– Я не могу дать заднюю, пойми ты! – встряхнул ее. – Это огромные деньги! Откажись я доводить дело до конца, моя карьера окажется под ударом! Смирнов не будет со мной цацкаться! Кто я и кто он?

– Хорошо, я тебя услышала, – съежилась вся. – Только прекрати на меня кричать.

– Прости, – прижал ее к себе. – Прости, пожалуйста. Но я… у меня нет таких связей и таких денег, чтобы идти против Смирнова.

Довлатов резким движением сорвал с нее полотенце, начал целовать:

– Я люблю тебя, слышишь? Хочу быть с тобой, только с тобой.

От беспомощности, отчаяния Рома любил свою фею на грани безумия. Алина отвечала ему такой же страстью, позволяла брать грубо, целовать до нехватки воздуха. Ведь это их последняя ночь, ибо сделок с совестью не будет. Как и обмана. Довлатов ясно дал понять, она для него бестолковая наивная овечка, блеющая о любви.

После такого секса Алина быстро уснула, а Рома не смог. Все смотрел, как она спит. Думал о своей жизни и смотрел. Фея лежала на боку, губы ее сохранили припухлость после поцелуев, кожа местами розовела от его прикосновений, особенно на ягодицах. Взгляд Довлатова скользил по стройному обнаженному телу, а потом Рома не сдержался и положил руку на бедро, спустился ниже, проник во влагалище. Все еще влажная, горячая.

– Что ты делаешь? – прошептала, не открывая глаз.

– Хочу тебя.

– Ром, я, правда, очень устала. У нас же было… вот только…

– Ты можешь не просыпаться, – склонился над ней, начал целовать шею, плечо.

И Алина перевернулась на спину, позволила ему ласкать себя. Рома тотчас припал губами к животу, а минутой позже уже творил что-то невообразимое между ног. Конечно же, со сном было покончено. Стоны все чаще срывались с губ феи, мышцы живота и ног то и дело напрягались, вдруг Рома остановился.

– Скажи, ты хочешь быть со мной? – навис над ней. – Несмотря ни на что.

– Прошу, – как же не хотелось никаких разговоров, хотелось только одного, чтобы он продолжал. – Не задавай вопросов.

– Мне нужно знать, – снова ввел в нее пальцы, – что ты не уйдешь.

Но она не знала, что ответить, потому поднялась и поцеловала Рому, после чего мягкие губы осыпали поцелуями грудь, живот, рука ее тем временем принялась ласкать член, настойчиво и быстро. А когда фея накрыла губами головку, Довлатов отключился от реальности. Смотреть на то, как Алина двигается, как застенчиво поглядывает на него, но не прекращает начатое, было невероятно.

– Ты уверена, что хочешь так? – ощутил резкий прилив.

А фея только ускорилась, и спустя пару секунд Рома сдался. Пока член пульсировал, ее губы, язык продолжали ласкать, но уже медленнее, осторожнее. Алина уже знала, как ему нравится. Довлатов же смотрел на нее и понимал, что любит, любит до потери пульса. Однако внутри засело недоброе предчувствие, ибо зеленые глаза феи не отражали прежнего восхищения, трепета, удовольствия, вместо этого в них засело недоверие и обида.

Утро наступило незаметно. Рома как всегда проснулся первым, принял душ, оделся, но уходить не хотелось. Честно говоря, он бы с радостью распрощался со Смирновым, заплатив тому неустойку. Однако, так не делается… Уже поздно. А дел на сегодня наметилось много, помимо кофейни офисная работа – составление отчетов, подготовка к докладу. Пришлось ехать. Более того, вчерашняя ночь вселила надежду, что Алина все-таки приняла происходящее. Только вот Алина не приняла. Она проснулась через час после его ухода и долго-долго лежала в кровати, обдумывая свои дальнейшие действия. Не доросла она до отношений с Ромой и не все можно решить страстным сексом. А смотреть, как акулы бизнеса пожирают более слабого – нет. Слезы все это время медленно ползли по щекам, сердце ныло. И когда все было решено, Алина набрала Васю.

– Привет.

«– Привет, Динька! – весело прощебетала та. – Как дела? Что-то ты вчера была совсем невеселая. Неужели праздник не понравился?»

– Понравился, конечно. Но у меня возникли трудности. В общем… можно мне временно пожить у тебя? Буквально недельку, пока не решу вопрос с общагой или съемной комнатой.

«– Так, – и даже зависла на пару минут. – Я что-то не поняла. В чем дело?»

– Ну, не вышло у нас. По телефону обсуждать не хочу. Я бы тебя не беспокоила, но домой я не ходок.

«– Да какие вопросы! Конечно, приезжай. Мама как раз к сестре на дачу уехала»

– Спасибо, Вась… Если бы не ты…

«– Перестань. Боевых товарищей не бросаем. Но, блин… Довлатов же сох по тебе…»

– При встрече. Все при встрече.

«– Когда приедешь?»

– Через часа три.

«– Ок. Пойду разбужу, – и сейчас же прикусила язык»

– Кого разбудишь? Ты не одна?

«– Ну-у-у-у, я с Мишей»

– Ой, тогда я не поеду.

«– Мельникова! Не пори горячку. Это даже хорошо, что Мишка здесь. Он нам сейчас на стол накроет, чтобы плакалось не на пустой желудок»

– Ладно. Тогда пошла собираться.

Собралась-то быстро, все уместилось в одну спортивную сумку и рюкзак. Тяжелее оказалось уйти. Но уж лучше сейчас, пока вконец не запуталась. Рома ее не воспринимает серьезно, не понимает того, что она чувствует, чем живет. Понятное дело, ему это чуждо, Рома другого склада ума и характера. А жить рядом с человеком, которого любишь и осознавать, что он видит в тебе жалкую соплячку с проблемами… это уже не то… Вот и получается, дома никому не нужна, а здесь просто используют под предлогом любви.

К Васе приехала, как и договаривались. Миша к тому времени успел приготовить настоящий узбекский плов, испечь целый противень синнабонов. Удивительный он все-таки, Вася с ним однозначно будет счастлива.

– Привет, – Василиса крепко-крепко обняла подругу. – Проходи скорей к столу.

– Спасибо, – а глаза уже покраснели. – Пахнет обалденно. Миша как всегда на высоте.

– Ой, я за четыре дня с ним набрала уже три лишних килограмма, – прошептала Вася. – Пора за голову хвататься, но он просто Бог кулинарии. Из ничего может создать шедевр.

– Повезло тебе с мужчиной, – улыбнулась по-доброму. – Держись за него всеми лапками.

– Да уже вцепилась, – покраснела вдруг.

Девушки прошли в кухню, где их ждал накрытый стол.

– Вась, – Миша обнял свою красавицу, которая действительно похорошела. Румянец на щеках появился, синяки под глазами исчезли, ушла резкость в движениях. – Вы тут сидите, а я к своим поеду. К вечеру вернусь, – и поцеловал в щеку, но Васе показалось этого недостаточно.

Когда он ушел, Василиса чуть лужицей по стулу не растеклась.

– Алинка, он такой, такой…

– Он именно такой и он твой, – пододвинула к себе тарелку с пловом.