— Зойка?! — недоверчиво переспросил он.

— Да. Сейчас объясню. — И Заморочнов емко изложил ему самую суть разрабатываемой версии и рассказал о Зоиных странных поступках.

Дед побледнел, схватился за сердце и начал хватать ртом воздух.

— Вам плохо? Сердце? — Старлей взял трубку внутреннего телефона, хотел вызвать медсестру, но, набрав несколько раз номер, понял, что та, как обычно, с кем-то треплется. Он запаниковал, засуетился, вскочил. — Я сейчас найду что-нибудь… валерьянки…

Он выдвигал ящики своего стола, надеясь отыскать там хоть какой-нибудь валидол, корвалол, сердечные капли. Под руки ему попалась Зоина сумка, он вспомнил, что в ней лежал пузырек с элеутерококком — слабая помощь, но, пока медсестра отзовется, хотя бы это… Заморочнов вытряхнул сумку, достал склянку, открыл и попытался накапать лекарство в стакан с водой. Из пузырька посыпался какой-то мерцающий порошок.

«Не то», — понял он и с досадой поставил пузырек на стол. Обернулся к деду, увидел, как тот дрожащей рукой уже кладет себе на язык мелкие таблетки. Заморочнов выплеснул воду с разведенным порошком прямо на пол, быстро сполоснул стакан, налил свежей воды и протянул деду. Тот залпом выпил, посидел минуту-другую, и щеки его стали медленно розоветь.

Когда Алексею Яковлевичу стало получше, старлей облегченно вздохнул и произнес:

— Ну и напугали же вы меня!

— Чем это ты собрался меня напоить? — кивнул дед на темный пузырек.

— И сам не знаю, с перепуга схватил… Написано — «элеутерококк», моя мать такой пьет от нервов, а там блестки какие-то. Да это же из сумки вашей внучки. Ею-то она меня по голове и стукнула, кстати. — Он вгляделся в лицо старика, участливо спросил: — Может, медсестру вызвать?

— Не надо, прошло уже… Значит, Зойку подозреваете…

— Улики против нее. Завещание. Показания сотрудников конторы. Есть у нас, конечно, и другие версии. Убийство Нины Львовны носит заказной характер, это ясно. Только кто ее заказал? Я-то склоняюсь к мысли, что тут, скорее, ее работа замешана — она готовила крупную сделку. Есть одна организация, которой выгодно было эту сделку отменить. Киллера могли прислать оттуда. Но это пока лишь предположения. А вот это, — Заморочнов кивнул на Зоину сумку, договор и конверт с долларами, — уже не предположения, а вещественные доказательства. Самое главное, очень уж подозрительно выглядит ее побег. Я уверен: если бы мы смогли с Зоей поговорить, она дала бы разумное объяснение, как у нее оказались эти вещи. И возможно, тогда все подозрения с нее были бы сняты. Я вас очень попрошу, Алексей Яковлевич, если вам удастся разыскать вашу внучку или хоть как-то с ней связаться, пожалуйста, скажите ей, что бояться нечего, пусть придет и все расскажет. Ведь лучше, если она придет сама, а не наши оперативники ее поймают!

Дед слушал следователя, а в мыслях его навязчиво повторялось одно и то же: «Проклятый камень… Сразу обе, обе мои девочки…»

— Да еще газеты жару поддали, — говорил тем временем Заморочнов. — Один идиот брякнул, а остальные подхватили, растрепали на все лады… Сами понимаете, раз рельсы проложены, так наши оперативники и идут по накатанной, не желая видеть других путей. — И он осторожно пододвинул старику самую большую и самую идиотскую статью, в которой наиболее полно были расписаны нелепые предположения журналистов.

Алексей Яковлевич сначала быстро пробежал ее глазами, потом внимательно перечитал еще раз и еще. И его словно прорвало:

— Слушай сюда, старший лейтенант. У вас тут главное правило какое? Раз бежит человек, так, значит, виноват! Значит, ловить надо. А ты не думаешь, что люди от вас уже бегают от страха? От страха перед несправедливостью? Из-за этих газет она убежала! Эх, Одесса-мама, понаписали… Зойка, она у нас, конечно, девчонка резкая, задира даже. Но убивать Нинку?! Е-рун-да! Понимаешь, Алексей, Нинка ее в детстве растила, заместо матери ей была. И Зоя слишком гордая, чтобы на чужое добро зариться. Сама всего хотела в жизни добиться. Она и из Мирного-то только потому и уехала, что не нужны ей были ни советчики в жизни, ни няньки. Я тебе больше скажу, Алексей. Таки в Мирном — если бы она осталась — у нее было бы все. Все, старлей! Наша семья не бедная. Сам понимаешь, алмазодобытчики мы. И если бы Зойка только захотела, то у ней и квартира была бы, и работа прекрасная в Мирном, и положение общественное. У меня там связи большие. И вот этих бумажек, — старик презрительно сморщился, достал из внутреннего кармана пиджака внушительную пачку долларов и продемонстрировал ее Заморочнову, — хватит еще на три поколения Журавлевых. Так что Зойке наследство не нужно, чушь это полная. Она и так могла иметь денег, сколько ей надо. Только в нашей семье каждый привык всего добиваться сам… Ищите настоящих убийц!

Заморочнов едва совладал со своим лицом, только непослушная белесая бровь все же удивленно приподнялась. Он и предположить не мог, что у этого скромного с виду старика, явившегося в потертом старом костюмчике, с видавшим видом рюкзаком за плечами, имеются такие деньги. Если Алексей и намеревался предложить деду помощь в организации похорон, то теперь понял, что она ему совершенно ни к чему. Эти зеленые пачки легко пробьют двери любой ритуальной конторы — они и все справки за него соберут, и лучшее место на кладбище организуют, и гроб дубовый сколотят, хоть с позолотой, хоть со свежими розами… И еще он понял, что старик про Зою говорил абсолютно искренне и так оно все и есть, как он сказал. Заморочнов даже смутился, как будто он лично был виноват в том, что старикову внучку обвиняют в таких гнусных, недостойных поступках; дед словно пристыдил в его лице всю милицию.

— Когда я могу забрать тело? — нарушил Алексей Яковлевич возникшее неловкое молчание.

— Как только закончится экспертиза, думаю, через день-другой. Да вы можете проехать в морг, к нашим специалистам, там вам все скажут. И адреса похоронных контор дадут, чтобы, так сказать, ваши хлопоты облегчить…

— Могу я жить в Нинкиной квартире?

Старлей замялся:

— Думаю, можете. Мы уже там все осмотрели, компьютер забрали, некоторые бумаги. Будем исследовать, искать, что у нее там по работе было, из-за чего ее могли… Но извините, насчет вашего проживания я должен все-таки спросить у начальства. На всякий случай. Кстати, мы там видели мужские вещи. Чьи они, знаете?

Старик горестно махнул рукой:

— А… Это давняя история. Его уже нет…

Реакция его была настолько естественной, что Заморочнов и не заподозрил ничего: нет — значит, нет. А имя сожителя Нины дед скрыл намеренно: мертвой ведь уже не поможешь, а Легостаеву как бы хуже не сделать. Да и для начала надо самому все осмыслить, понять, стоит ли сообщать милиции это имя…

Заморочнов тем временем набрал номер телефона Никоненко:

— Виктор Петрович, здесь родственник приехал на похороны нотариуса, дед Журавлев. Я с ним уже поговорил — он в полном неведении. Где живет Зоя — тоже не знает. Просит разрешения на время пожить в квартире убитой.