– Да, милорд, – грустно отозвался лекарь.

– Почему Вы покинули свой пост подле Его Высочества? – обманчиво-ласково продолжал Кавендиш и от его тона лекаря пробил холодный пот.

– Девушка, соседка Имрины, прибежала с криком, что моя дочь упала с лестницы. Я…запаниковал, – честно признался маг, мысленно прощаясь не только с должностью, но и жизнью.

– Вы не доверяете дворцовому доктору? – сухо спросил Кавендиш.

– В тот момент я просто не подумал, что поблизости есть еще один врач, – плечи лекаря поникли.

Он полностью осознавал свою вину и то, что неизвестный противник сыграл на его родительских чувствах, и готов был к немедленной отставке, но советник удивил его:

– Что ж, я надеюсь, господин Мрэдж, что больше ни какое происшествие не заставит Вас покинуть Вашего подопечного.

Лекарь испуганно вскинул глаза на лорда, не веря ушам. Он открыл было рот, дабы рассыпаться в словах благодарности и заверениях вечной преданности принцу, но тот поморщился и прервал его жестом. Принц кивнул, отпуская незадачливого лекаря и повернулся к Кавендишу, некоторое время всматривался в его лицо, а потом спросил:

– Что тебя так тревожит?

Мужчины были знакомы так давно, что порой обращались друг к другу безо всякого пафоса даже на приемах, а уж в кабинете и вовсе забывали субординацию.

– Я не вижу причины этим покушениям, – признался советник.

Принц безмолвно уставился на друга, давая ему высказать сомнения. Иногда такие вот монологи позволяли разрешить опасную ситуацию, и не одну.

– Когда в Саакене вспыхнула эпидемия, и фанатики уверяли, что дело в твоих глазах, я мог это понять: страх, заставляет совершать и более дикие поступки. Когда вокруг твоего брата скучковались те, кому хотелось побыстрее получить чины и звания, я и это понимал: жажда наживы гонит не хуже борзой собаки.

Франц-Кристиан грустно усмехнулся, потирая незаметный, но ощутимый кончиками пальцев шрам над бровью. Тогда ему повезло, что невеста надела ему на голову венок, сплетенный из веток, – они спружинили, отразив брошенный в голову артефакт. Опаленная одежда и рассеченная бровь – такие мелочи, по сравнению с погибшими охранниками, фрейлинами принцессы и лошадьми. Принцесса потом неделю заикалась и плакала, глядя на модные юбки с оборками, вспоминая кровь, залившую ее платье.

– Попытка, предпринятая дядей короля, тоже понятна, – продолжал лорд, – там жажда власти затмила все, даже разум. Я могу понять даже ту чокнутую девицу, которая вопила, что ты должен остаться навеки только ее – страсть многим туманит головы… Но сейчас, – советник беспомощно развёл руками, – я не вижу причины всем этим покушениям!

– Вспомни Похитителя Сердец, – поморщился принц, припоминая громкое дело об убийстве в столице.

– Там другое, – отмахнулся советник, – азарт новичка, ощутившего власть над жизнью и смертью, придумавшего себе цель, да и политические игрища мне ясны, а тут…

Кавендиш снова задумался, заставляя Наследника нервничать, потом быстро поднялся и поклонился:

– Извините меня, Ваше Высочество, я должен предпринять кое-какие меры, чтобы усилить Вашу охрану.

Франц-Кристиан успел удивиться, такому официальному обращению, но тут заметил, что за его спиной открылись двери, пропуская членов совета, и величественно кивнул:

– Ступайте, лорд Кавендиш. Жду Ваш отчет.

В Корпусе Александрину встретила тишина. Кадеты находились в саду и на плацу, развлекаясь нехитрыми играми в ожидании своей очереди на помывку. Те, кто уже вернулся из бани, получили чистое белье и большей частью спали или читали в казарме. Унтера и дежурные в этот день следили за общим порядком да выдавали иголки и нитки тем, кто подшивал воротнички, пуговицы или латал поношенное белье.

Девушка быстро прошла в свою комнату, сняла уличную одежду, умылась, переоделась в строгое синее платье, привычное по пансиону, затем взяла корзинку с пирожными и спустилась в подвал. Сына доктора банный день тоже не обошел стороной: его вымыли, постригли, укоротили бороду и переодели в чистое солдатское белье. Дракот тихо шуршал соломой, заставляя узника нервно вздрагивать, а унтер что-то латал, сияя красной физиономией. Лина принюхалась и поняла, что старик уже принял положенный после бани «водочный паек». Тем лучше, не будет мешать ее задумке.

Вручив надзирателю пирожное, девушка попросила его сходить на кухню за чаем:

– Хочу угостить господина Рихарда, – улыбнулась фея.

Унтер оценил сладость, попросил еще одну для Магды и ушел. Что уж он там подумал, Александрине и знать не хотелось. Рухнувшая вывеска, угрожавшая ее жизни, словно подсветила некоторые ее мысли, выделила главное. Да, она Темная и семья не примет ее. Да, после коронации ей, скорее всего, придется искать новую службу, где-нибудь в провинции, но здесь и сейчас она может попытаться помочь этому несчастному, отогнав его страх навсегда.

Музыкальная шкатулка привычно заскрипела шестеренками, вздрогнула и выпустила во влажный воздух подвала первые такты вальса. Фея расстегнула высокий воротничок, манжеты, слегка закатала рукава, чтобы дать свободу рукам и поплыла в танце. Широкий шлейф силы тянулся за ней, медленно наполняясь энергией, поднимаясь над полом на поворотах, а руки ловили полосы мрака, сплетали в сеть, напитывали силой и отпускали, приманивая дракота.

Страх сына доктора давно отвлекся от своих дел и наблюдал за девушкой, высунувшись между прутьями клетки. Когда сеть, сплетенная из тьмы, уже устилала практически весь пол, Лина двумя руками собрала силу в шар и пустила ее весело катиться по разложенной ловушке. Дракот не выдержал – рванул за полюбившейся игрушкой, зацепил когтистыми лапами сеть, попытался смахнуть, зацепил еще две-три полосы, запутался и принялся кататься, остервенело кусая мрак. Все было напрасно – через несколько минут сетка плотно спеленала его, отрезав от Рихарда.

Молодой мужчина протяжно закричал и упал на пол, схватившись за голову. Александрина, испугавшись за него, быстро захлопнула шкатулку и побежала к выходу, где на ступенях уже появился неторопливый унтер:

– Доктора! – крикнула девушка, – скорее зовите доктора!

– Да что случилось, барышня? – удивился старик, – если кричит, так ничего, покричит и успокоится…

– Зовите! – строго прикрикнула Лина, вспомнив манеру директрисы, – быстро!

Унтер ушел, а Рихард внезапно затих, свернувшись в комочек, словно испуганный маленький ребенок. Александрина не стала мешкать – лентами тьмы спеленала дракота плотнее, подумала и…засунула его в ту самую музыкальную шкатулку. Специального хранилища у нее с собой не было, а деревянный ящичек с медной подбивкой вполне сдержит страх, если написать на нем несколько нужных рун кровью Темной.

Когда унтер и доктор спустились в подвал, Рихард уже начал шевелиться. Александрина привела себя в порядок и продумала, что скажет доктору. Клоппке влетел в подвал весь взъерошенный, от него отчетливо пахло баней и щелочным мылом. Девушка с опозданием вспомнила, что в обязанности врача входил осмотр всех кадетов в банный день, дабы в Корпусе не распространялись насекомые и кожные болезни.