На совете князей хунну пришли к выводу, что вражеские военачальники не особо рвутся на помощь своему повелителю, а Гийюй уточнил, что те наверняка ожидают известий о его гибели. Он сказал:

— Смерть императора им на руку: можно будет самим попытаться взобраться на престол. Сыновья Лю Бана ещё дети, их можно не принимать во внимание. Претендентам на престол пригодится армия, поэтому хитрые генералы хотят сохранить побольше воинов для себя.

Самого Модэ тревожило отсутствие его новоявленного союзника Хань Синя: тот уже должен был подойти сюда со своим войском. Хотелось бы натравить его на китайскую армию — пусть южане бьются с друг другом. Но Хань Синь задерживался, и Модэ начал подозревать его в измене.

* * *

Ночь Модэ провёл в походной юрте со своей лисой. Когда он обнимал возлюбленную, то злорадно подумал о том, что Лю Бан там, в окружении, мучается от холода и может только мечтать о теплых объятиях своих жён и наложниц. Потом Шенне пощекотала его, взяла в рот его сосок, и все посторонние мысли вылетели из головы Модэ.

Этой ночью они любили друг друга особенно страстно — белые зубы лисы оставили отпечатки на плечах шаньюя. Модэ уснул первым.

Проснувшись посреди ночи, он огляделся — в дымник светила луна, и тлел очаг. Шаньюй приподнялся, чтобы посмотреть на лицо возлюбленной: ему нравилось любоваться безмятежной красотой спящей яньчжи.

Алтынай лежала на спине, вытянув руки вдоль тела и уставившись открытыми глазами в потолок. Она не ответила на вопрос Модэ и не отреагировала на его поцелуй. Шаньюй потряс жену за плечо, но та и тогда осталась безучастной, неподвижной.

Вскочив, разволновавшийся Модэ прошёлся по юрте, опять потормошил яньчжи, ничего не добился, и понял, что перед ним всего лишь пустая телесная оболочка, покинутая лисой. Яньчжи дышала и только, а Шенне ушла.

До сих пор лиса не позволяла себе покидать Модэ вот так, посреди ночи. Куда она пошла? Модэ отгонял от себя нехорошие мысли и ждал, мучаясь от бессилия. Под утро он задремал.

Его разбудило движение рядом. Он открыл глаза и увидел, что яньчжи сидит в постели спиной к нему. Вскочив, он резко спросил:

— Где ты была?

Она обернулась, увидела его сердитое лицо и ответила:

— Не волнуйся. Я уходила недалеко, просто посмотрела на южан поближе.

Модэ схватил её за плечи, встряхнул и яростно зашептал:

— Ты с ума сошла?! Там несколько тысяч голодных мужчин — они сейчас и мышь сожрут, не то что лисицу. Никогда больше не смей так делать!

Глаза Шенне сверкнули зелёным, ноздри раздулись, и некоторое время она и шаньюй смотрели друг на друга в упор. Потом Шенне опустила длинные чёрные ресницы, вздохнула и вдруг обвила Модэ руками. Её горячие губы прикоснулись к щеке Модэ, и лиса мягко ответила:

— Мне ничего не угрожало. Ты боялся за меня?

— Конечно! Безрассудно соваться к окружённым. Ты рисковала, а я не смог бы тебя защитить.

Загадочно улыбнувшись, Шенне сказала:

— Любимый, ты беспокоишься обо мне так, как и мой родной отец не делал. Мне очень приятно.

В её голосе прозвучала печаль, и Модэ поцеловал её сам, желая утешить. Шенне впервые упомянула о своей родне, и он осторожно начал расспрашивать возлюбленную.

Они снова устроились в постели, лиса приникла к Модэ, положила голову ему на плечо и начала рассказывать:

— Я родилась в стране динлинов. Мой отец считался зажиточным человеком, и у него было несколько жён и много детей. К несчастью, одна из его жён из племени гяньгуней, моя мать, умерла, когда мне было лет восемь.

С тех пор обо мне плохо заботились. Когда мне исполнилось четырнадцать, отец заметил, что я красива, и продал меня в наложницы вождю.

Шенне стиснула в кулак лежавшую на груди шаньюя левую руку: воспоминания пробудили в ней гнев. Успокаивая, Модэ погладил её по чернокосой голове. Лиса продолжала:

— Отец считал, что мне повезло. А я пролила много слёз. Ведь вождю тогда было уже за шестьдесят, он разжирел, но оставался похотлив, словно козёл. Ещё он ужасно вонял. С тех пор я не выношу стариков.

Помолчав, она продолжила:

— Через год вождь умер. По обычаю наложницы должны были сопровождать его — лечь с ним в могилу.

В голове шаньюя промелькнула мысль о том, что если бы его отец умер своей смертью, то ему устроили бы пышные похороны, уложив с ним рядом нескольких наложниц. Но так как Туманя похоронили тайно, без почестей, то эти шесть женщин остались живы, и, с разрешения Модэ, вышли замуж за его воинов.

Взяв кулак Шенне, Модэ осторожно разогнул её пальцы, поднёс их к губам и поцеловал, а она рассказывала:

— Для вождя возвели склеп под курганом в священной долине. Как обычно, умершего снабдили пищей, оружием, другими необходимыми вещами, убили и положили рядом с ним любимого коня.

Потом в склеп привели нас, пять самых юных и красивых наложниц. Нас убивали одну за другой — душили, накинув ремень на шею. Когда очередь дошла до меня, старуха душительница утомилась и небрежно выполнила свою работу. Я только потеряла сознание.

Очнулась я в кромешной тьме. Болела шея. Я с трудом поднялась и стала ощупывать то, что находилось вокруг. Там были только мёртвые. Мои вопли никто не слышал. От страха и отчаяния я несколько раз погружалась в забытье. Когда я поняла, что мне суждено умереть там, в темноте, среди разлагающихся трупов, я вновь закричала.

Модэ ещё крепче прижал возлюбленную к себе. То, что вынесла она, похороненная заживо, ужасно — такого и врагу не пожелаешь. Закрыв глаза, Шенне продолжала рассказ:

— Я охрипла, но всё-таки мой крик услышали. Мой спаситель прорыл в кургане лаз, пробрался ко мне и вывел за собой наружу. Он стал мне отцом, я люблю и почитаю его выше, чем родного. Он сделал меня той, какова я сейчас. Не будь его, я никогда не смогла бы встретиться с тобой, любимый.

Шенне приподнялась на локте, посмотрела в глаза Модэ и закончила:

— А теперь мой приёмный отец здесь. Точнее, он находится среди южан. Я виделась с ним этой ночью. Он просит тебя о встрече.

От изумления Модэ не сразу ответил, но потом пообещал Шенне побеседовать с её приёмным отцом. Его звали Лю Цзин, и он состоял в свите императора.

* * *

На рассвете Модэ оделся и ушёл. Сидя на постели, Шенне посмотрела ему вслед и вздохнула. Она не была полностью откровенна с возлюбленным — не сказала ему,