Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нетвердыми шагами добираюсь до стола и падаю в кресло. Закрываю глаза и обхватываю руками голову, зарываясь пальцами в волосы. Что ж меня так унесло-то? На голодный желудок. Не мудрено.
Слышу, как открывается дверь. Сердце затихает.
– Ты не попрощалась с Никитой. Он расстроился.
Сжимаю губы в негодовании и открываю глаза. Никита стоит перед закрытой дверью, чуть склонив голову. Провожу руками по лицу и шее и вздыхаю:
– Какой же ты все-таки мудак.
– В смысле? Я же пытался помочь.
– Что? – нервный смешок выходит хриплым из-за переизбытка возмущения. – Помочь?! Ты вообще адекватный? Или это снова твое личное определение помощи?
Никита опирается спиной о дверь и складывает руки на груди:
– Ты еще успеешь догнать его. Если выйдешь отсюда.
– Да пошел ты в жопу, помощник, – устало качаю головой.
– Чего ты так злишься?
– Действительно! Чего тут злиться?! – вскакиваю на ноги и бросаюсь к нему, чтобы ткнуть пальцем в самодовольную холодную рожу. – Так, по-твоему, ведут себя друзья? Никита, что ты творишь? Кусаешь меня, похищаешь, запугиваешь…
– Что еще? – он хватает меня за руку и дергает на себя. – Договаривай, Аня. Что еще я делаю с тобой?
Дыхание учащается. Сердце разгоняет по венам его темный яд. Никита скользит второй рукой по талии, вжимая меня в свое тело. Оно кажется каменным, но совсем не холодным.
– Ты же сказал, что мы просто друзья, – цепляюсь из последних сил за эту соломинку разумности.
Его лицо приближается к моему, чувствую жаркое дыхание на губах:
– Так и есть.
– Тогда что ты делаешь?
Моя рука зажата между нашими телами. Могу чувствовать свое бешеное сердцебиение. Или не только свое?
– А что я делаю, Аня? Что не так?
Его взгляд сковывает тяжелыми цепями. Пальцы скользят от груди к шее и приподнимают подбородок. Мое тяжелое дыхание в ритме с секундами. Не знаю, что он делает. Не знаю ничего. Мне все равно.
– Это не похоже на дружбу.
– У нас особый случай, – отвечает Никита, затягивая меня в черную дыру.
Я не выживу. Не вернусь оттуда, если попаду хоть раз. Знаю это. Ощущаю всем своим жалким и разбитым сердцем.
– И какой же?
– Я еще не придумал.
Никита едва касается моего рта, но уже это ломает так сильно, что подкашиваются колени.
– Никита… – задеваю его губы, подаваясь вперед.
Невесомые ласки продолжаются. Они убивают или воскрешают. Не знаю. Не могу определить, что это на самом деле. Поднимаю руку и провожу кончиками пальцев по острой скуле. Это все, что я могу. Не получается ни спастись, ни прыгнуть с обрыва. Черный огонь повсюду. Мы окружены.
Громкий стук в дверь пугает, но Никита уверенно прижимает меня к себе, не давая убежать и спрятаться под стол, как мне бы того хотелось.
– Клим! Радик не может приехать раньше!
– Понял! Сейчас подойду! – громко отвечает Никита. – Тебе нужно поесть, Ань. Ты пьяна. Посидишь здесь, а я тебе что-нибудь принесу, хорошо?
– Только не запирай дверь.
– Хочешь сбежать от меня?
– Нет… – теперь я хочу узнать его. Понять. Кто он? Что он такое?
– Мне будет спокойнее, если дверь…
– Ты не веришь мне?
Лицо Никиты в мгновение ожесточается:
– Я никому не верю.
– Я никуда не уйду, – вкладываю максимум искренности в каждое слово.
– Тебе правда понравился тот клубничный придурок?
Вопрос Никиты снова сбивает с толку, и я в очередной раз поражаюсь содержимому его головы. Что это? Ревность?
– Обычный милый парень.
– И тебе такие нравятся?
Нет. Моя специальность кретины без сердца и комплексов.
– Ты что? Напрашиваешься на комплименты? – усмешка слетает с губ.
– Малышка, мне не нужны комплименты. Я могу залезть в твои штаны и почувствовать, как сильно тебе нравлюсь.
– Какой же ты козел! – пихаю его в грудь, но расстояние между нами не увеличивается.
– Это ведь правда.
– Правда? Ну тогда вот тебе еще одна правда. Да! Он мне понравился. Этот Никита. Потому что он наверняка вел бы себя лучше, чем ты!
– Он трахнул бы тебя сегодняшним вечером, а завтра забыл, как зовут.
– Как будто ты сам не такой!
– Но не с тобой.
Дьявол! И ответить нечего. У Клима было, как минимум, два шанса, но он не использовал ни один. И все равно он ведет себя, как последний…
Никита отрывает меня от пола, подносит к креслу и усаживает в него. Нависает надо мной, упираясь ладонями в подлокотники, и кривовато улыбается, глядя в глаза.
Это запрещенный прием!
– Просто посиди здесь. О'кей? Если будешь меня слушаться, возможно, наше общение станет полегче.
– Наше общение? А мы что, общаемся?
– Вот именно об этом я и говорю. Аня, пятнадцать минут без приключений. Справишься?
– Ты мое единственное злоключение.
– А вот это уже комплимент, – его улыбка становится шире и защелкивает наручники на моих руках и ногах.
Меня хватает минут на пять. Не могу сидеть на месте, состояние только ухудшается. Свежий воздух должен помочь или… Кофе! У меня же есть кофе.
Выхожу в зал и вижу Максима за барной стойкой. Он дружелюбно улыбается мне, а может и не совсем дружелюбно:
– Тебе нельзя выходить.
– И ты с ним заодно?
– Он платит мне бабки.
– За то, что ты помогаешь с похищением людей?
– Разве ты не сама пришла сюда? – усмехается Максим. В его словах слышится явный намек на то, что я полная дура.
– Я просто хочу кофе. Где мой латте?
– Клим сказал его вылить.
Потираю пальцами лоб, чувствуя болезненную пульсацию:
– Можешь сделать мне просто американо с молоком?
– Не могу.
– Я заплачу.
– Никита сказал, что сделает все сам.
– Никита сказал… – вздыхаю. – Что еще он сказал?
– Это секретная информация.
Да он смеется надо мной. Еще один парнокопытный. А не пошли бы они все?! Решительно направляюсь к лестнице, чтобы подышать свежим воздухом, раз уж кофе мне не видать, но на ступеньках, перегородив дорогу, сидит еще один цербер.
– Привет! – улыбается охранник, отрывая взгляд от телефона.