«И все это – из-за нас, с нашего дозволения и одобрения…» – подумал разведчик, покосившись в сторону «Рекса».

Взгляд его переметнулся на Громобоя, который как раз наматывал веревку Вадима на торчащий из стены стальной крюк.

– Слушай… – окликнул компаньона дружинник.

Тот вопросительно посмотрел на разведчика.

– Наверное, сейчас не лучший момент, но… Как считаешь, мы могли… могли не убивать всех этих людей?

Во взгляде Громобоя появилось искреннее недоумение.

– Ты сейчас вообще о чем? – спросил он угрюмо. – Считаешь, что Щелкуну следовало отловить их по одному и за шкирку отнести в погреб?

– Нет, но… возможно, он мог бы их… не съедать? В конце концов, они ведь были обычными наемниками… а не мразями, как Вадим.

– И что с того? – удивился нейромант. – Что с того, что были всего лишь наемниками? Что б мы с ними сделали? Отпустили на все четыре стороны? Или нянчились бы, как с больной крысособакой? А, может, действительно в подвале их запереть надо было? Так смерть от голода – она куда мучительней, чем быстрая, от пули или меча!

– Или от зубов био, – съязвил дружинник.

– Или от зубов био! – ничуть не смутившись, подтвердил нейромант. – Ты вообще определись, паренек, с кем ты – со мной или с ними? Если с ними, то зачем устроил все это? Зачем вообще мне голову морочишь, если ты этого всего, как выясняется, не хотел? Ну а если ты с нами, то прими, как данность: нельзя оставлять за спиной врагов, потому что при первой возможности они тебе в эту спину выстрелят или нож воткнут да еще и провернут, чтоб накрутить на клинок побольше твоих внутренностей. Чтобы, так сказать, наверняка.

– Да я-то с вами, но… я ведь всего лишь хочу вернуть товарища и груз! – в сердцах воскликнул Игорь. – Я не хочу убивать… уж точно не людей!

– Вот только не надо прикрываться благими намерениями, паренек! – воскликнул Громобой, энергично мотая головой из стороны в сторону. – То, что ты товарища в беде не бросаешь, то, что о своей общине заботишься и важный груз патронов хочешь вернуть – за это все тебе честь и хвала. Но ты не можешь совсем не запачкаться, какие б цели у тебя ни были! У нас мир такой, проклятый, и люди в нем не живут, а выживают, всеми доступными способами! Пойми это и прими, иначе долго не протянешь!

– Но чем мы тогда лучше Вадима? – тихо спросил дружинник.

– А тем, что не предали никого. Тем, что сделок не нарушили. Мы ведь не просто так к нему пришли и разнесли тут все. Да не сдай он вас нео, и всей этой ситуации просто не было бы! Так что мы лишь реагируем на его омерзительный проступок.

Игорь скрипнул зубами так, что уши заложило. Он не знал, что сказать. А и что, в самом деле, тут скажешь? Он был чертовски зол на Громобоя, но за что именно, сформулировать не мог. Наверное, за правду, обнаженную и оттого пугающую. Правду, о которой сам дружинник старался не думать, которую всячески избегал, хотя ее вдалбливали в него все Мастера, включая отца Филарета, особо во вдалбливании усердствующего. И речь Громобоя Игорь слышал уже не раз и не два (в той или иной вариации, из других уст, но слышал), просто не хотел соглашаться с основной мыслью – что мир вокруг обречен. Что его жители рано или поздно сожрут друг друга, а потом и сами себя. Будучи юнаком, Игорь просто не мог поверить, что худший враг человека – другой человек. Но чем дальше, тем больше в этом убеждался.

– Ну и Щелкун… Он ведь нам нужен, согласен? Но без топлива он долго не пробегает, он ведь не вечный, тоже жрать хочет… Вот и получается, что, не покормив Щелкуна, груз и товарища нам с этого удаленного склада не спасти. А чем еще кормить био, как ни предателями рода людского?

Дружинник мог бы лишний раз отметить, что охранники не обязательно разделяют позицию своего хозяина, но не стал. Работа есть работа, это да. Но если работа заставляет вытереть ноги о такие понятия, как честь и совесть, наемник должен быть готов к тому, что рано или поздно расплата наступит. А в каком виде – пулей ли поразит, мечом или разорвет клыкастой металлической пастью – это уже как повезет.

– Думаешь, он не врет? Ну, насчет склада? – спросил Игорь.

– Думаю, что в подвале мы найдем все ответы, – сказал Громобой. – Или не найдем. Ты ведь там уже был, верно?

– Был.

– Значит, лучше моего должен знать, врет он или нет, – рассудил нейромант.

Кряхтя, он поднялся с корточек и побрел к зияющей яме подвала. Игорь удивленно захлопал глазами. А куда же делась бронированная дверь кабинета, которой Вадим так трусливо отгородился от Ямы и прочих своих приспешников? Оглядевшись по сторонам, разведчик довольно быстро нашел ее – скомканная, будто лист бумаги, она валялась чуть в стороне вместе с обломками стены.

«Наверное, «Рекс» постарался», – догадался Игорь и, оглянувшись на Вадима, что полулежал без чувств, перепачканный в чужой крови, последовал за компаньоном, который уже скрылся в подвале. К тому времени, как дружинник спрыгнул вниз, нейромант сидел рядом с покойным мечником, на чьем горле совсем недавно намертво сомкнулись челюсти огромной крысособаки.

– Надо ж, как у вас тут все… получилось интересно, – оглянувшись на спутника, заметил Громобой. – Никогда прежде таких крупных экземпляров не встречал. Она, поди, через Красное Поле пробежала?

– Похоже на то, – буркнул Игорь, поспешно отводя взгляд от покойника. – А там… кто ее знает?

От этого зрелища его мутило. Дружинник не был особо брезглив, но к смертям еще не успел привыкнуть. Особенно к таким жутким. Выучка выучкой, но когда ты видишь, чем оборачивается встреча дикой природы и человека, становится как-то не по себе.

– Давай лучше займемся поисками Захара и груза, – предложил он.

– Давай, конечно, – отозвался нейромант, поднимаясь с корточек. – Ты, главное, не переживай, паренек! Найдем мы твоего друга. Обязательно найдем.

«Но, судя по всему, не здесь», – добавил Игорь про себя, мрачно оглядываясь по сторонам.

То, что пленника в подвале нет, разведчик понял еще в прошлый раз – спрятать живого человека все же куда сложней, чем сумку с патронами. Впрочем, осмотревшись, они и патронов не нашли. К сожалению, на сей раз Вадим, похоже, не соврал: сравнительно небольшой подвал был не то, чтобы совсем пуст, но хранил в себе не слишком много полезных товаров. Все, чем удалось разжиться – это пластырь из коры березы-мутанта, немного забой-травы, до одури горюн-травы (да только куда ее столько?) и самая малость покой-травы. Была еще какая-то настойка, которую ушлый маркитант разлил по бутылям, видимо, чтобы побольше выручить.

– Гляди ж ты… – тихо хмыкнул Громобой. Взяв один пузырек с полки, он повернулся к свету и принялся с интересом разглядывать содержимое. – Что на бумажке? Буквы вроде какие-то?

Он щурился-щурился, силясь их рассмотреть, а потом со вздохом протянул бутыль Игорю:

– Прочтешь? Не могу разобрать буквы.