Уолтер втайне отчасти согласен с зятем, но встал вместе со всеми как спасенный, поскольку миролюбив и терпеть не может скандалов. Господь Уолтера – это все тот же Господь Джона Весли, и спорить о нем подобным образом некрасиво и бессмысленно. Бог Уолтера – это Бог романтика, не подозревающего, что он романтик.

Романтизм Уолтера проявляется и в его политических взглядах. Он решительный, но не вздорный и не склочный, либерал, а его земной кумир – Уильям Гладстон. Портрет Гладстона висит в тесной гостиной рядом с гравированным портретом Джона Весли, перешедшим по наследству от самого Весли Гилмартина, некогда кухонного мальчишки в харчевне Динас-Мавдуй. Приближаются выборы, и Уолтер всей душой жаждет увидеть возвращение Стюарта Рендела, кандидата от либералов. Его соперник – ставленник влиятельного, древнего и грозного клана Уильямсов-Уиннов. Джон Джетро, конечно, выступает с любой трибуны, куда его пускают. Он агитирует за либералов. Но он слишком яростен, слишком озлоблен, и его речи дают едва ли не противоположный эффект. А решительные действия предпринимает именно Уолтер.

У него есть родич – трудно сказать, в каком именно они родстве, но точно в пределах девяти колен. Этот родич – москательщик: так называют человека, который занимается красками. Он варит их сам и красит все, что нужно покрасить, уверяя заказчика, что краска продержится весь его век. Ему-то, Неду Томасу, Уолтер и поверяет свой великий замысел, и Нед в восторге и готов помочь, так как это прямо по его линии. Итак, уложив спать каждый свою семью и сказав по обычаю молитвы на сон грядущим, Уолтер и компания вместе с Томом Эвансом, еще одним родичем, крадутся во тьме воскресной ночи и трудятся над преображением города. Они оделись во все старое, лица намазали сажей. Самой стойкой краской, какую в силах сварить Нед Томас, они выводят огромными буквами на каждой мостовой города: «ГОЛОСУЙ ЗА РЕНДЕЛА!»

Утром в понедельник – это базарный день, и на улицах то́лпы – сердце каждого тори полно негодования. Ни на одной частной стене или здании надписей не оказалось, так что преследовать виновных вроде бы не за что. Однако главный мировой судья спешно собирает четверых добропорядочных граждан на совет. Один из этих столпов общества – Уолтер Гилмартин. Он соглашается с мировым судьей и другими, что дело и впрямь серьезное. Просто безобразие, если уж называть вещи своими именами. Как и ожидается от Уолтера, его негодование умеренно и сопровождается практичными соображениями. Он предлагает собрать группу безработных, вручить им кисти и растворитель (лучшее, что приходит в голову, – уксус) и отправить смывать надписи. Совет решает так и поступить. Но смыть краску работы Неда Томаса не так просто. Весь базарный день очистная бригада в поте лица скребет мостовые, и сторонники тори подгоняют ее, веля работать усердней. К обеду весь город покатывается со смеху. В серьезном деле – политике – появилось что-то новое, и этому рады. Кто-то оказался изобретательным и смелым. Нахальная надпись не поддается растворителям, и когда приходит день выборов, Стюарт Рендел побеждает – правда, с перевесом много меньше двухсот пятидесяти голосов, но все же побеждает. Власть замка и власть Уильямсов-Уиннов еще раз пошатнулась.

Злоумышленников так и не находят. Лишь много лет спустя, уже давно перебравшись в Канаду, Уолтер признается сыновьям, что у истоков великого скандала стоял именно он. Он не открылся даже Дженет, ибо женщинам таких вещей не рассказывают. Через двадцать лет, когда Траллум уже давно стал вотчиной либералов, следы красной краски еще можно было разглядеть на тех улицах, где движение потише.

Почему же Гилмартины уезжают в Канаду? Первым туда отбывает Джон Джетро Дженкинс. Ему нужно увидеть пресловутые залежи угля, в которые он вбухал столько чужих денег, – чтобы выяснить, почему там нет никаких подвижек. До угольных месторождений он так и не доезжает, но в Канаду все же отправляется – и открывает для себя новую страну, которой позарез нужны его ораторские способности и неугасимый оптимизм. На время – только пока осмотрится на первых порах – он соглашается (как он формулирует это в письмах) на должность мелкого клерка в юридической конторе и так счастлив открывшимися перспективами, что наконец посылает за Полли и детьми. Деньги на билеты наскребает Уолтер – Дженкинсы путешествуют в самых скромных условиях, какие только можно найти на корабле. Сумма не такая уж большая, поскольку детские билеты дешевы, а самые младшие и вовсе едут бесплатно, но и ее нелегко наскрести из доходов умирающей портняжной мастерской.

