История русско-персидских войн была бы неполной без упоминания о британской интервенции в Персии.

К концу XVIII века султан Типу направил в Персию свою миссию с целью заключения союза. Его примеру последовал маркиз Велели, причем его посланник был родом из Персии. Типу погиб при Серингапатаме в 1799 году, однако индийское правительство решило во что бы то ни стало сохранить однажды скрепленную печатью дружбу с Персией. В 1800 году к персидскому двору прибыл капитан (позднее – сэр) Джон Малькольм, цель и задачи миссии которого сам посланник изложил так: «Власть персидских правителей, благодаря которой они обуздали Афганистан, угрожавший вторгнуться в Индию, и помешали честолюбивым планам Франции, привела генерал-губернатора британских владений на Востоке к решению заключить союз с Фетх-Али-ханом сразу после его восхождения на престол. Эта политика имела своим результатом временный успех, а именно: афганцы отказались от планируемого вторжения в Индию; создалось благоприятное впечатление о мощи английского государства, причем как у царя Персии и его подданных, так и у врагов Британии в Европе».

Совершенно очевидно, что опасности, грозившие восточным провинциям Великобритании, не были иллюзорными. Об этом свидетельствует тот факт, что за первым визитом Малкольма последовала попытка со стороны Наполеона установить отношения с Персией при посредничестве американского торговца.

Тем временем Малкольм подписал договор, по которому Персия должна была вторгнуться в Афганистан, если последний нападет на Индию. Четыре года спустя, после начала войны между Россией и Францией, Наполеон направил полковника Ромье в Тегеран с целью заключения союзнического договора. Ромье умер, однако в 1806 году, когда шах, в свою очередь, стал искать дружбы с Францией, император отправил с аналогичной миссией Жубера – результат был вполне успешным. Жубер, после нескольких арестов и даже тюремного заключения, наконец прибыл в Тегеран, а в Европу вернулся уже в сопровождении персидского посланника, который последовал за Наполеоном в Тильзит и там подписал с ним договор, позднее ратифицированный 7 мая 1807 года в Финкенштейне. Теперь Россия была союзницей Франции и, конечно, не могла возражать, когда в Персию был направлен генерал Жардан вместе с 70 офицерами обучать офицеров персидской армии. Однако в Англии и в Индии это назначение вызвало определенное беспокойство.

Тем временем фельдмаршал Гудович вступил в переписку с французским посланником. Первое письмо было получено им 21 мая в Тегеране. Ответ Жардана был датирован 2 июня (до этого персы не давали ему разрешения писать). Он пытался действовать как посредник между Россией и Персией и сообщал: «Я получил официальные заверения от Его Величества, что ни Джоунз, ни Малкольм, ни какой-либо другой английский агент не будет принят при его дворе. Помимо этого, во все уголки страны были разосланы указы, запрещающие въезд этих лиц в Персию». 2 июля Жардан писал: «Малкольм не смог попасть ко двору шаха». И действительно, англо-индийская делегация ни с чем отбыла из Персии. Однако все усилия французов оказались тщетными, поскольку Россия решительно отказалась от перемирия или от того, чтобы перенести переговоры в Париж, на чем настаивал шах. В октябре враждебные действия возобновились; французы, которые взяли на себя обязательство обеспечить эвакуацию Грузии, разорвали договор с Персией, и Жардан, считая свое положение уязвимым, покинул Тегеран за несколько дней до приезда туда сэра Харфорда Джоунза (позже – Бриджеса), который был аккредитован британским правительством. К марту 1809 года французская миссия находилась в Тебризе в состоянии почетного ареста, а французское влияние снова было сведено к нулю.

По свидетельству Малкольма, властитель Персии выслушивал дифирамбы Бонапарта в надежде, что его влияние или власть помогут вернуть Грузию; однако, когда изменения в Европе вынудили Бонапарта отказаться от своих планов в Азии, он (шах) вернулся к своему прежнему альянсу с Британией.

Сэр Харфорд Джоунз заключил второй договор с шахом Фетх-Али вскоре после своего прибытия в столицу (12 марта 1809 года). Этот договор, помимо всего прочего, предусматривал, что в случае вторжения в Персию сил любой европейской державы Британия направит из Индии эквивалентное по численности войско, не считая пушек, боеприпасов и т. д. Индийское правительство пришло в ярость, узнав об успехе Джоунза и провале Малкольма. Через некоторое время в 1810 году Малкольм был послан в Персию в третий раз. Его сопровождали Монтейт, Линдсей (впоследствии сэр Генри Линдсей-Бетюн), Кристи, Вилок и другие офицеры, которые поступили на службу Персии, где проявили себя с самой лучшей стороны.

Эти миссии чрезвычайно льстили шаху, но одновременно давали повод для возникновения некоторой напряженности между представителями Лондона и Калькутты. Сэра Харфорда Джоунза в 1811 году сменил сэр Гор У зли, который привез с собой новых офицеров, включая д'Арси (впоследствии – д'Арси-Тодд). Сэр Джоунз вернулся в Англию в 1814 году, а договор с Тегераном был окончательно подписан в ноябре того же года Эллисом и Морье. Этот, уже третий, англо-персидский договор возобновил соглашение о дотациях, а также помощи в виде дополнительных войск и поставок оружия и боеприпасов. Данный договор также оговаривал, что «границы Персии и России должны быть определены при участии трех стран: Великобритании, Персии и России». Однако вскоре начались споры относительно размера денежных дотаций, ив 1815 году почти всем британским офицерам было приказано покинуть страну. Д'Арси, Харт и некоторые другие еще остались в стране, а Харт даже впоследствии занял очень высокое положение в Персии и оставался там вплоть до своей смерти от холеры в 1830 году.

Тем временем война между Россией и Францией в 1812 году совершенно естественным образом изменила положение дел. Англия все еще стремилась поддерживать дружеские отношения с Персией, но более не могла открыто помогать последней в ее спорах и конфликтах с Россией, а британским офицерам на службе шаха было запрещено участвовать в военных действиях. Мы уже видели, как капитаны Линдсей и Кристи трактовали эти распоряжения. Нет смысла отрицать, что Россия неоднократно получала повод для недоверия и гнева в связи с присутствием в Персии английских агентов. Тем не менее у нас имеется свидетельство Паскевича, фактически поддерживающее прежнюю английскую политику.

«Меня не интересуют мотивы, по которым покойный главнокомандующий в Грузии в течение 10 лет неверно трактовал и преподносил истинные причины наших отношений с Персией. Но если у англичан имеется сильное влияние на Востоке, то это лишь потому, что они постоянно близко к сердцу принимали интересы тех, кто искал у них покровительства и защиты, в политическом смысле разумеется. Из официальной переписки я вижу, что со времени нашего посольства в 1817 году, которое было столь небогато результатами, и вплоть до последнего столкновения мы считали преступлением, если англичане искали дружбы сыновей шаха, которые всегда благоволили к европейцам; и мы всегда считали себя оскорбленными, если Аббас-Мирза[63] предпочитал нам, которые отказывали ему даже в праве носить титул наследника своего отца, нацию, которая давала ему деньги и оружие и даже инструкторов для обучения собственных офицеров».