– Опаздываешь, слизняк, – немедленно прошипел Дангор, оскалив острые клыки и приподняв кончики увенчанных когтями крыльев. Сегодня он был в необычном виде – двуногим, рогатым и даже смутно похожим на человека. Уродом, конечно, как и всегда, но он даже в образе склизкого червя искренне полагал, что это поразительно красиво.

Я спокойно пожал плечами.

– Повелителя еще нет. Значит, я не опоздал.

– Поговори мне ещ-щ-ще, тварь!

Я так же спокойно отвернулся, но про себя подумал, что на обратном пути стоит, пожалуй, слегка изменить маршрут. Это сейчас он меня не тронет – любая свара накануне появления повелителя могла плохо отразиться на всех ее зачинщиках. Поэтому я в полной безопасности. Но вот после… гм… видимо, стоит отправить зов на Красную скалу и пораньше вывести слуг из домена. Вдруг Дангор забудет о том, что я давно вышел из его подчинения?

Мельком покосившись на клыкастых, шипастых и таких же уродливых, как Дангор, соседей, но не ощутив с их стороны серьезной угрозы, я успокоено отвернулся. Очень хорошо. Значит, в ближайшее время подвоха не будет: демоны, как выяснилось, отвратительные актеры. Они, если уж ненавидят, то открыто. Если насмехаются, то далеко не так изощренно, как люди. А если намереваются вступить с кем-либо в сговор, то никак не удержатся от того, чтобы не кинуть на обреченного одиночку хотя бы парочку злорадных, предвкушающих взглядов.

Отсталое племя, что с них взять? Злобные, но еще неиспорченные человеческими интригами дети. Примитивные, наивные, иногда (что вообще удивительно) даже относительно честные. Правда, безжалостные до отвращения, но все равно – им еще есть чему поучиться у смертных. Тогда как я эту школу давным-давно прошел, и, собственно, охотно этим пользовался. Иначе как бы мне повезло так быстро взлететь на самый верх?

Поняв, что его просто игнорируют, Дангор снова злобно зашипел, но быстро угомонился – понял, сволочь, что не достанет, и решил не переводить слюну понапрасну. Но вот позже все-таки попробует отыграться. Правда, и я буду готов, однако это еще не повод расслабляться, потому что он, как ни крути, все-таки высший, а я – пока еще только старший. Да и душ у него припасено не в пример больше. Зато мои преданы мне абсолютно. И прекрасно знают, что если я проиграю или погибну, их тут же сожрут более удачливые соседи. Причем смерть эта случится уже навсегда. Так что за меня они будут драться до последнего вздоха. Ведь душа… она тоже хочет жить. А значит, Дангору стоит быть осторожным. И значит, мне действительно нужно отправить зов хотя бы за пол-оборота до окончания сбора…

На этой мысли меня вдруг накрыла Тьма. Вернее, она мгновенно накрыла гигантское плато, заставив всех до единого демонов тревожно присесть и торопливо склонить рогатые головы, выражая почтение перед внезапно явившимся повелителем.

Владыка Айд… хозяин Подземелья… как его только не называют смертные! Каких только сказок не выдумали о том, чей лик мог бы быть с одинаковым успехом приписан как к ужаснейшему, так и к прекраснейшему. Он поражал, восхищал, вызывал безотчетный ужас, но вместе с тем заставлял жадно смотреть на него еще и еще. Наслаждаться невыносимой гармонией нечеловеческих черт. Поражаться их бесконечной изменчивости и дивному непостоянству. Благоговеть от одного вида его могучего тела. Испытывать острую зависть при взгляде на роскошные, занимающие полнеба, поистине совершенные крылья, которые хозяин небрежно сложил за спиной, прежде чем величественно опуститься на огромный каменный трон.

Правда, есть среди демонов одно негласное правило: никогда не смотреть ему в глаза – страшные, бездонные, полные мрака. Глаза древнего бога, в которых за краткие мгновения можно увидеть собственное рождение и смерть, возвышение и падение, познать изысканнейшие наслаждения и вдоволь покорчиться в бесконечной агонии… потому что в них было действительно все. Прошлое и будущее, настоящее и грядущее, то, что было, и то, что никогда не случится… от первого твоего крика до самого последнего вздоха.

– Линкхард? – внезапно гулким рокотом прозвучало в ночи.

Я вздрогнул от неожиданности и, забывшись, поднял голову, неверяще повторяя про себя давно забытое имя и поражаясь тому, что повелитель, едва появившись, первым делом обратился именно ко мне. Не к своей правой руке – Химере, не к застывшему в тревожном ожидании Дангору, не к высшим демонам, не к старшим, которых вокруг его трона тоже хватало. А ко мне – бывшему светлому, которого люто ненавидела вся его многочисленная свита. Странному, упрямому, стремительно поднявшемуся над ними айри, который даже спустя столько веков не захотел вычернить свою кожу или изуродовать ее лишними наростами и шипами.

Да еще как?! Напрямую! Тем самым именем, которое я проклял в веках и постарался забыть?!

– Да, господин? – я нерешительно посмотрел на хозяина, благоразумно остановившись на уровне верхних клыков. Но он лишь снисходительно улыбнулся и, наклонившись, острым когтем вздернул мой подбородок, невольно заставив поднять не только голову, но и взгляд.

Попав под удар двух бездонных черных провалов, я мгновенно оцепенел, одновременно с этим испытывая странное, необъяснимое, болезненное удовольствие от чувства, что могучий бог сейчас видит все мои мысли, чувства, планы, надежды. Он уже делал так, когда желал убедиться в том, что я достоин его милости. Делал, когда давал мне шанс возродиться. Когда дарил новые крылья. Когда миловал титул старшего, словно в насмешку перед разъяренным, ропщущим (правда, тихонько) двором… и вот сейчас – снова.

Не слишком ли часто такая честь перебежчику?

– Ты хорошо мне служишь, Линкхард Стремительный, которого свет когда-то знал как Карающего, – наконец, удовлетворенно отодвинулся владыка. – Ты стал мне верным слугой и надежным помощником в делах. У тебя крепкий домен, много рабов и от тебя всегда идет хороший доход в чистилище. Твои кающиеся всегда искренни и щедры. Твои искупившие чаще других отдают свои души мне на откуп. Я доволен. Есть ли у тебя ко мне какие-то просьбы?

ЧТО?!

«Просить нельзя! – молнией промелькнуло в голове, прежде чем с губ успели сорваться какие-либо слова. – Это Светоносный ждет просьб и молитв, а здесь все необходимое берут сами!»

– Нет, господин, – внутренне содрогнувшись, ответил я, поспешно роняя взгляд на черные ступени трона. – Я – вечный раб твой и всегда готов доставить тебе удовольствие. В любой день и миг, когда ты прикажешь.

Унижение… вокруг и всегда – только унижение. Высшие унижают старших, старшие – младших, младшие – низших, низшие – смертных, а смертные – тех из своих, кто оказался в самом бедственном положении. Здесь это в порядке вещей. Но ответить иначе нельзя: владыка, если захочет, все равно сделает все, что пожелает, так что лучше заранее смириться и проявить покорность. К тому же повелитель любит покорных. Ему нравится ощущать себя всевластным. Захватывающее такое чувство… сам не раз его испытывал и наглядно убеждался, что оно будет посильнее того вялого трепета, который испытывают перед своим Создателем айри.