Да, мастерская при смерти, и Уолтер это видит, но что тут поделаешь? Не то чтобы заказов стало меньше: их примерно столько же, сколько и всегда. Но заказчики платят плохо: экономика по-прежнему в упадке и денег нет ни у кого. Даже знатные семьи, которые раньше расплачивались по счетам раз в год, стали забывчивы, а Уолтер не любит докучать клиентам. Ему кажется, что так себя вести ужасно некрасиво. Чтобы он, столп либеральной партии, посылал письма с напоминаниями о долге глубокоуважаемым помещикам либеральных взглядов! На это он пойти не может. Чтобы он, владеющий латынью и греческим, решающий математические задачи для развлечения, пал так низко! Это совершенно неприемлемо!

А тем временем Дженкинсы ожидают благословенного дня, когда Джон Джетро позовет их к себе в Канаду. «Орда Дженкинсов», как однажды выразился Родри и получил за это выговор от Ланселота. Пока Джон Джетро осматривается в новой стране, Дженкинсы все так же живут в доме Уолтера. Полли считает себя гостьей; она кормит грудью Иден, новейшее прибавление в семье, и, по словам Полли, это занятие поглощает ее всю. Она читает душеполезные романы и «Час досуга», а Дженет и Лиз Дакетт тем временем полностью обслуживают тринадцать человек. Конечно, девочки Гилмартин помогают как могут, но они учатся в школе, у них своя работа.

Что касается Родри, он наслаждается всеми радостями мальчишеского детства. Мистер Тимоти Хайлс продал свою школу мистеру Энтони Джонсу, магистру гуманитарных наук. Тони Джонс проводит время в основном за игрой на флейте и в мечтах о мисс Гвиневре Гвилт, местной красавице, которая после вступления в брак должна получить очень неплохое наследство. Чтобы привести в восторг мисс Гвилт – и других гостей, конечно, – Тони устраивает на Рождество живые картины, и Родри изображает королеву Елизавету Первую. Его рыжую шевелюру усиливают дополнительными шиньонами и локонами, и, по общему мнению, сходство просто удивительное – словно сама великая королева воскресла. Пока у руля Тони Джонс, крепкий ствол образования подгрызают древоточцы эстетизма.

Уолтер не жалуется. Все надежды он возлагает на старшего сына, Ланселота, который добивается великих успехов в школе, где когда-то учился сам Уолтер. Хотя плата за учебу Уолтеру не по карману, он твердо решил, что его сын, в отличие от него самого, не упустит главного шанса в жизни. Ланселот блестяще сдаст экзамены и попадет в университет. Ему не помешают никакие обещания, данные у смертного одра. Он еще школьник, но у него уже проявляются холодная вежливость, неподвижность и тусклый взгляд – необходимые свойства государственного служащего.

Удастся ли это Уолтеру? Его положение становится отчаянным. Когда Полли рожает, поднимается такой переполох, что домашняя жизнь Гилмартинов на время переворачивается вверх дном, и Уолтеру приходится тяжко. Полли, мать от природы, не слишком покладиста; схватки у нее долгие, и кричит она при этом громко. Возникают сопутствующие осложнения; хоть Полли и трезвенница, ей нужен портер, причем самый лучший, чтобы «пришло молоко», исключительно в виде лекарства; она многословно объясняет это. В доме должно быть тихо, и Элейн, Мод и Родри отправляют на две недели к кузену Грингли, где они в неведении недоумевают, что за страшные обстоятельства, которые им нельзя видеть, сопровождают появление ребенка на свет. Аппетит Полли, хоть и всегда завидный, надо «раздразнивать» лакомыми кусочками из мясной и кондитерской лавок. Полли – то, что антропологи называют архетипом матери-земли, и когда она пополняет население Земли, то вся планета должна склониться под ее владычество. И все это почему-то обходится намного дороже, чем можно было предположить.