— Ты очень сильная, — серьезно сказал Глеб. — Вот почему твои желания исполняются. И я очень рад. Действуй! У тебя хорошая цель.

И Маша почувствовала уверенность: Глеб поддержит ее, если ей станет трудно или возникнут сомнения. Он будет рядом, и все встанет на свои места в любой период ее жизни.

— Глеб… — начала она. — А ты зачем приехал?

— Разве это непонятно? Тебе нужны пояснения? Вот представь: еду я в город и всюду с билбордов мне улыбаешься ты. Красивая, светлая… любимая. Кажется, стоит протянуть руку — и я смогу коснуться твоего лица, поцеловать тебя! Маша. С этим ничего нельзя сделать. Я тебя люблю.

Маша вздрогнула, хотела отвернуться, сделать вид, что не понимает, о чем речь, но ее затопила волна такого счастья, ни с чем не сравнимого блаженства! Ей казалось, что наконец все правильно, именно так, как должно быть, чтобы жизнь была полноценной, яркой, всеобъемлющей. Ведь следовало себе признаться, что и она не могла выбросить Глеба из головы ни на минуту! И никакие дела не способны были ее отвлечь.

Маша взяла его за руку, осторожно, нежно, и ей казалось, что через это прикосновение вся ее душа, вся волна нежности и любви перетекает к нему — по руке и до самого сердца. Чувствуя этот сладкий ток, Глеб остановился и поцеловал ее, отчего оба утонули друг в друге, на миг оказавшись вне времени и пространства.

— Кажется, я тоже тебя люблю. Да! Люблю тебя. Потому что разрешаю себе теперь тебя любить!

К концу недели у Алены было ощущение, будто она бежала кросс на время и выносливость, однако измотанности не было — наоборот, появились азарт и блеск в глазах, чувство «я все могу». Осознание необходимости делать множество дел и успевать радовать себя подстегивало к активности, даря нужное количество энергии и сил.

А на финише ее ждал на вокзале Егор, стильный, загорелый, с огромным рюкзаком за плечами. Они, конечно, виделись время от времени, обедали в ресторанчике, сходили в театр, но побыть наедине так и не удалось. И теперь они снова ехали в лес, на прежнее место.

Счастливые, втиснулись в переполненную электричку, задевая старушек рюкзаками, и заняли места. Полная женщина стала в проходе с белой узкомордой собачкой в руках.

— Собачка! — прокомментировал малыш, сидящий на руках у молодой мамы.

— Это козочка! — возразил Егор.

— Козочка? — внимательно всмотрелась мама малыша, очень удивившись.

— Ну конечно! — гнул свое Егор.

— Да нет, это собачка! — обрела уверенность собеседница, догадавшись наконец, что ее разыгрывают.

Алена смеялась от души, ей так нравилось, что Егор склонен разрушать привычную картину мира и видеть вокруг необычное! Ей хотелось расцеловать его, раскрыть для себя, познать его тайны.

Лес встретил ласковым шелестом и щебетом, свежими запахами, зеленью, теплом. Егор тут же велел разуться, и они шли к месту босые, радуясь друг другу и жизни.

Попрыгали в реку, изжарившись после электрички и получасового пути к месту. Алена плавала долго, Егор же сразу выскочил, как намокший лев, — воду он не очень любил. Расстелили карематы и грелись на солнце, лаская друг друга и доводя до сладостного безумия. В этот приезд они были здесь одни.

Отдохнув, отправились за шалфеем на дальнюю поляну. Природа насыщала душу до самых глубин, питала все клеточки, вокруг была квинтэссенция жизни, смысл и суть.

— Снимай купальник! — скомандовал Егор на шалфейной поляне, потянув за завязки купальника у Алены на спине.

— Вдруг увидят, — смущенно огляделась Алена.

— Никого нет, снимай, — настоял Егор и тоже снял свою «египетскую» накидку.

И они пошли по травам совершенно голые, подставляя себя солнцу и жизни.

— Мы с тобой как Адам и Ева, — произнес Егор. И Алена была счастлива до краев и даже выше.

Ни с чем нельзя было сравнить это ощущение — когда ты идешь по лесной поляне рядом с любимым человеком, вы обнажены и беззаботны и вам больше не нужно совершенно ничего, чтобы сделать вас еще более счастливыми. Вы принимаете это как данность, и каждый новый вдох — одинаково заслуженное счастье.

Набрали шалфея, зверобоя и подмаренника с медовым запахом, заварили чай, а после жарили колбаски и макали их в жидкий сыр. Егор смастерил из найденной проволоки решетку, ее отмыли и пекли перец, помидоры и баклажаны. Алена не могла припомнить, когда в последний раз ела такую вкусную еду.

Из реки Алена почти не вылезала. Обсохнув, снова шла плавать, это была ее стихия — вода, и она блаженствовала.

К вечеру Егор заготовил много дров и они развели огромный костер. Он рассказывал про разные страны и свои путешествия. Пора было укладываться, и Егор спросил:

— Ты будешь купаться?

— Ты что! Ночью? Нет конечно.

— Будешь. Давай раздевайся, ты же, наверное, никогда не купалась в реке ночью!

— Холодно!

— Да там сейчас теплее, чем снаружи. Вылезешь, оденешься, чаю выпьешь.

— Я боюсь!

— Ну, будешь побеждать свой страх. А я тебе буду фонариком с берега светить.

И она пошла. Просто невозможно было ему возражать, будто подчиниться Егору было самым естественным, что можно придумать.

Ахнув, поплыла по совершенно черной воде, чувствуя опасение — что кроется в глубине? — и полный восторг. Страх и упрямство. Желание преодолеть и получить новые ощущения. Ей казалось, будто она попала в иное измерение, — таким было прикосновение прохладной воды в кромешной темноте. Алена чувствовала каждую пору тела, все инстинкты обострились, и плыть хотелось бодро, не расслабляясь.

— О-о-о-о-м-м-м-м, — послышалось с мостков. Там был красный маячок фонарика во тьме и темный силуэт Егора. — О-о-ом мани падме хум, ом мани падме хум![7] — зазвучал красивый голос Егора.

Мантра словно прокатилась по ртутной глади воды, отразилась от черных силуэтов нависающих над водой деревьев, от миллиона звезд и придала ритуальность ночному купанию. Алена же плыла и чувствовала необычайный прилив сил, осознавала смысл всего, что с ней происходило, понимала: страх мешает взять все то, что делает жизнь полнее. Темная вода не опасна. Только страх разрушителен.

— Я доверяю этому миру, — тихо прошептала она.

Когда она выбралась из воды, Егор укутал ее полотенцем.

— Ну как, понравилось? — спросил он. — Я наполняю тебя энергией!

— Да, я это почувствовала. Спасибо! Не могу передать, как это было здорово!

— А завтра тебя ждет прыжок с дерева в реку.

— Что?! Какое еще дерево? Нет, это не для меня! Я боюсь высоты!