистр с факультета зелий и ядов — тощий, похожий на высушенного кузнечика. Он хмурился и шептал заклинания, накладывая на глаза пропитанную мазями повязку. Хоть бы подольше полечил драгоценное здоровье нашего замечательного ректора! Ясно же, Дьяр всего лишь ждет, когда уйдет непосвященный в наше приключение, чтобы обрушить громы и молнии.

Но, едва магистр откланялся, сообщив, что зрение мэтра Нирта восстановится к вечеру, Дьяр уселся за стол в кресло посетителя и устало бросил:

— Все, с меня хватит. Сегодня же отправляешься домой, Лика. Разрываем контракт.

— За что?

— За все. Одной только башни Шарх достаточно. Она, конечно, стоит на месте, но это голые камни. На них теперь ни одно заклинание не цепляется, как ураганом сметает. Горгульи не могут на крышу сесть, гнезда лишились. Куда их теперь? Только твоему Шуршу все нипочем. Хоть бы Кикирусю пожалела. Где ей теперь жить?

Я хотела посоветовать поселить старушку во дворце, но чувствовала, что за такой совет Темнейшество точно меня в порошок сотрет, хотя что тут такого?

— Это не я, это он, — на стол легло смирненькое и тихонькое оружие, даже ни единым камушком на рукояти не отсвечивало.

Меня спас ректор. Оживился, пробормотав: «Да, это интересно!» — протянул руку, безошибочно найдя кинжал, но не коснулся, а подержал над ним раскрытую ладонь.

— Это точно один из близнецов? Магии даже не чувствуется, — разочарованно сказал он. — Неужели та тварь его опустошила? А ведь должно быть наоборот.

Меня тоже смущал этот факт, но Сиен Ошсах словно бы впал в спячку — не отзывался, а сталь покрылась жуткой на вид черной коркой. Его бы почистить, но Дьяр категорически запретил.

Мэтр Нирт попросил, чтобы я повторила рассказ о находке, и я с удовольствием это сделала, тщательно следя за тем, чтобы рассказ совпал с тем, что слышал Дьяр. Собственно, скрывать мне нечего, кроме очередности событий. Это не я захотела свободы, это свобода внезапно случилась со мной. А я всего лишь собиралась по просьбе мадам Кикерис приготовить ужин из тролля.

— Что? — удивился Нирт. — Мы с Сэйваном обшарили каждый закуток, заглянули в каждый ларь, но не видели никакого тролля. И что ему там делать? В башне — запасной ледник для продуктов, а не морг!

Вот зачем он так со мной? Мне же теперь дурно станет: это чем же меня Кикируся кормила?

Дьяр перестал мельтешить по кабинету, оперся кулаками на стол:

— К хургу тролля! У нас разве, кроме дохлой каменюки, никаких пропаж нет и расследовать нечего? Тебе не о чем рассказать мне, мэтр Нирт?

Ему было что сказать, и я, наивная, узнала из его речи, что ректор всего лишь выполнял приказ Дьяра никуда меня не выпускать. Отправлять меня во дворец порталом он и не собирался, а заманил в самый охраняемый, как считалось до сегодняшнего дня, но давно неиспользуемый портальный зал, запечатанный еще со времен Единения. С одной лишь целью: чтобы я больше никуда не сбежала и ничего не натворила.

Никакого секрета ками-рани и специального заклинания переноса не существовало. Нирт подсунул мне вовсе не зашифрованную древнюю рукопись, а только что сотворенную совершеннейшую белиберду, в расчете, что умненькая сельо никогда не последует самоубийственному «совету». А иглу дал, чтобы у меня не возникло подозрений, для антуража. Лишь бы задержать беглянку, пока Нирт втайне связывается с Сэйваном, чтобы сдать меня начальнику темного сыска с потрохами.

Лжец. Бесстыжий, наглый лжец без грамма совести! Демон демонский. Все они тут такие!

Пока я злилась, Дьяр благосклонно кивал, но вдруг подался вперед и цепко ухватил ректора за плечо.

— Самое защищенное в Академии помещение с тысячелетними печатями, говоришь? Такое защищенное, что на Лику тут же напала какая-то лунная тварь! Я почуял ее магию, уже сталкивался с такой в Серых пределах, ни с чем не спутаю. Именно угроза жизни моей ками-рани втащила меня в тот самый портал, который будто бы запечатан и не действует! А если бы у Лики не было кинжала Ошсах, единственного оружия, которым она могла остановить хиссу?

Не единственного, у меня был еще лунный меч — оружие богини Лойт, которым она одаривала избранных для служения сельо, но об этом ни к чему рассказывать при ректоре.

— Гинью, — шепнула я. — Это следующий этап после хиссы. Гинья воздействует на разум жертвы, и та видит совершенно безобидное для себя существо. Мать — ребенка, муж — жену, влюбленный — возлюбленную…

Только мне почему-то пригрезилось синеглазое вреднейшество, но в этом я ему ни за что не признаюсь.

— Интересно, чье лицо было у того существа? — задумчиво прищурился Дьяр. — На кого у тебя все-таки поднялась рука, сельо? Впрочем, не настаиваю на немедленном ответе. Сейчас мне интереснее, кого видел магистр Нирт и что случилось с его противником в итоге. Начни с того, как ты оказался именно там.

Я с удивлением осознала, что опять погрузилась в «око сердца». Это означало одно: все-таки не доверяю я темному ректору. Впрочем, именно для этого я тут, в Академии. Пока не пойман убийца, подозревать нужно всех.

Странно, почему Нирт так смущен и хочет оказаться как можно дальше отсюда? Чего он боится? Точнее, опасается? Да и голос у него внезапно охрип так, что он сначала откашлялся:

— Кхм… Только не серчай, владыка. После случая с Даори Энриати я, вопреки твоему приказу слушаться инструкций Янге и Сэйвана, счел необходимым восстановить и даже усилить охранные контуры хотя бы в подземельях. Здесь-то, решил я, сплошь служебные ходы и помещения, адептам ходить запрещено, и точно нечего делать без пропуска ни вашей сестре, если Тьма вернет ей покровительство и силу, ни тем более вашей ками-рани.