class="p1">По причалу разгуливали десятка полтора вооруженных людей. На лодку грузили какие-то мешки, ящики, коробки. Гюльчатай бесшумно скользнула в воду под прикрытием борта яхты и легко добралась невидимой до корпуса субмарины. Здесь она достала из кармана плоскую черную коробочку, не больше спичечной, с четырьмя неизвлекаемыми крепежными штырями. Затем выбрала место рядом с рубкой лодки на полметра ниже ватерлинии, расчистила участок соответствующего размера и вырезала ножом неглубокое посадочное место в резинопластиковом покрытии корпуса. Черная коробочка встала туда как влитая и была незаметна даже с двух шагов. Девушка в душе порадовалась собственной предусмотрительности: это сигнальное устройство она прихватила, чтобы установить на яхте, а вот теперь оно так удачно пригодилось для гораздо более серьезных целей. Правда, у Гали оставались сомнения, будет ли работать этот сверхчуткий прибор на какой-то глубине, но выбирать не приходилось. Тем же путем девушка вернулась на яхту.

На причал из какой-то боковой двери вышел Ролан Филиппович в сопровождении высокого представительного мужчины с начальственными манерами и внушительным носом.

«Это и есть мистер Смит», – догадалась Галя. Парочка дошла до самой яхты. Говорил только Смит, а русский директор подобострастно ловил каждое слово. Здесь Смит развернулся и направился к подводной лодке, а Ролан засеменил к яхте.

«Ишь, как идет, будто обгадился только что. Хорошо я его приложила, надолго запомнится. И главный эффект достигнут: не заложил меня».

Когда Ролан Филиппович кряхтя перебирался на борт яхты, мистер Смит оглянулся и долго смотрел на его неуверенно балансирующую на планшире фигуру.

На городской причал Галя и директор вернулись без происшествий и без сопровождения. В пути Ролан рассказал, что необычное оживление в Гроте вызвано со скорым отходом лодки, возможно, уже через несколько часов. Потом объяснил, что такая же сумятица царила во всех внутренних помещениях, что дало ему возможность проникнуть в жилой коридор. Там, около двух кают дежурили вооруженные охранники. Значит, скорее всего, русских содержат именно в них.

«Две каюты на три человека? Возможно, конечно, но более вероятно, что кому-то из ребят удалось избежать захвата». О чем-то плохом думать вовсе не хотелось. Или Гере удалось-таки пробраться на лодку? Девушка заставила директора нарисовать подробный план внутреннего устройства Центра и обозначить известные ему помещения. Потом категорически запретила куда-либо отлучаться из города и уже знакомым путем, под досками причала, незаметно выбралась на берег.

Ждать сигнала – это был приказ командира. Он должен быть выполнен. Но она – «автономная боевая единица» и принимает обдуманное решение делать это, не сидя со сложенными руками, а действуя на выполнение их общей конечной цели в полном объеме отпущенных ей матушкой-природой способностей, удесятеренных тщательно скрываемой от посторонних личной заинтересованностью…

– Ну вот, господин Усольцев, теперь ваше журналистское тщеславие будет удовлетворено. Вы примете участие в великом событии. О нем станет говорить весь мир. Я не нарушаю своих обещаний.

– А как же мои друзья?

– Не будем лицемерить. Они останутся пока здесь и послужат дополнительной гарантией вашего успешного возвращения. Обещаю, что оба будут целы и невредимы, когда вы за ними вернетесь. Извините, мне еще нужно отдать кое-какие распоряжения. Прощайте! Вас проводят.

У мистера Смита был своеобразный личный кодекс чести. Он знал, что журналисту не суждено вернуться из этого похода, но жизнь двоих оставшихся русских будет неприкосновенна до того момента, пока подводная лодка «Анахит» не затонет вместе со всем экипажем, выполнив свою историческую миссию. Воины Аллаха не унижаются до обмана неверных!

Но некоторые умрут раньше. Смит вызвал начальника службы безопасности и приказал передать распоряжение Визирю, чтобы тот позаботился об исполнительном директоре российской компании «Роспосэл» в самое ближайшее время. Но без всякого шума, желательно на сугубо бытовой почве или в не подлежащем сомнению несчастном случае.

С русскими надо дружить, а не ссориться. Ликвидация предателя в их рядах это тоже жест доброй воли. Никчемный человечишко. Скользкий. Трусливый. И ходит как-то враскорячку…

Глава 11

Подводная лодка покинула Грот, когда над горизонтом только-только возгоралась заря, предвестница восхода солнца. Редин занял место главного механика в центральном посту перед пультами управления забортными отверстиями и сигнализацией положения всей лодочной арматуры. «Громкая» связь с отсеками находилась тут же и позволяла Сергею отдавать все необходимые распоряжения. Вооруженный охранник находился прямо у него за спиной. Второй пристроился в небольшой нише между командирским креслом и перископом.

Погружение произвели сразу, как только вышли на «чистую воду». Лодка была небольшая, гораздо легче тех, на которых плавал Сергей, и поэтому чрезвычайно верткая, быстро реагирующая на любое изменение положения рулей или заполнения цистерн главного балласта. В этом были и положительные и отрицательные стороны. Подвижность давала большую свободу маневра, но малейшая неточность в управлении могла вызвать такой крен или дифферент, которые окажутся необратимыми и «провалят» лодку на запредельную глубину.

От механика требовалась максимальная сосредоточенность. Сидя спиной к входному люку, Редин никак не реагировал на то, что кто-то спустился по трапу в центральный пост: это мог быть только командир-иранец с верхнего мостика, задраивший за собой перед погружением верхний рубочный люк.

Поэтому слова, которые он услышал за спиной, повергли его в полный ступор:

– Ты только не утопи нас всех раньше времени! Я небольшой любитель морских глубин и по болотам, в отличие от некоторых, ужас как не люблю нырять!

Сергей очень медленно начал поворачивать голову влево, предварительно ощупывая взглядом через опущенные ресницы постепенно открывающуюся панораму у себя за спиной. Вот показался неясный темный силуэт, вот высветилось лицо…

На своем вращающемся кресле Редин мгновенно повернулся на 180 градусов, задрал голову, чтобы смотреть в глаза стоящему перед ним человеку и негромко прошептал:

– Го-о-о-споди!

– Опять не угадал! Просто Герард Дмитриевич.

– Ты – здесь?!

Опережая новые, столь же нелепые и провокационные вопросы, готовые сорваться с губ Сергея, Талеев ответил:

– Вот и простому смертному журналисту было милостиво позволено приобщиться к сонму будущих небожителей. На общих основаниях.

Главное Редин понял: откровенный разговор откладывается до подходящего момента. Но как же трудно было отвести в сторону взгляд!

– Ты не исчезнешь, если я отвернусь?

Гера отрицательно помотал головой:

– Исчезать мы будем обязательно вместе. Работай пока.

В центральный пост уже спустился массивный иранец по имени Малик, командир субмарины, и плотно устроился в персональном кресле. Сергей начал погружение, отдавая негромкие команды матросу-рулевому, сидящему слева от него. Начинался ответственный момент выравнивания корабля.

Внутри подводная лодка была значительно и весьма специфично переделана. Но не для улучшения работы каких-то механизмов, а для максимального удобства бдительных церберов-охранников ежесекундно контролировать действия всей ходовой команды.