Проходят первые секунды, и я понимаю, что Мор ничего не знает о поцелуях. Он взялся за дело со всем пылом (ненависти, но все же), а рот застыл в суровой неподвижности.

Мне приходится вести, скользнув губами по его губам. Он повторяет мои движения, продолжая кипеть от гнева, так что получается грубо, почти до синяков.

Я будто снова тону, его прикосновения, его вкус тянут меня на глубину. Все жестко и грубо – моя ледяная кожа, саднящее горло, дикие прикосновения его губ к моим. Капли соленой воды на наших лицах, вкус моря, перемешанный с поцелуем.

Не знаю, сколько мы простояли вот так, вцепившись друг в друга, пока я не начинаю ясно чувствовать, что насквозь промокла и промерзла до костей, что меня только что вырвало (хотя, честно говоря, он, кажется, и не заметил). И что – вот именно – я целуюсь с Мором.

Несмотря на все эти обстоятельства, мне приходится напрячь всю волю, чтобы оторваться от него. Пошатнувшись, я делаю вид, что в этом виноват неровный песок, а не дрожащие колени.

Мор тяжело дышит, его грудь поднимается и опадает, как после длинного забега. Не отрывая глаз от моего рта, он шагает вперед.

Хочет продолжить с того места, где мы остановились.

В последнюю секунду, он, явно опомнившись, останавливается. Мрачно хмурит брови, ледяные глаза смотрят пронзительно.

– Больше не пытайся убить себя.

– Я и не пыталась…

– Не спорь, Сара! – рычит он. И продолжает, уже тише: – Я не позволю тебе умереть.

Объяснять и оправдываться бесполезно. Когда Мор подумал, что я хотела отравить его спиртным, он даже не пытался осмыслить тот очевидный факт, что тем же пойлом я травила и себя.

– Ладно, – мой голос дрожит. – Такого больше не повторится.

Он кивает, а взгляд возвращается к моим губам.

– Хорошо… хорошо.

Вторая попытка выбраться с острова оказывается успешнее первой. Сначала, конечно, мы вернулись в дом, я согрелась в горячей ванне, переоделась в сухое – на этом настоял Мор.

То, что всадник заботится о моем самочувствии, оказывается для меня особенно неприятным открытием. То есть, с того самого момента, как попала в плен, я знала, что нужна ему живой, но тут… другое. И я не уверена, что мне это нравится.

Кончиками пальцев трогаю губы. Их до сих пор покалывает от воспоминания о его прижимающихся губах. Хотя мы еще не поговорили о Том, Что Случилось, оно все равно присутствует между нами, мнется и медлит, как непрошеный гость.

Покинув дом на пляже, мы снова пускаемся в путь по воде. Мор нарочито крепко держит меня, обхватив за талию. Это смешно и нелепо.

Если бы я даже захотела еще раз «убить себя», то наверное выбрала бы какой-то другой способ, понадежнее.

Очень ветрено, и холод умудряется пробраться под множество слоев теплой одежды. Положение ухудшается еще и тем, что на мне больше нет бинтов – раны на спине зажили настолько, что можно их не перевязывать. До этого я не догадывалась, что марля хорошо согревает.

Я вздрагиваю, и это движение побуждает Мора крепче прижать меня к себе.

– Ты скажешь мне, если будет слишком холодно, – командует он, согревая мне ухо дыханием.

Кивнув, я поднимаю большие пальцы.

– Конечно.

Не собираюсь спорить с ним по этому поводу.

Направляясь на юг, мы держимся на расстоянии от суши, чтобы избежать встреч с людьми, но достаточно близко, чтобы видеть детали береговой линии слева от нас. Время от времени в море появляется парусник или гребная лодка, но и они от нас далеко.

Ближе к вечеру тучи расходятся, и появляется солнце. Оно ласково согревает мне голову, отражается от воды, и скоро у меня начинает пылать лицо. Не удивлюсь, если к вечеру стану красной, как рак. Но меня беспокоит не только это.

Я неловко ерзаю.

– Эй, Мор, – решаюсь я наконец. – Мне нужен сортир.

Рука сжимается.

– Смертная, ты говоришь непонятно.

– Туалет, – уточню я с издевкой в голосе.

– Ясно, – тот факт, что я над ним насмехаюсь, он полностью игнорирует.

Тронув поводья, Мор поворачивает коня к суше. Еще двадцать минут спустя рябь воды под копытами Джули сменяется твердой почвой. Я с облегчением вздыхаю при виде земли.

Вокруг, насколько хватает глаз, тянутся хвойные заросли. Не знаю где мы, но человечьим духом здесь не пахнет.

Я как раз успеваю смириться с тем, что придется мне писать в лесу, как мы выезжаем на мощеную дорогу, а она вскоре выводит нас к небольшому строению – судя по всему, сторожке.

Женщине у дома хватает одного взгляда на нас, чтобы так переполошиться, что она едва не падает, пытаясь оседлать велосипед.

Я торопливо прошу разрешения воспользоваться туалетом за домиком и иду туда. Вернувшись, обнаруживаю, что Мор привязывает к седлу одеяла и что-то, похожее на колышки для палатки.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я, глядя на коня. Сейчас он похож не на мистическое создание, несущее на себе Мора, Всадника Апокалипсиса, а на обычную вьючную лошадку.

– Собираю вещи.

Я оглядываюсь на сторожку. Там должно быть полно всякой всячины для выживания, от бутылок с питьевой водой и набора для разжигания костра до пищевых концентратов и крема от солнечных ожогов.

Ладно.

– А зачем?

– На случай, если мы не найдем крова, – отвечает он, подтягивая подпругу.

Раньше такой проблемы у нас не было, но до сегодняшнего дня мы двигались вдоль шоссе. А сейчас явно отклонились от маршрута.

Взглянув на горизонт, вижу, как на солнце наползают тяжелые тучи.

Не лучшее время для ночевки в палатке.

Мор направляется к кордону, а точнее, к магазину. Кроме прочего, в нем есть и отдел для охотников, отдельная витрина заполнена ружьями и боеприпасами.

Всадник идет прямо к ней. Спокойно берет винтовку, осматривает. Одна рука сжимает ствол, другая – основание деревянного приклада.

При виде оружия в его руках я каменею. Не знаю, что именно я чувствую. Но, кажется, не страх. Мору не нужно оружие, чтобы убивать. Он сам по себе смерть. Возможно, меня просто поразило то, как отстраненно он рассматривает винтовку, как непроницаемо его лицо.

Он сильнее сжимает винтовку, напрягает мышцы, и раздается скрежет металла, потому что Мор сгибает ствол, сложив его почти пополам.

Я смотрю на это в полной прострации, мозгу требуется на удивление много времени, чтобы вспомнить: это всадник, и он достаточно силен, чтобы гнуть металл.

Небрежно отбросив винтовку, он тянется за следующей. Мор останавливается, только расправившись со всеми стволами, выставленными здесь на продажу – черт, он умудрился найти даже последний, припрятанный под прилавком, и его разломал тоже.