«Похоже, она действительно влюблена в него… – понял капитан. – Таскается с портретом своего красавчика повсюду и считает дни до встречи», – иронично хмыкнув, подумал он.

– А у вас есть любимая женщина? – неожиданно поинтересовалась сеньорита, и Корбо удивлённо вскинул брови, всем видом показывая: придёт же такое в голову?

– Нет. У пирата не может быть жены, – спокойно ответил он.

Эстель хотела переспросить, почему, но тут же передумала и задала другой вопрос:

– И вы без сожаления говорите об этом? – удивилась она. – Вам никогда не хотелось иметь свой дом, где вас любят и ждут, где вам навстречу бегут ваши дети и встречает любящая жена? Разве это плохо?

Капитан вспомнил обещание, данное матери, купить ей дом. Может, если бы она осталась жива, всё в его жизни сложилось по-другому? И у него было бы всё, о чем говорила сейчас эта девушка? Но Корбо быстро избавился от минутного сомнения и рассеял сентиментальное видение.

– Такая жизнь не по мне, – поморщился пират.

Не зная, что сказать, сеньорита поначалу растерялась, но, подумав, проговорила:

– Не понимаю… Как можно отказываться от простого человеческого счастья? Ради чего тогда живёт человек? Вы в надежде разбогатеть постоянно рискуете жизнью … А для чего вам богатство? – взглянула на пирата изумлёнными и чистыми глазами собеседница.

Корбо нахмурился. Своими словами девушка разбудила давно забытые, запрятанные глубоко в потаённых уголках души чувства. Но они мешали ему:

– Возможно, вы правы, – задумчиво ответил пират. – Возможно, когда-нибудь я решусь завести семью, если доживу до этого момента, – тут же с усмешкой добавил он. – Только пока не вижу ничего более скучного, чем сидеть возле юбки жены и смотреть, как вокруг тебя орут сопливые дети.

– Ну, знаете! Вы даже детей не любите! Похоже, вы любите только себя и деньги, – возмутилась Эстель.

– Напротив, я очень люблю детей, поэтому и не хочу их заводить. Не хочу, чтобы мои дети росли без отца.

– Не понимаю! Что вам мешает быть рядом?

– Вы что забыли? Я пират! – раздражённо ответил капитан.

– Неужели вы никогда не испытывали настоящих чувств к женщине? Настолько, чтобы мечтали остаться с нею навсегда?

– О какой глупости вы говорите? – усмехнулся капитан. – Человек может контролировать свои чувства и не терять голову из-за нахлынувшего на него естественного влечения. Это и отличает человека от животного. Разве не так?

Эстель собралась было возразить, но подумав, решила согласиться. Действительно, человек должен уметь контролировать свои чувства, считала сеньорита. Она сама, несмотря на чувства к Альваро, смогла устоять и блюсти честь, как того требуют правила приличия. И уже более спокойно леди проговорила:

– Наверное, вы правы… В конце концов, какое мне дело, как вы проживёте свою жизнь и что оставите после себя? – пожав плечами, добавила она.

– Ну, хоть в чём-то наши взгляды совпали, – так же миролюбиво ответил Корбо. – Пожалуй, я больше не буду вас задерживать. Спасибо за прекрасно проведённый вечер, сеньорита, – галантно раскланялся пират, позвал Жюлиана и попросил проводить пленницу до каюты.

Вернувшись от капитана, Эстель стала готовиться ко сну. Долорес, приподнявшись на диване, настороженно взглянула на соседку и усмехнулась:

– Сегодня ты завлекала его песнями?

– Капитан попросил меня спеть, – невозмутимо ответила Эстель.

Сеньора несколько секунд изучающе всматривалась в лицо соседки и неожиданно предложила:

– Может, тогда и мне споёшь? Только, что-нибудь повеселее… Не нагоняй тоску, как в каюте капитана, – благодушно улыбнулась Долорес.

Эстель не жеманничала, а, задорно взглянув на графиню, тоже улыбнулась, и громко отбивая такт ногами запела:

Когда со мной Мария Долорес

Когда мне становится плохо от любви

Когда мне становится плохо от её обаяния

Тогда я иду к доктору

Услышав слова песни, графиня захохотала, вскочила с дивана и присоединилась к танцу, тут же подхватив припев:

Танцуй, танцуй, танцуй, танцуй

Танцуй, танцуй, танцуй для меня

Эта румба для тебя, цыганка,

Для тебя я всегда буду петь

Всегда буду петь Всегда буду петь

Эстель завела следующий такой же незамысловатый куплет зажигательной песенки, в которой главным была мелодия, а не слова: Я живу только из-за любви к тебе

Я живу только из-за любви к тебе

Я влюбился в эту цыганку,

Так пусть станцует для меня!

Укладываясь спать, капитан услышал за стеной разгульное веселье женщин. Корбо не знал, злиться ему или смеяться, но подозревая, что его «несчастные» пленницы разбудят весь корабль, недовольно поднялся и направился к кают-компании. Мужчина вышел на палубу и открыл дверь. Взору пирата предстала картина танца двух благородных испанок. Женщины, горделиво вскинув головки, ритмично двигались вокруг друг друга, отбивая ногами такт. Грациозно взмахивая руками, дамы щёлкали костяшками пальцев, словно кастаньетами, а Эстель продолжала петь:

«Я живу только из-за любви к тебе»… – звучали слова, и плясуньи, не замечая капитана, веселились. Застыв в проеме, Корбо сложил руки на груди и, любуясь стремительным танцем, старательно хмурил брови. Женщины вновь завели припев: «Танцуй, танцуй, танцуй, танцуй» – пели они. Но тут, наконец. заметив грозного пирата, Долорес и Эстель растеряно остановились. Испанки, не успев остыть от зажигательной пляски, продолжали светиться и лукаво переглядываться.

– Я очень рад за вас, дамы, что пиратский корабль стал для вас увеселительным судном, а не ужасной темницей, как вы предполагали ранее, – как можно строже произнёс Корбо. – Но по нашим правилам после восьми вечера все должны спать, а не топать так, будто собрались распугать всех крыс в трюме. А распорядок я не позволю нарушать никому! – сурово заявил он.

Эстель виновато взглянула на пирата, а графиня, нисколько не смутившись сердитого вида мужчины, подошла ближе:

– Простите, капитан, – словно кошка промурлыкала Долорес. – Похоже, мы помешали вашему отдыху? – и женщина нежно провела ладошкой по его груди. – Мы больше не будем, – улыбнулась сеньора и, томно взглянув, в глаза Корбо, потёрлась щекой о его скулу.

Теперь пришла очередь растеряться капитану. Когда он грозно взирал на своих парней, никто не решался гладить его и тем более ластиться или заигрывать с ним. Поведение женщин несколько обескуражило пирата, и, понимая, что его грозный вид пред хрупкими женщинами выглядит абсолютно нелепо, Корбо, стараясь сохранять строгий взгляд, посмотрел на сеньору, потом перевёл глаза на хлопающую ресницами, словно нашкодивший ребёнок, Эстель и, не зная, что ещё сказать, сделал шаг назад и захлопнул дверь.