– Из Управления уголовных расследований? И что же вы здесь расследуете?

– Совершено убийство, мистер…

– Капитан. Капитан Саммерс.

От меня не укрылось, что военный побледнел.

– Убийство?

– Да, сэр. Вчера вечером во время танцев. Вам что, нехорошо? Думаю, лучше бы вам присесть.

– Я… ммм… пожалуй, да. Прошу простить меня, леди, – сказал Роджер, посмотрев на мою хозяйку. – Мне немного не по себе.

Капитан уселся на стоявший у обеденного стола стул. Он был по-прежнему бледен.

– Сам не пойму, как такое происходит. Вроде сражаешься за короля и державу – или за королеву и державу, – досыта насмотришься и на смерть и на прочие ужасы, а потом вмиг расклеиваешься, узнав о бытовом убийстве в доме, куда тебя пригласили. Убийство ведь произошло здесь, в этом доме, инспектор?

– Вот именно.

– Боже мой, но не прямо же здесь, в столовой?

– Нет, сэр. В библиотеке.

– Понятно…

Саммерс обвел глазами столовую. Чувствовалось, что ему явно не по себе от услышанного.

– А кого убили? – задал он новый вопрос.

– Одного из оркестрантов, сэр, – ответил инспектор. – Мистера Уоллеса Холлоуэя, трубача ансамбля.

– Бог ты мой! Музыканта? Они неплохо играли. Честно говоря, подобная музыка не совсем в моем вкусе, но… Мне кажется, парня не стоило убивать только за то, что он играет американскую музыку.

– Не думаю, сэр, что он пал от руки музыкального критика. Мы почти уверены, что произошло убийство с целью ограбления.

– Ограбления? Боже праведный! Какой смысл грабить музыканта? У него и взять-то нечего.

– Именно это мы и пытаемся выяснить, сэр. Вы не заметили вчера вечером ничего странного? Такого, что принципиально помогло бы нам разобраться в том, что произошло?

– Нам? – не понял капитан Саммерс, растерянно взглянув сначала на леди Хардкасл, а потом на меня.

– Я имею в виду полицию, сэр. Леди Хардкасл и миссис Армстронг, они… они присутствуют здесь в качестве наблюдателей.

Роджер изумленно уставился на нас.

– Наблюдателей?

– Так точно, сэр.

– Понимаю, понимаю. Потрясающе!

– Расскажите нам, как вы провели минувший вечер, капитан. И припомните, не слышали ли вы или не видели ли чего-нибудь такого, что могло показаться странным?

– Нет, инспектор, абсолютно ничего.

– Может, вы все же расскажете, как прошел этот вечер? Что вам запомнилось?

– Конечно-конечно. Я в «Грейндже» уже несколько дней. Сэр Гектор – мой друг. И я прибыл сюда одним из первых. Рановато, как мне кажется, но просто не хотелось опаздывать. Здесь, кстати, многое изменилось с тех пор, как я в последний раз приезжал сюда.

– Так вам уже приходилось бывать в «Грейндже», сэр?

– Да. И все пришло в полнейший упадок, если хотите знать мое мнение. Впрочем, как и Франция. По пути сюда я останавливался на пару дней в Париже. Захотел навестить старого друга. Теперь там тоже несладко. Ну да ладно… Так вот, я явился сюда при полном параде…

– Вы имеете в виду военную форму, сэр?

– Нет, отнюдь. Форма осталась в Индии. Решил отправиться в дорогу налегке. Скоро ведь опять возвращаться. Так что нет смысла тащить с собой весь гардероб через полмира сначала сюда, а потом назад.

– Согласен, сэр. Прошу вас, продолжайте. Чем вы занимались?

– Да так, ходил кругами, вел себя по-компанейски, понимаете? Пытался влиться в общество. Я надеюсь вскоре жениться, через годик-другой начать новую жизнь. И новые друзья тоже не помешают.

– Что ж, поздравляю вас, – вполне дружелюбно прокомментировал этот краткий монолог инспектор Сандерленд. – И кто же эта счастливица?

Капитан Саммерс уныло улыбнулся.

– Пока еще все это в теории. Может, дочь полковника. Но пока я никаких предложений руки и сердца не делал. Тут надо быть чуть осмотрительнее. Приглядеться как следует. Произвести впечатление, понимаете? Ни к чему бросаться в брак очертя голову.

– Понимаю вас, сэр. Вы весь вечер так и не покидали зал? Приходится ведь иногда выйти, глотнуть свежего воздуха.

– Да нет, наверное.

– А вы не обратили внимания, кто выходил из зала и кто входил? Вам ничего не показалось необычным?

– Да нет, инспектор. Обычное хождение туда-сюда, разговоры…

– Вы не заметили, когда из зала вышел мистер Холлоуэй?

– Это и есть парень, которого пристукнули?

– Именно, сэр.

– Не знаю, не могу сказать.

– И вы, разумеется, не видели, как кто-нибудь последовал за ним?

– Нет, инспектор, категорически нет. Мне кажется, в этом смысле от меня будет мало пользы.

– В подобном расследовании многое оказывается полезным, сэр, – терпеливо пояснил инспектор. – Вижу, вас этот инцидент потряс, так что не смею больше вас задерживать. Спасибо за то, что уделили нам время.

– Я могу идти?

– Конечно. И буду весьма обязан, если вы побудете в «Грейндже» до выяснения всех обстоятельств. Возможно, мне придется задать вам еще несколько вопросов насчет событий вчерашнего вечера. Так что постарайтесь на досуге припомнить, как все было.

– Разумеется, инспектор, разумеется.

С этими словами капитан Саммерс поднялся.

– Леди Хардкасл, – с почтительным поклоном произнес он и, обойдя стол, направился к двери.

Когда дверь за Роджером закрылась, инспектор Сандерленд закатил глаза.

– Что за тупоголовый осел! – не выдержал он. – Горько сознавать, что империя в руках вот таких бравых вояк, – не скрывая иронии, добавил он.

– Он просто испугался, – укоризненно произнесла моя госпожа.

– Пугаться к лицу моей тетушке. А этот человек – военный. Он солдат. И уже насмотрелся на своем веку. Видел всякое. Сам ведь в этом признался.

– Может, все так и есть. Но согласитесь: есть разница, когда гибнут ребята на поле боя и вдобавок во вражеской форме – и когда происходит убийство в тихой английской деревеньке, да еще под крышей дома, куда тебя пригласили погостить.

– Конечно, леди. Вы тысячу раз правы. Надо мне быть сдержаннее. Но этот тип все равно тупоголовый осел.

– Все верно, осел, каких поискать, спорить не приходится. И вообще он из каменного века. Реликт. Но мы должны делать скидку на то, что у него, по-видимому, слишком романтичное представление о доброй старой Англии. И это представление вдруг разлетелось вдребезги.

– Допускаю такое, – с отсутствующим видом согласился инспектор, снова что-то записывая в свой блокнот.