Машина останавливается в уже привычном за последние дни месте, напротив моего общежития. И, как всегда, двери все еще заблокированы. Даже ручку не трогаю. А смысл? Отстегиваю ремень и поворачиваюсь к Никите, который усердно делает вид, что не понимает, в чем дело. Он смотрит в ответ так, словно это со мной что-то не в порядке.

– Мне разбить окно, чтобы выйти?

– Завтра вечером привезу твой ноут.

– Хорошо. Что-то ещё?

– Не привычно прощаться с тобой вот так. Без истерик.

– Это я-то истеричка?!

– Вот, уже лучше, – улыбается Никита.

Черт возьми! Все никак не привыкну, что он так умеет. Залипаю и забываю, что хотела сказать и почему возмущалась. А! Точно! Мне надо домой, пока я не сделала огромную ошибку.

– Ты откроешь двери?

– Ты ещё не попрощалась со мной.

А у нас что, есть какой-то ритуал? Почему я об этом не знаю?

– Пока, Клим! – хлопаю его по плечу. – Хорошего вечера. Предохраняйся, не хочу навещать тебя в венерологии.

– Вот ты как замяукала? – Никита тянется ближе, опуская темные ресницы. Смотрит на губы из-под полуприкрытых век, отключая мой инстинкт самосохранения. – Я чист, малышка. И когда доберусь до тебя, ты скажешь мне за это спасибо.

Вся моя смелость и веселый настрой растворяются в запахе летнего дождя.

– Что? – глухо выдыхаю я.

– Первый раз лучше без резинки.

Да он в конец охренел!

– Ни за что! Только не с тобой!

Знал бы Никита, что ещё, кроме паники и страха, во мне вызывает мысль о том, что мы… Мы с ним… Я зла, в ужасе, но в то же время смущена и растеряна.

Воздух в салоне становится сухим и горячим. Удушающее электричество между нами. В его глазах. В моей потерянной душе.

Нет. Сиди на месте. Я тебя спрятала. Ещё не время выходить. Не к нему. Не к такому, как он.

– Не зарекайся, малышка. Давай уже целуй на прощание любимого друга и беги, пока я добрый.

Кого? Какого еще любимого друга?!

Его насмешливый и надменный взгляд поднимает планку моей взвинченности. Надоело быть бедной овечкой. Как же он меня достал, и как же я хочу хоть раз выйти победителем. Да! У нас каждый раз схватки. Спарринги. По-другому не назовёшь.

Он, конечно, сильнее, но я тоже кое-что могу.

– Сначала дверь разблокируй, – перевожу взгляд на его губы, а после возвращаюсь к глазам, где кружится в безумном танце тьма.

– Коварный план побега?

– Мне не нравится играть в игры, правила которых придумываешь только ты.

– А мне нравится. Ты ведь сейчас просто сбежишь. Я не мальчик-болванчик.

– Я думала, мы тренируем доверие.

Касаюсь ладонью его груди под распахнутой курткой, поднимаюсь выше, цепляя пальцами край футболки, и вытягиваю шею. Кайфую от медленного мучения. Предвкушение причиняет призрачную боль и восхитительное удовольствие просто от того, как тянется время и уменьшается расстояние между нашими лицами.

Никита заводит руку назад, слышится щелчок. В слепую открываю дверь, впуская прохладный воздух, который на контрасте с горячей ситуацией кажется почти ледяным, но пыл нифига не остужает.

– Видишь, – тихо произношу я, – ничего не случилось.

– Вот именно, Аня. Ничего не случилось.

Диктатор чертов!

Ладно…

Главное, не попасть в свою же западню. Никита непоколебим, но моя рука на его шее… Чувствую отклик. Что-то необычное. Что-то неземное. Провожу губами по подбородку, чуть правее к щеке, минуя опасную зону. Едва касаясь. Еле ощутимо, и для меня, и для него.

Такие дразнилки у Никиты получаются лучше, но я не собираюсь отступать. И так понятно, что для него все происходящее детский сад. Ну и плевать. Я в ясельках, и мне весело.

Никита – статуя. Кажется, даже не дышит. А может я уже ничего не слышу из-за яда, поразившего все органы чувств?

Прижимаюсь губами к его щеке, всего на долю секунды, и смачно кусаю, не пожалев силы.

Есть всего мгновение. Возможно, даже меньше. Выскакиваю из машины, чуть не кувыркнувшись, и бегу к спасительной двери в родную общагу. Мотор угрожающе рычит за спиной.

Гоняться за малолетними дебилками не по статусу «повелителю мира», но вот показать характер… Не представляю, что меня ждёт, после выходки, оставим это больному воображению Никиты. Главное, что сейчас я чувствую себя офигительно крутой.

Забегаю в комнату и перевожу дыхание. Телефон пиликает в кармане, и я улыбаюсь. Дрожащей от шального адреналина рукой достаю мобильник и читаю сообщение.

Владелец моей девственности: «Это война, малышка.»

Аня: «Тогда учись принимать поражения:р»

Владелец моей девственности: «Прочитай внимательно, как я записан у тебя в телефоне, осознай и смирись»

Аня: «Тебя же не интересуют девственницы»

Владелец моей девственности: «Верно. Меня интересует всего одна»

Брешет, как дышит. Как же легко ему даются эти пикап-фразочки.

Аня: «Ты за рулем, Никит. Следи за дорогой и не неси чушь»

Владелец моей девственности: «Переживаешь за меня? Приятно, но не так, как если бы ты снова оказалась подо мной»

Аня: «Трахни кого-нибудь сегодня. Кажется, у тебя спермотоксикоз»

Владелец моей девственности: «Вода не заменит мясо, но все же лучше, чем ничего»

Чтоб он захлебнулся!

Аня: «Гондоны не забудь! Ах да… Один уже есть в твоей машине»

Владелец моей девственности: «Я еду обратно, малышка. И гондонов у меня полный бардачок. Зажигай свечи, если хочешь романтики, потому что это будет единственное из того, о чем ты мечтала»

Угроза или шутка? Тут фиг поймешь, это же Никита. Вот теперь становится реально страшно.

Аня: «Тебе нужно вернуться на работу. Неужели ты такой скорострел?»

Владелец моей девственности: «А ты хочешь всю ночь?»

Аня: «А ты можешь всю ночь?»

Владелец моей девственности: «Могу и не бросаю слов на ветер. А ты?»

А я… А я совсем потеряла грань между шуткой и правдой.

Протяжный автомобильный сигнал пугает до чертиков. Медленно подхожу к окну. Неужели он все-таки?.. Выглядываю из-за занавески. Дерьмо! Никита выбирается из машины и шагает к общаге, глядя вверх.