сменились другими, а он, по-прежнему несведущий беспомощный переросток, всё следует за Синеглазым по трудной дороге, которой не будет конца…

Юноша тихонько вздохнул, и вдруг до него дошло, что за всё это время Эдра не произнесла ни звука и ничем не нарушила хода его мыслей. Он осторожно поднял голову: Наставница стояла прямо перед ним, не шевелясь, и взгляд её был прикован к изображению над одним из окон.

Рослый смуглый человек, стоя по колено в воде, сдерживал натиск разыгравшейся бури. Суровое, чеканное одухотворённое лицо выражало решимость и уверенность. Золотисто-карие глаза под широкими бровями с изломом посередине говорили об уме и силе их обладателя. Блестели мокрые от брызг камни королевского ожерелья, тёмные вьющиеся волосы придерживал сверкающий обруч короны.

Вот он, сын Олаха и Легри, Сарх Законодатель, король Сарх, величайший из былых Правителей Саора. И буря эта не какая-нибудь, а Арнинская, по названию озера Арнин, где жил создавший её своим проклятием маг Хорм, сын Кеира. Арнинская буря, уносившая жизнь за жизнью, пока Сарх не подкараулил её в заливе Ольди, загнал в ловушку и уничтожил. В своих занятиях Дэриэн ещё не добрался до жизнеописания Сарха, но разве можно спутать этот властный, волевой облик четырнадцатого короля и этот подвиг, запечатлённый в легендах и песнях! Пятый по счёту из Семи Великих Подвигов Сарха, о которых знают даже малые дети!

Но Эдра смотрела так, словно заметила нечто новое в изображении, на которое глядела изо дня в день большую часть своей жизни, и это новое заставило призадуматься мудрую учительницу Правителей Саора.

– Наставница, – набрался смелости спросить Дэрэк, – почему ты замолчала? Моё невнимание обидело тебя?

– Нет, – покачала головой Эдра, – признаться, я и сама несколько отвлеклась. Я думала о том, как странно сила и слабость сочетаются в одном человеке… На сегодня урок окончен, принц. О правлении Олаха мы поговорим завтра. Надеюсь, рассказ о падении Тосена и последних днях Тёмных времён ты запомнил.

Дэриэн кивнул, зная – этого достаточно. Наставница не станет проверять его или ловить на слове. Честность была основой Саора, а ложь презиралась наравне с трусостью. Если б он пропустил хоть часть истории Эдры, то чистосердечно в этом признался бы. Врать было стыдно и бессмысленно. Да и что он выгадал бы, обманув Наставницу?

Но на сей раз у Дэрэка была особая причина слушать Эдру, затаив дыхание. Так уж вышло, что именно упоминание о Тосене и его предшественнике, Безымянном короле Саора, сыграли решающую роль в судьбе принца. Одно сравнение с Безымянным повлияло на юношу сильнее, чем все возможные уговоры и доводы. Тогда – теперь он ясно это видел! – он находился в таком состоянии страха и растерянности, что вполне мог бы совершить ту же ужасную ошибку, что и лишённый имени король. Спасая свою жизнь, уступил бы Цепь безумцу – и Тёмные времена настали б вновь… Целый век потребовался Саору, чтобы прийти в себя от сумасбродств Тосена. Сколько лет ушло бы на то, чтобы исправить всё, что собирался сотворить с его хрупким миром Лекст?!

Сейчас принцу стыдно вспоминать, как близок он был к тому, чтобы отступить, как мало значила для него древняя тусклая цепь на шее. Что заставило его одолеть сомнения? Несколько фраз, брошенных полунасмешливым, полупрезрительным тоном. Как ни странно, язвительность его синеглазого спутника вместе с собственным негодованием пробудила в нём и мужество, и гордость. Это уж потом из тайников души поднялась и завладела им всецело любовь к родному миру, поборовшая и страх, и сомнения.

Безымянному не повезло так, как Дэрэку. В нужный момент рядом с ним не оказалось человека, способного заявить в лицо: есть вещи хуже смерти! И теперь несчастный король проклят, обречён на презрение, лишён былых заслуг, облика, даже имени. Не правитель – безликая тень. Все его деяния померкли перед последним – передачей ожерелья королей своему недостойному племяннику. Невыносимо думать, что поддайся Дэриэн хоть на мгновение отчаянию – его постигла бы та же участь. Имя принца было бы предано забвению, а столетия спустя другая Наставница в иное время сказала бы о нём, как Эдра сегодня о Безымянном:

«Он и только он несёт ответственность за ужасы Тёмных времён, ибо прекрасно понимал, что отдаёт королевство в руки деспота и тирана, и не достоин даже жалости, поскольку его трусость стала причиной всех последовавших бед!»

Дэрэк гордо выпрямился. Что бы ни было вначале, он не струсил! Лекст, некогда такой грозный, стал лишь именем в истории Саора, мрачным упоминанием в повествовании Наставников. А он, Дэр, жив, Джэд правит Саором, их мир по-прежнему свободен, Законы незыблемы, и Тёмные времена канули в прошлое и уже не вернутся.

– До вечера, принц! – простилась Эдра, напомнив юноше о намеченном на сегодня очередном собрании Круга.

Развернув во всю ширь огромные, в треть комнаты крылья, отчего радужные всплески взметнулись аж до потолка, лэктэрх изящно и бесшумно вспорхнула, за пару взмахов достигла стены, пролетела сквозь неё и скрылась из виду. Она могла бы, не шевельнув и кончиком крыла, сразу оказаться в любом месте Саора, но поступала так редко. Дэрэк подозревал, что ей просто нравится летать. Он её понимал: что может быть приятнее свободного полёта в безбрежном просторе неба? Манящего неба Саора – всегда безоблачного, чистого, принизанного мягким серебристым светом.

Дэриэн попытался нарисовать иную картину. Низкие, грязно-лиловые тучи, мелкая холодная морось, непрерывно сеющаяся откуда-то сверху, словно кто-то сыплет её через частое сито. Мокрые вегеки, растрёпанные приолги, чавкающую под ногами скользкую бурую жижу. Не получается! Не удаётся вообразить Сэрбэл, скрытое пеленой, облака, выползающие из-за гребня Эриэжа, Орж, невидимый в нитях дождя, поникшие и сморщенные лепестки сошта.

Юноша вспомнил слова Арска:

«Вся растительность Саора питается водой одного нашего Океана. Цветы и деревья, лесные и полевые травы, садовые и дикие растения живут только благодаря подземным источникам. Корни их проникают глубоко в почву и впитывают влагу, а листья пользуются каждой каплей росы. В нашем мире воздух сух, а туманы редки, возникая лишь около рек и озёр. При недостатке влаги мы изменяем или усиливаем течение подземных потоков, и этого вполне достаточно, чтоб предотвратить засуху. Наше солнце даёт нам столько тепла, сколько необходимо. Оно греет, но не сжигает ни растения, ни почву. Из нашего друга Сэрбэл не превращается во врага, поэтому нет нужды противопоставлять его свету силу льющейся сверху воды».

Мир без дождя.

Дэрэк подумал, что у Тора была причина недолюбливать ненастные дни, иначе он не лишил бы дождей Саор. Спросить бы Джэда, тот наверняка знает. И даже ответит со всей присущей ему честностью. Вот только лишний раз не хочется причинять