идет речь.

— После твоего последнего визита он был в приподнятом настроении. Бероника как-то услышала, что он насвистывает. Насвистывает, понимаешь?! — Фабия качает головой. — А так все такой же мерзавец.

Британника с набитым ртом что-то бормочет на своем языке. Амара, даже не понимая слов, улавливает угрожающую интонацию, но оставляет ворчание британки без внимания.

— Говорил ли он что-нибудь о Виктории?

— Не желает о ней ничего слышать, — Фабия понижает голос, — будто кто-нибудь из нас осмелился бы о ней говорить. Но по нему не скажешь, что он убит горем. Теперь он подолгу держит наверху новенькую. Но, конечно, не так долго, как тебя. — Фабия бросает на Амару лукавый взгляд, словно эти сведения могут ее обрадовать.

— А как Бероника?

— Все страдает по Галлию. Я удивлена, что они продержались так долго. Думала, он бросит ее раньше. — Сложив руки на груди, Фабия устремляет взгляд в сторону двери. Теперь, когда рагу закончилось, старухе становится не по себе. «И не ей одной», — проносится в голове у Амары. Фабия вдруг склоняется за столом, и Амара следует ее примеру, так что их головы почти соприкасаются. — Чего ты точно не знаешь, так это того, что он расширяется, — шепчет старуха. — Снимает небольшую таверну возле терм. Галлий и Трасо мечтают ей заправлять. Но хозяин водит их за нос и с решением не торопится.

Амара невольно восторгается Феликсом. Будь она на его месте, ей бы тоже было тесно в одном лишь борделе. Фабия выпрямляется.

— На этом все.

— Спасибо. — Амара не уверена, что в конечном счете ради этого стоило так рисковать. — Вряд ли я смогу сделать это снова, Фабия. Приходить в таверну на виа Венериа — это слишком. Руфус может узнать.

— Да, это не очень-то надежно, — кивает Фабия.

— Ты точно не придешь ко мне? Клянусь, Виктория будет молчать.

Фабия, не раздумывая, отрицательно качает головой. Ее страх перед Феликсом оказывается сильнее страха перед голодом.

— Тогда я оставлю на стойке деньги, — говорит Амара. — Хватит на десять порций. Если приходить дважды в неделю, то на пять недель. Потом Британника принесет еще.

— Зачем все это? — хмурится Фабия. — Я ведь ничего не смогу тебе рассказать.

— Почему же? — возражает Амара. — Ты можешь оставлять послания Никандру, если решишь, что должна мне что-то сообщить. Британника будет приходить за ними каждую неделю. Надеюсь, для тебя это справедливый обмен.

Даже если эта затея не приходится Фабии по душе, она никак не может отказаться от бесплатной еды.

— Ну конечно. Это меньшее, чем я могу тебя отблагодарить за такую щедрость.

Они улыбаются друг другу: прекрасная куртизанка и тень женщины, в которую она рискует превратиться.

Направляясь к Феликсу, Амара не берет с собой Британнику. Она возвращается домой за Филосом и Ювентусом и делит деньги на троих. Когда они оказываются в борделе, им приходится ждать в черно-белой комнате. Амара вспоминает, как, живя в борделе, радовалась голосу зовущего ее Филоса, ведь это означало, что впереди ее ждут несколько часов с Руфусом. Теперь же ей неловко смотреть на Филоса. Он склонил голову и вцепился пальцами в скамью. Сидящий посередине Ювентус, кажется, чувствует себя увереннее. Он так развалился, что Амаре приходится подвинуться, чтобы не прикасаться к его бедру. Ювентус с улыбкой поворачивается к Филосу и что-то произносит на им одним понятном наречии. Судя по нерешительному ответу Филоса и по угрюмому выражению на лице Ювентуса, говорят они об Амаре.

Она не смогла бы назвать то, что охватило ее после приглашения Париса, или объяснить нехорошее предчувствие, возникшее у нее в груди, когда она переступила порог кабинета. Феликс сидит за столом. Амара заставляет себя посмотреть на него так, будто это совсем другой человек, изучить его, увидеть его слабости, а не собственный страх. Она делает вдох, ей в нос ударяет запах свежего масла. Волосы Феликса зачесаны назад, лицо у него гладкое. Наверное, побрился сегодня утром.

— На этот раз деньги вперед, — бросает он, показывая на пустой стул. Сделав несколько шагов, Амара выставляет на стол кожаные кошельки и стоя наблюдает за тем, как Феликс пересчитывает монеты. Он поднимает на нее глаза. — Сядь.

Амара выполняет приказ.

— Так-то лучше. — Феликс швыряет ей пустые кошельки и с грохотом скидывает монеты в шкатулку. — Видимо, богач тебе очень доверяет, раз позволяет приходить сюда. Мне это очень удивительно.

Амара прикидывает, чего ей может стоить ложь, и решается сказать правду.

— Он об этом не знает.

— А прибыль, которую тебе приносит Виктория, покрывает такой риск? — О Британнике Феликс никогда не спрашивает.

— Думаю, все впереди, — отвечает Амара. — Ведь у меня теперь есть другие девушки, которых я могу продавать вместе с ней.

Амара не может разгадать, какое чувство таится во взгляде Феликса, но ощущает его силу.

— Так ты теперь сутенерша?

Амара пожимает плечами.

— Ну да. Я в этом деле кое-что смыслю. Нам всем приходится зарабатывать.

— Наверное, нужно повысить тебе ставку.

— Ты не можешь этого сделать. Так написано в договоре. — Амара понимает, что Феликсу это было известно заранее и что он проверял ее, чтобы узнать, как далеко может зайти. Он улыбается, и до Амары доносится аромат его щедро умасленных волос. Она каким-то образом догадывается, что Феликс готовился к ее приходу. Эта мысль придает ей смелости. — Ты никогда не использовал меня в полную силу, — говорит Амара.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Мы могли бы заработать в пять раз больше.

Феликс будто бы пропускает это «мы» мимо ушей.

— Меня всегда поражало, что ты, человек, любящий деньги, так боязливо стремишься к выгоде.

— Думаешь, из тебя бы вышел хороший деловой партнер?

— Ты и сам это знаешь. Но не можешь признать, что мы одинаковые.

— Так вот как ты считаешь? — усмехается Феликс. Его взгляд озаряется веселостью, которую легко можно принять за расположение. — А скажи-ка, — Феликс подставляет ладони под голову, это выражение притворного интереса знакомо Амаре из ее прошлой жизни, — будь ты на моем месте, ты бы обрадовалась, увидев в другом себя?

Амара не знает, что сказать. Она не думала, что дело примет такой поворот, и даже представить не могла, что Феликс ее поймет.

— Вот именно, — сухим голосом произносит Феликс. Он открывает ящик и, не глядя, достает из него предмет, который, должно быть, всегда стоит на одном месте, так что его можно найти на ощупь. Это статуэтка богини охоты Дианы, которую Амара отправила Феликсу после того, как обрела свободу. То было ее обещание отомстить. Феликс осторожно ставит фигурку на стол. — Тебе меня не обдурить, Амара. Я знаю, как выглядит ненависть. И знаю, как умер мой отец.

Амара рассматривает статуэтку. У Дианы в руках лук