Казалось, все логично, и под видом покупателей попасть на склад будет проще всего. Но Игоря очень смущал тот факт, что предложение исходило не от кого-то, а от самого предателя Вадима. Можно, конечно, предположить, что ствол во рту напугал его до умопомрачения, и он решил все отдать, лишь бы спастись от гибели, еще недавно казавшейся неминуемой. Но маркитанты – до того ушлый и хитрый народец, что, вероятно, даже в такой безвыходной ситуации станут искать способ обвести «налетчиков» вокруг пальца. И то, что дружинник и нейромант пока что не видят подвоха, еще ни о чем не говорит.

«Довериться предателю? – подумал дружинник, покосившись на пленного маркитанта, который, в свою очередь, с надеждой глядел на Громобоя снизу вверх. – Разве не глупо?»

– В принципе, мы же можем в любой момент передумать, – пожал плечами нейромант.

– В смысле? – недоуменно пробормотал Вадим.

– Я не с тобой говорю, – бросил Громобой, даже не удостоив пленника взглядом.

– Я, честно говоря, тоже не понял, куда ты клонишь, – признался разведчик.

– Ну, я предлагаю его с собой-то взять, – терпеливо пояснил нейромант. – Чтобы, значится, с нами шел по указанному маршруту и ни в какую ловушку не завел. А на подходе к складу уже определимся, как покупатели мы пойдем или будем с боем прорываться.

– Хорошая идея, одобряю, – кивнул разведчик.

Взгляд его снова уперся в торгаша.

– Так а что насчет покупателей ты болтал? И при чем тут Захар? – спросил Игорь.

Однако маркитант лишь потупился и ничего не ответил. Тогда дружинник многозначительно покосился в сторону нейроманта. Громобой понял его с полуслова: секунда – и ствол пистолета уперся Вадиму в висок. Робкая капля пота скользнула вниз и осталась на черном металле, блестя в тусклом солнечном свете, пробивающемся через дыры в крыше.

– Ты же обещал быть послушным, мразь, – напомнил Громобой.

– При чем тут Захар и покупатели? – повторил дружинник.

– Это вы о том же самом десятнике, так, да? Ну, со шрамом который… – замямлил маркитант. – Мне… в общем, есть люди, которые готовы заплатить солидные деньги за хорошего… бойца.

– За хорошего бойца? – переспросил Игорь, нахмурившись. – Но… зачем? Игорь ведь не наемник, он не станет сражаться абы за кого!

– А там речь не о том, чтобы абы за кого, – пояснил Вадим. – Там – за себя, за свою жизнь. Чтоб не сдохнуть.

– Да о чем ты вообще толкуешь? – сморщившись, недоуменно пробормотал дружинник.

Краем глаза он увидел, что нейромант изменился в лице. Точнее, даже не в лице, лицо-то осталось непроницаемым, поменялся только его взгляд – он вдруг стал рассеянным, будто Громобой целиком и полностью погрузился в мысли. Почувствовав, что Игорь пристально на него смотрит, нейромант встрепенулся, спешно откашлялся и спросил:

– Речь ведь про Арену, мразь?

– Про нее, – скосив глаза в сторону бородача, нехотя подтвердил маркитант.

– Что еще за Арена? – обратился к товарищу Игорь.

– Как бы тебе объяснить в двух словах?.. В общем, кое-какие люди решили, что в нашем мире не хватает… развлечений, – медленно произнес Громобой, стараясь не смотреть в сторону дружинника. – Что наш мир слишком… скучный. И построили на Новом Арбате эту вот Арену, о которой и речь. Я сам там никогда не был, мне-то и мутов с Полями Смерти достаточно, чтоб не закисать, но слышал, что там сражаются и люди, и нео, и даже кио… словом, кого там только нет! И все – просто потехи ради, чтобы те, кто за боями наблюдают, порадовались да добром разжились[2].

Игорь слушал и не верил своим ушам. В Кремле на счету был каждый меч. Любая драка между дружинниками была недопустима, тем более – поножовщина. Особняком стояли тренировки, но и там никаких трагедий не случалось уже много лет. Да ни у кого в принципе и мысли не возникало враждовать с собратьями. У всех была одна общая цель, и междусобойчики эту цель не просто не приближали, но даже и отдаляли, постепенно делая ее недостижимой.

И тут ему на полном серьезе рассказывают о неких умниках, которые стравливают людей и мутантов, чтобы на это… посмотреть? Серьезно?

– Но… в чем смысл? – с трудом выдавил дружинник. – Какая хозяевам Арены выгода от этого? Ты сказал, они там «добром разживаются»? Но… как?

Ответ Громобоя окончательно шокировал его:

– Ну так там же не просто смотрят, как одни других убивают. Там еще и спорят, кто из дерущихся победит. На золото спорят, на порох и оружие…

– И что же… кто-то готов рисковать всем этим добром ради…

– Ради развлечения? Да, готов. Мир за пределами Кремля еще хуже, чем ты думал, да, паренек? – невесело усмехнулся Громобой.

Вадим благоразумно помалкивал, продолжая заливать по́том ствол пистолета, упертого в висок.

«Наверное, я никогда этого не пойму, – подумал разведчик. – Наверное, поэтому у нас тут все так плохо – потому что люди, вместо того, чтобы объединиться против тварей Зоны, ищут собственную выгоду и даже собратьев мутам продают ради прибыли!»

Впрочем, Игорь прекрасно понимал, что философия сейчас совершенно неуместна. Что он, возьмется Вадима перевоспитывать? Пристыдит его, будет к совести взывать, пока тот не образумится? Да бессмысленно это. Надо отыскать побратима да груз патронов и валить обратно за крепостную стену. В конце концов, мир снаружи всегда считался враждебным, просто раньше ему казалось, дело только в мутантах и Полях Смерти, и только теперь становится ясно, что всего страшней сами люди, бьющиеся за свое благополучие с остервенением безумцев.

– И когда же люди с Арены должны прийти за пленником на склад? – спросил Игорь.

Вадим шумно сглотнул и ответил:

– Скоро. Завтра около полудня я встречаю их на складе.

– Не то ты делаешь.

Юнак Игорь вздрогнул, обернулся. В тени дерева, прислонившись плечом к стволу, стоял Захар. Тому, кто не знаком был с новоиспеченным дружинником, могло показаться, что смотрит он насмешливо, даже презрительно. Но Игорь знал – так кажется лишь из-за чудовищного шрама, полученного в той самой детской стычке с пауком-мясоедом.

– Чего это вдруг «не то»? – проворчал юнак.

Он не сомневался, что Захар хочет ему помочь, но покорно принимать его помощь не желал, чтоб побратим ненароком не возгордился. И без того старшому с самого детства прочили блестящую карьеру разведчика, нечего его сверх меры баловать!

– Да ничего, – сказал Захар, отклеиваясь от дерева. – Спорит он еще…

Он подошел к Игорю, сказал наставительно: