В двери постучали, и вошел Дженкинс с подносом, на котором были кофе, сэндвичи и песочное печенье.

– Ваш ланч, леди, – объявил он, напрочь игнорируя инспектора. – Миссис Браун подумала, что вам захочется отведать печенья.

– Она весьма догадлива и предусмотрительна, Дженкинс, – ответила леди Хардкасл. – Спасибо ей от всех нас.

– Да, леди. Что-нибудь еще?

– Нет, Дженкинс, благодарю.

– Хорошо, леди, – с легким поклоном ответил дворецкий. И вышел так же тихо и незаметно, как и вошел.

Похоже, инспектор Сандерленд готов был изречь очередную тираду, но решил сдержаться и ограничился тем, что просто налил себе кофе.

– Прошу вас, – вызвалась я. – Позвольте мне.

– Конечно, мисс. Если вы настаиваете.

– Благодарю вас, инспектор, – ответила я ему и налила кофе и ему, и моей хозяйке. – Я просто делаю что должна.

– Не переигрывайте, Армстронг, – бросила леди Хардкасл. – Себе тоже налейте.

Я сделала книксен.

– Благодарю вас, госпожа. Вы так добры к своей бедной служанке. Очень добры и щедры. Я того не заслуживаю, госпожа, право, не заслуживаю.

– Вы репетируете оперетту? – осведомился полицейский.

– Нет, инспектор. Мы просто добрые друзья, – разъяснила ему леди и жестом велела мне присесть.

– Итак, ничего нового для себя мы нынче не узнали, – подытожил Сандерленд, не отрывая сосредоточенного взгляда от своего блокнота.

– Я бы не стала так утверждать, инспектор, – не согласилась леди Хардкасл. – Думаю, нам все же удалось заглянуть в душу этому человеку.

Поднявшись, она подошла к доске и что-то пометила на ней.

– Удалось понять, что он осел и тупица? Это вы имели в виду? Верно, здесь мы все точно установили.

Полисмен захлопнул блокнот и принялся за кофе и сэндвичи.

– Извините, а что это за доска? Зачем вы ее сюда приволокли?

– Это моя «доска расследований», инспектор. В свое время я изучала естественные науки в Кембридже, и в тамошних кругах в порядке вещей тут же записать на доске какую-то заслуживающую внимания мысль. Так, чтобы каждому были видны и твои соображения, и огрехи. Вот и привыкла к доске, как к верному помощнику, и решила использовать ее в расследовании нынешнего преступления.

– Мне казалось, женщин к Кембриджу и близко не подпускают, – недоуменно посмотрел на леди Сандерленд.

– Как видите, допускают, инспектор. И Гертон просто великолепный колледж – жаль только, что там женщинам не дают степеней.

– Понятно. А что вы подразумеваете под «своим расследованием»? Вам уже приходилось заниматься подобными вещами?

– Совсем недавно. Мы… просто мы… проявили интерес к делу Пикеринга.

– Вы вмешались в ход расследования по делу Пикеринга?

– Я бы не стала называть это вмешательством в ход расследования, – парировала леди Хардкасл.

– Но тем не менее вы недовольны работой полиции.

– Это совсем не так, инспектор. Всем и каждому ясно, что работы у вас по горло, и мы просто подумали…

– Вы подумали, что у вас получится лучше потому, что вы сочиняете детективные романы и считаете официальную инстанцию – полицию – скопищем олухов.

Моя госпожа рассмеялась.

– Ну, не совсем уж олухов. Хотя согласитесь, вы были чуточку отвлечены, беседуя с нами. И нам доподлинно известно, что вы не все узнали от Джо Арнольда в «Собаке и утке».

Сандерленд нахмурился.

– Вас это не касается, – отрезал он после минутного колебания. – Но раз уж вы считаете себя сочинительницей разных криминальных историй, то, вероятно, стоит ввести вас в курс дела насчет некоторых вещей, которые позволят куда аккуратнее выполнять свою работу. Нет, я не завершил расследования по тому делу. Нет, я абсолютно не уверен, что убийца – Билл Ловелл, хотя не сомневаюсь, что и у него рыльце в пушку. Посему посидеть пару деньков в камере пошло ему только на пользу…

– То есть его выпустили?

– Уже совсем скоро выпустят. Арест сыграл мне на руку, но по другим причинам. Мы с коллегами занимались одним весьма деликатным делом, касавшимся уличных беспризорных мальчишек и их непонятных исчезновений. Мы не сомневались, что их похищали, чтобы переправить куда-то в Восточную Европу. Бог знает с какой целью. Самое главное, чтобы газетчики не пронюхали ничего и не проболтались о том, что мы намерены предпринять. Если бы негодяи получили наводку, детям пришлось бы несладко. Но такая сенсация, как арест убийцы, сразу привлекает джентльменов из прессы, и мы на этом сумели продолжить нашу прежнюю работу.

– И банда…

– Да, мы их прихлопнули, леди. И Ловелл, возможно, уже вновь на свободе.

– Должна сказать, по отношению к нему все вышло как-то уж слишком… цинично, – проговорила леди Хардкасл.

– Может, и так, но ваша версия о некомпетентности тут не проходит.

– И все равно я стою на своем.

– Поверьте, это всего лишь начало. Ну а теперь о том, что мы, дескать, не все узнали от Арнольда. Откуда это вам известно? Вы что же, разговаривали с ним на эту тему?

– Я – нет, с ним беседовала Армстронг. Так ведь, дорогая?

– Да, я с ним говорила, – ответила я.

– И что же вы от него узнали? – насторожился инспектор.

В двух словах я изложила наш разговор с Джо и Дэйзи, не удержавшись от собственной характеристики этой парочки.

Полицейский усмехнулся.

– Мне придется переговорить с Артуром Тресслом, – заключил он. – Я слышал, вчера вечером здесь собралась целая команда для игры в крикет.

– Да, они были здесь, – подтвердила леди Хардкасл. – Тедди Седдон – конюх – тоже играет в крикет.

– Седдон… Седдон, – стал размышлять вслух инспектор, снова раскрывая блокнот. – Надо же! Мне и в голову не могло прийти, что речь идет о тех самых Седдонах.

– Так вы о них знаете?

– Слышал про их фирму.

– Они занимаются морскими перевозками, – уточнила леди Хардкасл. – Следовательно, эти Седдоны и причастны к исчезновению бродяжек? В этой связи вы слышали эту фамилию?

Несколько секунд Сандерленд оценивающе смотрел на нее.

– К сожалению, не могу это комментировать. Не имею права, – ответил он наконец.

– Я вовсе не хочу, чтобы вы нарушили служебную тайну, инспектор, – сказала леди. – Может, воздадим должное этим чудесным сэндвичам и поговорим на более приятные темы?

И мы принялись за еду, ограничиваясь беседой на отвлеченные темы. Нам всем бросилось в глаза, что дом этот знавал лучшие времена и что теперь вид у него довольно запущенный. Полицейский поинтересовался финансовым состоянием семейства Фарли-Страуд.