в себя. Я провалялась в кровати дольше, чем следовало, собираясь с силами и настраиваясь на хорошее. Неприятное чувство камнем лежало на душе.

Том начал ходить в новый спортивный клуб неподалеку. Сегодня он собирался встретиться за обедом со старым приятелем, вместе с которым ходил на бокс. А на позднее утро записался на первичный инструктаж с персональным тренером. Мой муж надел новые вещи от «Gymshark»[13], которые заказал себе по интернету. Шорты и майка-безрукавка подчеркивали его отменную физическую форму: мускулистые бедра, словно отлитые из стали, и широкие мощные плечи.

Мне не нравилось, что Том вновь сходится с кем-то из «прошлой жизни», как мы называли этот период. Мы хотели вместе начать с чистого листа, и нам совсем не нужны прихлебатели из прошлого, которые станут тянуть его вниз. Но возразить что-либо и не прозвучать, как Джилл, было невозможно.

Я смотрела, как муж собирается, и мой желудок болезненно сжимался. Он ходил по спальне, напевая себе под нос, засунул в спортивную сумку полотенце и бутылку с водой. Интересно, кто еще ходит в новое модное место? Наверняка туда толпами побегут горячие юные красотки, лет двадцати-тридцати, с упругими загорелыми телами и блестящими волосами…

– Как же я скучал по этому! – ухмыльнулся Том, целуя меня в щеку. – Там и фреш-бар есть! Хочешь, что-нибудь тебе принесу? Смузи из клубники со спирулиной у них на сайте выглядит роскошно!

– Не стоит, спасибо, – я выдавила улыбку. – Хорошей тренировки!

И вот Том ушел, забрав с собой бурлящую юношескую энергию и искрящийся восторг. Я без сил лежала на кровати. Нужно было переключиться на что-нибудь другое.

Я взяла телефон и снова просмотрела воскресную статью в «Daily Mail». Мне очень понравился снимок, который опубликовали в газете. К тому же перед интервью они сделали щедрый вклад в фонд. Мы отлично получились на фотографии, да и в самой статье о наших отношениях рассказали деликатно и уважительно.

Промотав текст статьи и рекламу сенсационной истории, я принялась читать комментарии:

«Удачи им обоим. Красивая пара».

«Они заслуживают счастья. Всего им самого наилучшего!»

Внутри разлилось блаженное тепло. Тут же исчезли мои глупые страхи и неуверенность из-за похода Тома в спортивный клуб. Мы действительно классно смотримся вместе, и впереди нас ждет большое счастье.

Я просмотрела следующие несколько комментариев, и приятное чувство мгновенно улетучилось.

«Больная! Как можно полюбить убийцу сына?»

«Боже, да она ему в матери годится!»

«Горячий красавчик… на кой черт парню морщинистая старуха вдвое старше его?»

Сколько категоричности! Наверняка у этих бедолаг такие серые скучные жизни, что им аж зубы сводит, когда другие счастливы. Вокруг полно завистников, взять хоть Джилл Биллингерст. Честно говоря, я не удивлюсь, если окажется, что один или несколько ругательных анонимных комментариев – ее рук дело. Знала бы Джилл, что творится за ее собственной спиной! Скоро на нее навалятся гораздо более серьезные проблемы, будет не до переживаний за драгоценного сыночка.

Я взяла зеркальце для макияжа и стала изучать свое лицо. Том, проснувшись, раздвинул шторы, и спальню залило солнце, безжалостно высвечивая все недостатки моей кожи. Я покрутила головой в разные стороны. На солнце мне нельзя, однозначно. Несмотря на антивозрастной косметологический уход, который я почти с религиозным трепетом делала каждый месяц после сорока пяти, носогубные складки проступили сильнее. К счастью, уколы ботокса раз в три месяца избавили меня от межбровных морщин. А щеки по-прежнему сохраняли юношескую упругость благодаря инъекциям филлера. Хотя… может, и хорошо, что я увидела под статьей гадкие комментарии. Вдруг их авторы оказали мне услугу, и это знак, что пора прибегнуть к более серьезным антивозрастным процедурам?

Я бросила телефон рядом с собой, натянула на голову одеяло, и, поджав ноги к животу, повернулась на бок. К горлу подступил ком. Порой борьба со старостью напоминала попытку сдержать морскую волну. Неважно, насколько вы внимательны к себе. Складки, морщины, сухость и дряблость кожи одолевают исподволь, будто сорняки в саду. Интересно, а каково это – не заморачиваться? Нравиться себе какая есть, принимать свою внешность.

Я решила, что пяти минут нытья достаточно и пора встряхнуться. Я написала Корал: попросила ее заскочить ко мне перед работой. Мы не общались с ужасного вечера пятницы, но ответ пришел моментально:

«Когда удобно?»

Меня задел откровенно сухой тон Корал, но я просто напечатала:

«Давай в 11:30. Пока».

Накопились кое-какие неловкие моменты, которые следовало проговорить. Наши с ней отношения достигли критической точки. Меня не волновало, если мы больше не увидимся, но общением с Эллисом я рисковать не собиралась.

Я приготовила ванну с увлажняющей пеной, нанесла на лицо дорогую питательную маску для лица и постаралась не думать о Томе, который наверняка пялится на юных стройняшек в фитнес-клубе.

Пару часов спустя приехала Корал. В обвисших легинсах и старой толстовке, изгвазданной краской. Она даже не постаралась хоть немного привести себя в порядок. Красноречивое свидетельство того, что мать моего внука почти перестала меня уважать.

Я угостила ее лимонадом. Корал уселась и, попивая, стала просматривать посты в телефоне и хихикать.

– Корал, бога ради, отвлекись на пару минут! – не выдержала я.

Она оторвалась от телефона и раздраженно цокнула языком.

– Не надо говорить со мной как учитель с учеником. Честно говоря, достает.

– Я скажу, что действительно достает, – вспылила я, тут же нарушив данное себе обещание сохранять спокойствие. – Достает твоя манера открывать дверь запасным ключом и сбрасывать Эллиса каждый раз, когда тебе нужно уйти по своим делам. Как совсем недавно.

– Уйти по своим делам?! – Корал не хуже опытной актрисы изобразила оскорбленную невинность. – Вы сами попросили привезти его вечером.

Я уже с трудом держала себя в руках.

– То, как ты живешь, дело твое, но меня беспокоит, что Эллис слишком часто предоставлен самому себе. И единственное, с чем он взаимодействует, – приставка для видеоигр!

– Я бы расхохоталась, если бы мне не было так грустно и обидно! – Ее глаза недобро сверкнули. – Вы переживаете обо всем, кроме того, что действительно влияет на Эллиса и вредит ему.

– О чем ты, черт возьми?

– Неужели непонятно? Сначала вы утверждаете, будто Эллис – ваш смысл жизни, а потом вдруг выходите за человека, который забил его отца до смерти. Как, по-вашему, это влияет на Эллиса?

– Это был единственный удар, а не жестокое избиение, – процедила я сквозь зубы. – Вообще-то, мы с ним долго беседовали о Томе и моем замужестве. Я сказала Эллису, что он смело может обращаться ко мне с