И в Серых пределах такой прозрачной синевы не увидишь. Там лунный диск торчит в самом зените, как приклеенный к небу, невозможно не заметить. А вокруг диска — розоватая корона божественного ореола, затмевающая полнеба.

Такой необъятный небесный простор, который открывался моим заслезившимся от обилия света глазам, может быть только в Белой империи.

Я попыталась пошевелиться, но тело было чем-то плотно спеленуто, и мне удалось лишь слегка повернуть голову. Хоть немного, но обзор увеличился: в поле зрения попал изумительной работы ажурный забор, кромка высокого густого леса за ним и длинный, объемный, дрыгающийся сверток из лиан перед ним.

Слишком активный для такого умиротворяюще мирного фона сверток верещал дивные ругательства на пяти языках древности и двух современных.

— Шурш, это ты? — поинтересовалась я на всякий случай. И у кого это он научился так виртуозно ругаться? Неужели у бабки Кикируси?

— Хозяйка, освободи! — жалобно взмолился Шурш.

— Ты дракон Смерти или кто? — раздался справа голос Ирека.

Я повернула голову на звук и узрела еще один кокон, подвешенный между деревьями на фоне белой стены, когда-то живописно увитой плющом. Сейчас в стене зиял безобразный провал, порванные плети плюща укоризненно свисали, покачиваясь от легкого ветерка.

Знакомое здание, кстати. Папа опять рассердится.

— Дракон, — печально шепнул Шурш. — С-с-смерти…

— Ловушки созданы из живых лиан, — сказал Ирек. — Попробуй их состарить смертельно, так, чтобы рассыпались в пыль.

Через мгновенье самый большой кокон пыхнул пепельным облачком, а растерявшийся от неожиданности Шурш со всего маху брякнулся оземь.

— А теперь развей мои лианы, только поаккуратней! — приказал Ирек.

У Шурша было другое мнение.

— Хозяйка! — возликовал дракончик и ринулся к моему кокону.

Через миг мои косточки точно бы пострадали, потому что подвешена я была на высоте метров четырех. И не над мягкой травкой, а над дорожкой из булыжников — где уж настигла меня папочкина охранная система.

Но грохнуться мне не дали. Путы рассыпались, а тело продолжало висеть! Я почувствовала себя мухой на невидимом стекле.

— Лика? — наконец-то объявился хозяин положения и всех окрестных земель на лигу вокруг.

— Привет, папуль! — жизнерадостно отозвалась я, пытаясь встать на державшем меня незримом «стекле». Получилось подняться только на четвереньки. — Как поживаешь? А мы тут с Иреком к тебе на переговоры! Неофициальные!

Стоявший в проломе Алиан тяжело вздохнул:

— Дорогая дочурка… — посмотрел направо, перевел взгляд налево, затем поднял очи вверх, оценивая размах разрушений, — очень дорогая дочурка! Как же я рад тебя видеть в добром здравии! А я уже беспокоиться начал, что ты так долго не даешь о себе знать. Но скажи на милость, почему ты пришла не моим порталом, который настроен и уравновешен, как ювелирные весы, а с помощью кувалды стихийного темного портала? Стихийного! Как вас троих не разорвало и не размазало по всему вашему пути от темнославного града Кардерга до моего загородного дома?!

К концу речи голос светлого звенел тщательно сдерживаемой яростью.

— Пап, да все же в порядке! — запоздало струхнула я. Стихийный портал, подумать только! Да подобными только самоубийцы пользуются!

— И какому идиоту пришло в голову пользоваться такой неустойчивой магической конструкцией, я спрашиваю?

— Па…

— И не тебя спрашиваю, Лика, а вон того демона, имевшего наглость второй раз вломиться в мой дом, как боров в курятник!

Ирек перестал дергаться в своем коконе и обреченно молвил:

— Это случайность, мэтр Алиан. Амулет портала сломался от нечаянного удара, и магический выброс…

— Ах, случайность! — взорвался светлый маг. В чистом небе далеким эхом громыхнул гром. — Нужно быть последним тролльим недоумком, ушибленным на каменную голову раз двести, чтобы таскать в карманах незащищенные амулеты порталов! Таких случайностей мои студиозусы учатся избегать еще на первом курсе! Недоучка! Темнота кромешная! Ты рисковал не только собой, но и моей единственной дочерью! И драконьим малышом! Да если бы что-нибудь с ними случилось, ты лично, хотя и посмертно, обеспечил бы вековую войну с Тархарешем и Серых пределов, и всего племени драконов Смерти, и, само собой, Белой империи!

Мой дракончик выпучил глазенки и присвистнул, случайно уничтожив в порыве восхищения одно из двух гигантских деревьев, между которыми висел спеленутый Ирек, тем самым лишив его одной из опор. Парень охнул, брякнувшись оземь. Все-таки чьи-то ребра тут точно пострадали. И главное, не мои!

Алиан поморщился, махнул рукой. То ли целительную магию задействовал, то ли прикончил жертву.

— Вот и полежи тут, демон, подумай о своих ошибках, о жизни, которую, можно сказать, только что начал второй раз, — спокойно завершил маг. — И скажи спасибо, что вас каким-то чудом забросило именно сюда, а не в хургову зад… эм… глотку! — Алиан виновато покосился на меня и улыбнулся. — Пойдем, Лика, попьем чайку, что ли, а то я что-то разволновался…

Архимаг провел меня по воздушному и невидимому, но твердому, как стекло, мостику через пролом в разгромленную гостиную, а оттуда, легким и непринужденным взмахом руки восстановив целостность стен и интерьера, отправился в трапезную с накрытым на двоих столом.

На двоих! Когда успел?

Либо он меня ждал, либо я долго провалялась без сознания. Вон вечереет уже. Лихо же меня приложило стихийным порталом, м-да.

Меня опять прогнали в умывальню. И то сказать, выпачкаться я когда-то успела изрядно. Там же меня ждало обновление гардероба. Белоимперский аристократ давал понять, что не потерпит бродяжку в лохмотьях. На плечиках висело голубое платье в пол, с вырезом каре и открытой спиной, под ним стояли на ножной скамье туфли в тон. Все точно по размеру: шпионка Зулия не зря все мои платья, штаны и туфли перемерила, пока островитянкой притворялась.

Я быстренько умылась, переоделась и, сунув письмо Дьяра за поясок, так как карманов изысканный наряд не предусматривал, поковыляла на каблуках в трапезную.

Алиан усадил меня, опустился в кресло напротив с неторопливым достоинством и чуть расслабился. Вот тогда и выяснилось, что нервы у папули не железные: когда он взял бокал с водой, рука заметно дрожала. А у губ пролегли усталые складки.

— Счастье, что я услышал твой зов и успел вмешаться, — устало вздохнул он.

— Какой зов? — теперь и у меня начался тремор конечностей.

— А кто кричал душой «мама, папа»? — маг вскинул на меня взгляд. Очень ласковый. Вот только… невзрачный голубой цвет глаз будто кто-то стирал, и лучами прорывалась неистовая морская зелень.