– Но почему?

– Это слишком деликатный вопрос, – уклонилась от прямого ответа хозяйка дома. – В шестьдесят пятом году Гектор оказал личную услугу местному радже – очаровательнейшему человеку, – и тот одарил его этим сокровищем.

– И теперь оно, выходит, украдено? Что же это за сокровище?

– Изумруд, – ответила леди Фарли-Страуд. – Размером с доброе куриное яйцо, – добавила она почти будничным тоном.

– С куриное яйцо?! – в один голос воскликнули мы с леди Хардкасл.

– Да, – подтвердила Гертруда.

– Вероятно, этот раджа был ну очень многим обязан вашему Гектору, – задумчиво произнесла леди Хардкасл. – Такой камень стоит не одну тысячу.

– Много, много тысяч! – взволнованно согласилась Фарли-Страуд. – У него довольно интересная история, но об этом как-нибудь в другой раз. Несколько лет назад мы взяли под него ссуду. Потребовались переговоры, однако нам удалось убедить наших кредиторов, что изумруд не покинет стен нашего дома – он ведь столько для нас значит, поймите.

Меня это не удивило: даже самый бессердечный банкир не мог бы не внять настойчивым мольбам леди Фарли-Страуд.

– Вначале они отнеслись к этому с большой неохотой, – продолжала она. – Они заявили, что вообще-то предпочли бы поместить камень в свое хранилище, но в конце концов согласились оставить у нас под нашу ответственность. В случае хищения или порчи камня ссуда подлежит немедленному возврату. Без залога – увы, никаких займов.

– Потрясающе, – с нескрываемой иронией произнесла леди Хардкасл.

– Как видишь. Так что теперь нам лучше помалкивать о пропаже изумруда, если мы не хотим, чтобы с нас тут же потребовали выплаты всего долга. И даже в случае, если изумруд найдется, все равно мы нарушили условия договора…

– Что ж, вполне понимаю вашу осторожность, – заверила хозяйку дома леди Хардкасл. – Но мы-то как можем вам помочь?

– Я хочу, чтобы вы отыскали вора и вернули изумруд.

Моя госпожа не произнесла ни единого слова в ответ.

– От твоей матери я наслышана о тебе и о твоих способностях, дорогая, – пояснила леди Фарли-Страуд. – Я не просто старая дурочка, какой меня считают многие, и кое-что в жизни повидала. И тебе, дорогая леди Хардкасл, нет нужды убеждать меня, что ты, дескать, заурядная светская пустышка. Тебе довелось участвовать в довольно серьезных переделках, и, осмелюсь предположить, тебе… вам вместе со служанкой это расследование вполне по плечу. Пусть я, возможно, в чем-то и не права, но ты самый образованный человек на много миль вокруг, за исключением разве что нашего доктора Фитцсиммонса. Но беда в том, что я и представить себе не могу, чтобы он, кто и простенькой головоломки из «Бристоль Ньюс» не разгадает, вдруг возьмет да обнаружит похитителя нашего изумруда.

Леди Хардкасл улыбнулась.

– Я, конечно, польщена, Герти, но, дорогая, вы все же явно преувеличиваете мои таланты. Но поскольку вам не стоит впутывать в это дело полицию, с нашей стороны было бы непорядочно отказать. Как ты думаешь, Армстронг? Попробуем отыскать изумруд?

– Как скажете, госпожа, – ответила я.

– О, дорогая моя, я так тебе благодарна! – воскликнула леди Фарли.

– Но все нужно устроить так, чтобы не возбудить подозрений потенциального похитителя, а он, судя по всему, рыщет где-то неподалеку, – заметила моя хозяйка.

После секундной паузы она продолжила:

– Есть у меня одна идея. Не могла бы ты замолвить за меня словечко инспектору Сандерленду?

Разговор с инспектором Сандерлендом леди Фарли-Страуд не стала откладывать в долгий ящик. Она взяла его в оборот сразу после нашей с ней откровенной беседы.

– Инспектор, а не могли бы вы позволить моей доброй подруге и соседке поприсутствовать на ваших допросах? – напрямую спросила она.

– Хм. Не сочтете ли за бестактность, если я поинтересуюсь, к чему вы клоните? – вопросом на вопрос ответил Сандерленд.

Леди Гертруда ничуть не смутилась.

– Она пишет книгу, понимаете? Детективный роман. И для автора наблюдать собственными глазами за ходом следствия – сами понимаете, лучше и не придумаешь!

– Нет, это совершенно вопреки правилам, – ответил полицейский. – Расследование – штука тонкая. И вести его нужно крайне осмотрительно. Не уверен, что было бы разумным вовлекать людей со стороны.

– Все верно, инспектор, все верно. Но эта женщина – большая умница. Она такая сообразительная! Ее присутствие никак вам не помешает.

На некоторое время Сандерленд задумался.

– Хорошо, – согласился он, покосившись на мою госпожу. – Откровенно говоря, она и на меня произвела впечатление весьма неглупой женщины. «У нее все дома», – как выражается миссис Сандерленд. Будем надеяться, что ее присутствие окажется кстати. Ну или, по крайней мере, никому не помешает. Это ваш дом, миссис Фарли-Страуд, так что, раз уж вы так ходатайствуете за леди Хардкасл, я готов разрешить ей присутствовать на допросах. Но предупреждаю: если она не оправдает ожиданий, я ее немедленно отстраню. Вы согласны?

– Конечно, конечно, – заверила его леди Фарли-Страуд. – Если она доставит вам неудобства, я и сама отчитаю ее как полагается.

Пока инспектор беседовал с хозяйкой дома, леди Хардкасл выполняла другое поручение Гертруды. Берт, водитель, и лакей по имени Дьюи, который беспрестанно бранился на валлийском языке, будучи уверенным, что никто его не поймет, по ее просьбе притащили ученическую доску вместе с подставкой. Упомянутая доска нужна была моей госпоже для заметок и зарисовок во время допросов и расследования. Ее установили в столовой.

Потом леди Хардкасл сделала наброски портретов кое-кого из приглашенных, и мы вместе попытались вспомнить отдельные детали минувшего вечера.

– С кем еще вы поговорили, инспектор? – спросила Сандерленда моя хозяйка, завершив весьма детальное, хоть и недоброжелательное описание Клиффорда Хэддока.

– Только с вами, ну и еще с парочкой людей из прислуги, – ответил полицейский. – Большинство гостей ушли вскоре после вас, а оставшиеся отправились спать. Леди Фарли-Страуд настояла, чтобы я не будил их утром. Так что я только вас потревожил спозаранку, направив к вам констебля Хэнкока.

– Уверена, что мне весьма пригодится то, чем я занималась в своей прошлой жизни, – ответила моя хозяйка. – Вам не приходилось слышать о восточной теории кармы?

– Приходилось. Мой старый сержант, когда я только-только поступил на службу, обожал рассуждать на эту тему. Двойная бухгалтерия[23] души, как он изволил выражаться.

– Этот ваш сержант, похоже, был настоящим философом.