– Отпустите меня! – запищала Эстель.

– Разве вам от этого плохо? – взглянув в глаза пленницы, тихо проговорил капитан.

– Да как вы смеете! – возмущалась сеньорита, тщетно пытаясь оттолкнуть мужчину, и то непреклонное упорство, с которым девушка старалась вырваться, заставило пирата ослабить хватку.

В груди Корбо что-то судорожно ёкнуло, мужчина сумрачно усмехнулся и, напряжённо взглянув на испанку, выпустил её. Девушка, расправляя помятое платье, отошла и, гордо вскинув головку, воскликнула:

– Я не позволяла вам совершать подобные вольности! Вы забываетесь, капитан!

Пират недобро прищурился:

– Может, это вы забываетесь, сеньорита? Вы забыли, где вы находитесь? И не понимаете, в чьей власти?

– И вы решили воспользоваться ею? – гневно взглянула Эстель. – Да, вполне соответствует чести пирата, – презрительно сморщив носик, фыркнула она.

– Да, я намерен воспользоваться своей властью, – злобно оскалился Корбо и сделал шаг к пленнице.

Неожиданно осознав собственную беспомощность, Эстель побледнела и в страхе отступила. Капитан подошёл почти вплотную, и девушка, не зная, куда ей спрятаться, в ужасе уставилась на пирата. Устремив ненавидящий взгляд на аристократку, Корбо глухо произнёс:

– Не сегодня. Придёт время сеньорита, и вы, расставаясь со мной, будете рыдать. Я привык добиваться, чего захочу, – упрямо стиснул челюсти пират и зло усмехнулся.

– Этого никогда не будет! – вспыхнула она.

– Будет! – ожесточённо скривился Корбо. – А сейчас не смею задерживать. Можете удалиться, – поморщился он и резко развернувшись, направился к окну. Эстель, застыв в нерешительности, недоверчиво взглянула на капитана, но в следующую секунду тихо проскользнула к двери. – Спокойной ночи, – не поворачивая головы, произнёс пират, и девушка скрылась за дверью.

Корбо смотрел в глубину ночи, а его сердце пожирал огонь. Как в далёком детстве, когда знатные ребятишки насмехались над безродным мальчишкой. Гордая испанка неосторожно расшевелила в душе Тэо старые обиды, и они терзали и мучили его. «Она не для тебя!» – говорил капитану разум. Да, умом Корбо понимал: девушка ни в чём не виновата, у неё есть жених, которого она любит. А то, что Эстель не обращает на него внимания, как на мужчину, должно вызвать у него только уважение.

Но осознавая всё это, пират почему-то только раздражался, а в груди неожиданно зашевелился грызущий нутро ядовитый червь. «Зачем она тебе? – увещевал капитана праведный голос. – Оставь её в покое, пусть тешится своим Альваро». Но что-то противилось в голове Корбо, и он не мог согласиться с этим утверждением. Он не привык отступать и всегда добивался, чего хотел. А испанка задела его: своей гордостью, своим упрямством, своей холодностью и, в чём пирату совсем не хотелось признаваться, своей необыкновенной красотой и ангельской чистотой.

Уязвлённое самолюбие капитана не позволяло смириться с поражением и точило его изнутри. Ещё больше злило Корбо, что сеньорита занимает его мысли гораздо больше, чем ему хотелось. С того момента, как капитан увидел Эстель, он постоянно вспоминал о ней. И пират испытывал жгучее желание вырвать эту занозу из своей головы. Она мешала ему, не давала покоя, и от неё необходимо было избавиться, но как это сделать, мужчина не знал и от этого бесился ещё больше. Немного постояв у окна, Корбо, надеясь отделаться от завладевшего им наваждения, направился к рукомойнику, обдался холодной водой и лёг отдыхать. Накопившаяся усталость позволила пирату быстро забыться и уснуть.

Вернувшись в свою каюту, Эстель забралась с ногами на диван и взволновано размышляла о пирате. Сердце бедняжки металось в груди, напоминая бестолково беснующуюся птицу, тщетно пытающуюся разбить оковы клетки и улететь. Кровь гулко стучала в висках, и девушка никак не могла привести мысли в порядок. Ей снова, как в первый день, сделалось безумно страшно. Но если раньше пленницу пугала неизвестность, то теперь она боялась вполне конкретного человека.

«Кто может быть страшнее капитана пиратского корабля?» – вдруг ясно осознала Эстель. Если несколько десятков отпетых головорезов не смеют перечить ему, насколько, должно быть, ужасен этот человек? Как она, слабая женщина, может противостоять ему? При всей обходительности капитана, сеньорита не могла забыть ненавидящий взгляд Корбо, которым он, не получив желаемого, её одарил. Долорес сдалась пирату в первый же день, и с графиней капитан галантен. «А что будет с ней? – в ужасе щемило сердце. – Как решит наказать?»

Охваченная трепетом, бедняжка зажмурилась и, снова увидев глаза пирата, поняла: она не может избавиться от жгучего ощущения на своих губах. Поцелуй капитана всё ещё тревожил её, заставляя тело лихорадочно дрожать. «Боже, кто защитит меня?» – метались путаные мысли в голове пленницы. С тоской вспоминая жениха, Эстель мечтала: «Ах, если бы Альваро был рядом! Он наверняка избавил бы меня от этого разбойника!»

Невеста ни на минуту не сомневалась в своём благородном рыцаре. Альваро наверняка раздавил бы капитана и не позволил ни одному негодяю прикоснуться к ней. Но жених находился далеко, а она одна, маленькая и беззащитная, оставалась во власти пирата с именем Корбо. Как ей хотелось превратиться в птицу и улететь с проклятого корабля и от этого капитана… И с этой мыслью девушка заснула.

Глава 11.

Ласковые утренние лучи робко коснулись парусов «Поцелуя Фортуны», но чем выше поднималось солнце, тем жарче становилось на палубе, а к полудню палящий зной и вовсе охватил корабль душными объятиями. День походил на все предыдущие, и величественный парусник, устремив бушприт к горизонту, вспарывал носом нахлынувшую волну, разбивая её на тысячи мелких брызг и взметая сверкающие капли на борта и бак. В этот момент фрегат напоминал слона, который, желая освежиться, поливает себя водой из хобота.

Ослепительные просторы океана накатывали очередной волной, и «Поцелуй Фортуны», словно дразня и играя, вновь поднимал белые пенистые буруны, обдавая людей тонкими брызгами. Но на мостик, где стоял капитан, брызги не долетали; здесь солнце жарило нещадно, даже морской ветер не приносил облегчения, и капитан, решив заняться другими делами, направился в каюту.

Корбо достал с полки книгу по навигации и сел за стол. За изучением трактата время летело незаметно. На палубе сделалось совсем тихо, видимо, матросы тоже спустились на нижние палубы, и над кораблём разносились только редкие разговоры вахтенных и замечания первого помощника. Через открытое окно в каюту проникали звуки моря, но привыкший к ним капитан не замечал бессвязного шёпота воды и сосредоточенно листал страницы, как вдруг ему послышалась давно забытая мелодия. Он даже нахмурился. «Что за чертовщина?» – подумал Тэо, но прислушавшись, понял, что песня доносится из открытого окна. Нежный женский голосок приятно ласкал слух, и Корбо, поднявшись, подошёл к окну и отчётливо услышал слова.

Сон, сон, полог свой41